Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка" - Страница 69

Выждав минуту, Альфред махнул остальным: Тамара, Генрих, Маргарита и Лащенко, скрытые заклинанием и обвитые то светлевшими, то темневшими коконами магии, последовали за ним.

Коттеджный посёлок заметно разросся с тех пор, как Альфред был здесь в последний раз. Он шёл впереди выстроившейся в колонну команды и внимательно следил за тем, чтобы они ни на кого не наткнулись. Удивительно, но очень многие дома мерцали. Некоторые сильнее, некоторые слабее, но в каждом из таких особняков жил маг, оборотень, вампир или ещё кто-нибудь. Альфред всегда знал, часто видел, что таких, как он и Анна, много, но впервые оценил, каково это ― видеть жилища колдунов. Когда они собирались на шабашах, это было другое. А большинство между тем жило обычной жизнью: ходили на службу, ездили в отпуска, растили детей, умирали. И только он, Альфред Дрелих, всё гнался за призраками собственных амбиций и желанием доказать, что Гасящий вернул его не напрасно.

Возвыситься хотел, кажется, только он. Да ещё отец и сын Дороховы.

«Я больше похож на них, чем хотел бы, ― подумал Альфред. ― Даже в обычной жизни».

Темнота между тем сгущалась, а коттеджи отстояли всё дальше друг от друга. Заборы и ограды становились выше, а горевших фонарей заметно поубавилось. Альфред углублялся в эту тьму, и с каждым шагом казалось, что он идёт в воде. Очень солёной и плотной воде. Кожу на спине жгло огнём, шея ныла, сердцебиение зашкаливало. Альфред, стиснув зубы, ждал, когда можно будет снять маскировочное заклинание. Всё же у силы его спутников был минус: чтобы скрыть её, уходило огромное количество его энергии. И не только магической.

И когда ему померещились тёмные тени в уголках глаз ― предвестники смерти, о которых любил толковать Паша, Альфред увидел, что они на месте.

Особняк Дороховых практически не изменился с тех пор, как Альфред видел его в последний раз. Разве только вязы разрослись, заполняя теперь всё свободное пространство за высокой кованой оградой. Вычурные железные ворота представляли собой переплетение стеблей дикого ядовитого плюща, в котором Альфред с отвращением узнал эхиноцистис. Он уже хотел подойти к воротам, но настороженно замер. Вся ограда лучилась странным нехорошим кроваво-красным светом. Мучимый догадкой, Альфред всё же приблизился и почти коснулся изогнутых, словно живых, стеблей. Так и есть: гематит. Хотя кому-кому, а не Дороховым использовать кровавик для защиты своего жилища. Холодком по разгорячённой спине пролилось нехорошее предчувствие: если Дороховы, скорее всего, Паша, разобрались в магии крови, значит, слом заклинания кровавой спирали для них не так уж и невозможен. Альфред передёрнул плечами и опустил руку. Если он коснётся кровавика, очень может быть, что падёт и заклятие Спирали. Проверять свою гипотезу у него не было никакого желания.

Рядом неслышно возникла Тамара. В темноте, нарушаемой только светом редких фонарей, её глаза стали совершенно белыми. Даже зрачок как будто затянуло снежной дымкой.

― Принцесса Кая помнит, что надо делать в таких случаях. ― С этими словами Тамара протянула руку и схватила пальцами кованую ветвь плюща.

На самой границе слышимости раздался треск. Ворота вспыхнули ярким мерцанием, по створкам пошли трещины. На глазах тёмный металл белел, как будто покрывался инеем. Миг ― и ворота разлетелись в пыль. Только взвесь ледяных крошек осталась в воздухе.

Тамара отступила и уставилась на свою руку широко распахнутыми глазами. Её ладонь тускло светилась в темноте, по сосудам словно тёк тёмный лёд. Тамара что-то беззвучно шептала. Генрих подошёл и обнял её.

― Проходим. ― Альфред усилием воли вернул себе дар речи. Он видел много магии, но мгновенной трансформации без особых усилий для колдуна ― никогда. ― У нас ещё много работы.

Лащенко и Маргарита уверенно прошли в образовавшийся проём. На лице Лащенко застыла гримаса удивления, Громова была насторожена, но как будто спокойна. Последней на территорию резиденции ступила Тамара. Она остановилась перед неспешно кружившейся в воздухе заледеневшей металлической пылью. Вытянула руку и сжала кулак. Со звоном и шелестом ворота собрались обратно, как будто не распались минуту назад.

― Спасибо, ― кивнул Альфред. И добавил: ― За мной.

Они шли по территории особняка к широким мраморным ступеням лестницы главного входа, как вдруг Альфред почувствовал неладное. Подал знак, и команда остановилась. В тени раскидистых вязов притаились мерцавшие едва заметным красноватым цветом фигуры. И они приближались. Пятеро. Судя по форме, охранники Дороховых. Да к тому же ещё и вампиры. Альфред мысленно выругался: маскировочный кокон растворялся: силы он рассчитал только до ворот особняка. А охранники приближались. Альфред видел их резкие движения, быструю поступь. Вампиры и на земле двигаются быстро, а уж когда взлетят…

Словно в ответ на его мысли, первый вампир присел и оттолкнулся от земли, раскинув руки. В прорезях униформы мелькнули стремительно расправлявшиеся кожистые перепончатые крылья. Взмыв вверх, вампир скрылся в кронах вязов.

― Биологическое крыло не может поднять вес больше шестнадцати килограммов! ― воскликнул Лащенко, настороженно вглядываясь в тени деревьев. ― Шах и мат, Вадик!

О каком Вадике шла речь, Альфред не успел узнать. Остальные вампиры тоже взмыли в воздух и стали кружить вокруг вставших спина к спине магов. Рядом с Альфредом оказались Маргарита и Генрих. Громова подняла глаза на Альфреда: в её чёрных расширенных зрачках плясало тёмное пламя. Раздался щелчок: в руке Маргариты блеснуло лезвие ледоруба. Генрих с другой стороны что-то активно встряхивал в руке. Альфред скосил взгляд: перцовый баллончик. Высказать свои соображения по этому поводу он не успел: с неба обрушился вампир.

Кожистые крылья закрыли свет фонарей. Альфред привычно вскинул руку. Вены обожгло огнём, в пальцах вспыхнуло пламя. Резким броском он отправил огненный шар в противника. Вампир увернулся и пошёл на второй круг.

Другой спикировал прямо на Генриха, но тут же с воплем боли упал на землю: тот выпустил струю из своего баллончика. По резкому запаху Альфред всё понял: чеснок.

Вампир с подпаленными крыльями снова ринулся вниз, но тут вперёд вышла Маргарита. Резким взмахом руки она раскрутила ледоруб и отправила его прямо в летевших вампиров. Лезвие вонзилось в воздух, оставшись висеть. Пространство пошло волнами, рисунок созвездий немного сместился, а вампиров уже затягивало в открывшуюся арку. С неба сыпались проклятия и пожелания сгореть в аду. Не желая расстраивать охранников, Альфред послал им вдогонку огненный шар, и арка тут же закрылась, напоследок донеся до команды вопль ужаса и боли.

― Куда вы их отправили? ― спросил Альфред, вытирая пот со лба.

― На дачу к моему отцу-генералу, ― ответила Маргарита. Её щёки покраснели, она тяжело дышала и, кажется, не совсем осознавала происходящее. ― Это под столицей. Они нескоро вернутся.

― Я женился на воительнице, ― пробормотал Лащенко. ― Хочешь, я всегда буду мыть посуду?

― Пойдёмте в дом, ― резко произнёс Альфред. Он был уверен, что, помимо кровавика и вампиров, Дороховы оставили ещё сюрпризы для незваных гостей.

Альфред удивился, что двери особняка открылись простой отмычкой, которую Лащенко на немой вопрос Маргариты поспешил убрать в карман. Притворив за собой дверь и проверив коридор на наличие ловушек в полу и стенах, Альфред двинулся вперёд.

Каждый шаг давался ему с трудом, и дело было далеко не в головной боли и ломоте в рёбрах. Он провёл в этом особняке годы, которые по праву мог назвать лучшими. Когда-то резиденция Дороховых стала для потерянного почти наркомана-колдуна Альфреда Дрелиха домом.

«Ты можешь приходить, когда захочешь, ― сказал Паша после Нового года, который они встретили вчетвером: Альфред, Леший, Паша и Маша Зейгер ― тогда молодая волчица, а после ― супруга Дорохова-младшего. ― И оставаться, сколько угодно. Это и твой дом тоже, брат».

Альфред хорошо помнил, как у него ― юного двадцатилетнего обращённого мага ― защипало тогда глаза. И дело было не в выпитом хмеле. Никто и никогда не называл его братом. Даже Леший. Лучший друг. Паша же словно был его отражением, вот только в более тёмных тонах. Ян, как сказали бы китайские колдуны. Альфред же по словам старой Софьи Вальдемаровны был светлым Инем.