Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка" - Страница 38

― Они уже переспали, ― неожиданно усмехнулась шёпотом Анна, пока Михаил и Тамара находились на достаточном расстоянии, и повернулась к Альфреду.

― С чего ты взяла? ― Альфреду было одновременно неожиданно и приятно, что жена постепенно оттаивает и начинает шутить. После поместья Чумного Доктора им обоим было нелегко.

― По партнёрам видно, когда пара перешла на новый уровень отношений, ― доверительно сообщила Анна. ― Я же психолог, я всё знаю. ― Она улыбнулась и, остановившись, положила голову на плечо Альфреда.

В его душе разлилось приятное тепло, когда он привлёк к себе Анну и, чуть сдвинув её шляпу, поцеловал жену в макушку. Волосы Анны были горячими от пробивавшегося сквозь смесь дыма и тумана солнца. Альфред с удовольствием поцеловал бы жену ещё, но Генрих и Тамара их уже заметили и приветственно помахали, оторвавшись от работы.

― Добрый день! ― приветливо поздоровался Альфред, подходя под руку с Анной на самый край раскопа. ― Глубоко же вы закопались!

― Здравствуйте. ― Генрих оказался тем самым картавым певцом, которого Альфред сегодня хвалил. ― Что поделать: тагарская культура ― седьмой век до нашей эры.

― Уже железный век, но с бронзовыми изделиями? ― деловито спросил Альфред, с удовольствием обнаруживая знакомство с предметом.

― Занимались археологией? ― Генрих, видимо, решил воспользоваться передышкой. Он отложил стрелки и, захватив бутылку минеральной воды, вылез из раскопа. Он оказался выше Альфреда, таким же широким в плечах и обладателем тёмно-синих глаз. И вообще он показался Альфреду смутно знакомым. А ещё от Генриха едва слышно пахло перегаром.

― Я немного знаком с датировкой археологических культур, ― произнёс Альфред. Он, конечно, не был специалистом, но немного знал, о чём говорил Генрих. ― Люди афанасьевской культуры ― это третье тысячелетие до Рождества Христова ― хоронили покойников в позе эмбриона. В карасукской культуре покойников клали на спину, одну руку клали под голову, а ноги сгибали в коленях. В нашей тагарской культуре покойников клали на спину и руки вытягивали по швам или складывали кисти рук на бедрах. Ну а люди таштыкской культуры стали своих покойников сжигать. Но мы забыли познакомиться, ― Альфред улыбнулся. ― Я ― Альфред. С моей женой Анной вы уже знакомы. ― И он протянул руку для приветствия.

― Михаил. ― Генрих пожал руку Альфреда. Ладонь у него была широкая и мозолистая. ― А это ― Тамара.

― Здравствуйте. ― Тамара подошла ближе, держа в руках свои рисунки. ― Очень приятно познакомиться. ― Она улыбнулась, отчего её и без того широкие скулы обозначились на контрасте с острым подбородком. Эту девушку он тоже где-то видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Уверен он был в одном: оба археолога клиентами никогда не были.

Альфред улыбнулся Тамаре и ответил что-то приятное, а потом разговором завладела Анна. Альфред же принялся рассматривать камни оградки и уже обнаруженные бронзовые изделия рядом с кусками сосудов из-под погребальной сопроводительной пищи. То тут, то там виднелись человеческие кости.

Ему вдруг стало тоскливо. Какая-то жёсткая грусть надавила на рёбра, сжала сердце, а невыразимая тоска щипала душу до слёз. Он вдруг показался сам себе бесполезным. Без магии, немощный и почти всё забывший ― даже археологов не мог вспомнить. И на что он сдался красавице-жене?..

Альфред уже испытывал это странное, неприятное ощущение отрыва от реальности, когда товарищи пропадают из виду, и теряется ориентация в пространстве. Даже время искажалось³. Это чувство не имело ничего общего с магией. В общепринятом смысле. Не все курганы светились, но этот, как и всё кругом, испускал окутывавшее присутствующих мерцание.

Альфред перевёл взгляд с погребения на лодыжки Тамары, перевитые выбитыми чёрно-красными розами, чтобы сосредоточиться хоть на чём-то и вернуться в реальность. А Генрих между тем рассказывал какую-то историю:

― …и как-то к нам на другой раскоп приехали палеолитчики, спросили, какой глубины шурф выкопать нужно. Мы и сказали, что метр-полтора. Они весело ответили: «Раз плюнуть!» и мгновенно вырыли всё, что надо, отфотографировали и обратно закидали. Они-то по шесть метров вглубь идут. А ещё был у нас с другими палеолитчиками такой случай: уже мы приехали в их лагерь. Идём с начальником экспедиции, беседуем, доходим до одного из шурфов, а оттуда с самого низа раздаётся пение. Ну, знаете, эта песня: «… а над нами километры воды…»

― «Наутилус Помпилиус», ― подсказала Анна. Она стояла рядом с Тамарой, слушала Генриха и улыбалась. Альфред вспомнил, что они вместе с Анной смотрели лекции по археологии.

― Да, «Наутилус Помпилиус», ― согласился Генрих. ― И стоит внизу человек с лопатой, и поёт: «Я просыпаюсь в холодном поту, я просыпаюсь в кошмарном бреду…»

Анна и Тамара засмеялись, а Альфред улыбнулся: он представил себе эту картину. На мгновение ему остро захотелось стать таким же простым и беззаботным, как эти археологи. Таким же обычным.

― Вы останетесь на Праздник Мамонта? ― спросила Анна, вытирая ребром ладони выступившие от смеха слёзы.

― Мы пробудем здесь до конца сентября, ― ответил Генрих, как-то погрустнев. Он даже ссутулился и рассеянно прокрутил на пальце обручальное кольцо. Анна говорила, что Тамара и Генрих уже переспали. Из этого Альфред сделал вывод, что кольцо археолог носил по привычке. Видимо, его бывшая жена не одобряла обильных возлияний мужа.

― Мы могли бы сходить вместе, ― заметила Анна. ― Будут конкурсы, прогулки на лошадях, запуск фейерверка, китайских фонариков, народное творчество и много тематических экскурсий по ледниковому периоду. А потом через неделю ― костюмированная Ночь Ледниковой Принцессы.

― Занятно, ― улыбнулся Генрих, проводя пальцами по заросшей светлой щетиной щеке. ― Буквально вчера я рассказывал Тамаре эту легенду. Не поймите меня неправильно, Анна, я совершенно не хочу сказать, что я безоговорочно в это верю. Дыма без огня не бывает. Но какая-то это сомнительная находка более чем сомнительного возраста. Но, согласитесь, что это вздор и чепуха…

Этого говорить Генриху не следовало. Альфред вскинул голову и повернулся к археологу, озадаченному такой реакцией.

― Ледниковая Принцесса совершенно реальна, ― веско произнёс Альфред. ― Как мы с вами, как этот курган.

― Но позвольте, ― начал Генрих недоверчиво. ― Вы же взрослый человек и… ― Он осёкся. В его тёмно-синих глазах мелькнула тень понимания. ― Я, кажется, понял, кто вы, ― произнёс он. ― Вы ― Альфред Дрелих. Тот самый исследователь паранормального.

― Совершенно верно, ― заносчиво подтвердил Альфред. Внутри у него всё кипело. Его узнали, но сейчас это было не главное. Быть может, всё остальное ― глупые сказки, но только не эта. ― И я вам ответственно заявляю: двадцать шесть тысяч лет назад, на территории места, где мы сейчас стоим, находилось могущественное северное королевство. Если хотите, господин Генрих, я могу рассказать вам и Тамаре об этом инциденте подробнее. Уверен, вам обоим, как археологам, будет интересно послушать правду, а не её версии. ― Он резко поправил очки, глядя на смущённых Тамару и Генриха сквозь тёмные стёкла. ― Приходите к нам с Анной завтра вечером ― часов в шесть ― и вы узнаете настоящую историю Ледниковой Принцессы, Оловянной Армии и её Генерала.

***

― Где-то я их уже видел, ― в который раз за день произнёс Альфред. Он стоял у окна и смотрел, отодвинув занавеску, на Тамару и Генриха, идущих по тропинке к воротам дома.

― Ты уже тысячу раз говорил это, ― устало вздохнула Анна, поправляя салфетки. Альфред после посещения кургана ворчал целый вечер, негодуя, что Генрих и Тамара воспринимают легенду о Ледниковой Принцессе как глупую сказку и прислушиваются к дурацким басням, которыми обросла настоящая история.

Сама Анна знала о Ледниковой Принцессе только то, что писали в интернете, и то, что муж серьёзно воспринимает, казалось бы, очередную байку, оказалось неожиданным. Но Анна привыкла доверять мужу: раз Альфред сказал, что что-то из мнимо-потустороннего ― правда ― значит, так оно и есть.