Дороги наемника (СИ) - Марченко Ростислав Александрович - Страница 32

— Одного капитана ан Феллема вам будет достаточно? — Спросил я ан Камма, поймав своего капитана взглядом. Тот утвердительно кивнул, дальнейшие действия между нами уже обсуждались.

— Фер Лойх? — Перевел ан Камм взгляд на него. — После того как фер Вран выберет себе оружие, я хотел бы обсудить с вами подробные условия поединка.

— Безусловно, — величественно согласился с фером Игнусом Лойх.

Ан Камм вернул свой взгляд на меня:

— Что выбираете, фер Вран?

— Двуручные мечи. — Деланно равнодушно пожал я плечами. — Бой в доспехах. Без щитов.

Однако так просто обмануть Игнуса ан Камма не удалось.

Тот мне тут же покровительственно улыбнулся:

— Фер Вран, если вы собрались завтра сражаться тем самым огромным мечом, которым я не далее как вчера видел, вы так ловко вертели на своем вечернем занятии, я буду против. У фера Кодигала нет ничего подобного, поединок будет нечестным. У вас нет чего — то более распространенного?

— Несчастье — то, какое, — буркнул я, заставив отмалчивающегося ан Верда поморщиться, — и тут оружие недостаточно гуманно. У самого фера Кодигала, какие предпочтения?

Ан Камм на пару мгновений растерялся, однако быстро опомнился и попытался залечить меня в интересах клиента:

— Фер Кодигал как благородный рыцарь сражается конным…

— Достаточно, — вежливо перебил я его, жестом остановив, чтобы не продолжал. — Настоящему рыцарю должно все равно как сражаться, конным или пешим. Благородство не с конягой под задницей появляется. Так что конного поединка не будет. В порыве сочувствия к феру Кодигалу также могу предложить свободный пеший поединок с любимым оружием сторон, как в настоящей битве. Так вас устроит?

Вокруг загудели, благородные гости стали с удвоенным интересом стали меня рассматривать. Стал полон любопытства даже непонятно почему на меня бычащий фер Альвгрим.

Фер Игнус на несколько секунд задумался, после чего решительно покачал головой:

— Славное предложение, достойный выбор настоящего рыцаря, однако, к своему сожалению, прежде чем дать согласие вынужден довести его феру Кодигалу.

— Так в чем дело встало? — Типа как удивился я.

— Ну и как раз обсудим наши дела, — поддакнул мне Лойх ан Феллем.

Феру Игнусу ничего не оставалось кроме как с нами согласиться.

В засадах в своей жизни мне сидеть случалось не раз, однако в качестве приманки для мокрушников — еще нет. Интересные ощущения, даже, несмотря на то, что все, включая Хорана не были до конца не уверены, отправит ан Венес ко мне своих киллеров, или нет. Мы с Лойхом с точки зрения риска последствий для «мусорного» капитана и сложности задачи, считали, что скорее нет, чем да; Хоран стоял на своем и был переполнен убежденностью, что скорее да чем нет и убийцы, могут не прийти только потому, что заподозрят засаду.

Я даже напоследок не выдержал и поинтересовался у него, когда тот уже в сумерках заглянул ко мне в палатку поделиться последними новостями

— Боу, ты знаешь, я твое мнение уважаю, но может быть, скажешь, почему ты так сильно в этом — я развел руками и даже пошевелил пальцами, выискивая правильные слова, — визите уверен?

Хоран, уже собиравшийся уходить, глянул на меня, сидящего по турецки в кольчуге под верхней одеждой и с хауберком на голове, привычка к постоянному ношению СИБЗ[30] в условиях угрозы, какой бы отдаленной она не казалась, не раз доказывала мне свою полезность, вздохнул и присел рядом:

— Вран, если бы ты послужил среди «землекопов» не спрашивал. Ан Венеса ты сегодня не прилюдно унизил, а в говно растоптал. Ему чтобы лицо это разбитое среди своего зверья сохранить, не смерть теперь твоя нужна, но урок всем кто фера Кодигала не то, чтобы посмеет, даже подумает так оскорбить. Поединок это не то, даже если с него на своих двоих уйдет. А вот если тебя утром в твоей палатке с перерезанным горлом и писькой во рту найдут, впредь, кто угодно задумается чтобы затеять с ним ссору.

— А подозрения к делу не пришьешь.

— Ты о чем? — Слегка не понял меня Хоран.

— О подозрениях, которых для его обвинения в моем убийстве будет недостаточно. — Быстро поправился я, попав в ловушку чужого языка.

— Даже если поймаем убивцев, — хмыкнул первый лейтенант, — попробуй, докажи что это он послал. Сказать, что сами подослали, а теперь балаганную комедию ломаем тут первое дело. У капитана «мусорной» роты такой репутации нет, чтобы ее испортить, а полтыщи копейщиков никому не лишние.

— Это понятно, — кивнул я, — встречался с такой публикой.

— Осторожнее ночью, фер Вран, не засни. — Хлопнул меня по плечу Хоран и ушел.

Засветло я выспался, лагерь вокруг довольно долго шумел, несмотря на обступившую темноту, в целом в сон не тянуло, но было смертельно скучно. От безделья, когда все вокруг стихло, я даже занялся самоедством, не зря ли пожадничал на севшей на камни бригантине ради хранимого в личных вещах омолаживающего зелья и правильно ли действовал в дальнейшем, что меня в конечном итоге в этот лагерь и привело.

Уже давно миновало полночь. Время легко определялось по крикам проверяющих друг друга часовых. Никто в гости ко мне так и не зашел, но начинать мысленно считать овец, по прежнему было опрометчиво. Пару часов вздремнуть, мне можно было найти только с рассветом, когда люди проснуться. Чувство что рядом стоит смерть с некоторых пор не отпускало. Со своей последней фразой Хоран был ужас как убедителен, так что угроза моей жизни подогревала нервное напряжение или, поверив ей, нервное напряжение выдавало себя за чувство грядущей опасности, было не разобрать.

Я, расслаблено развалившийся по центру палатки, между двумя ее поддерживающими столбами, еще раз на всякий случай пощупал рукояти обнаженных кинжалов лежащих рядом и уже было собрался занять позу чуточку поудобнее, когда меня как молнией осенило, что же могло бессознательно насторожить. Откуда — то сбоку в лицо задувал ветерок. В наглухо закрытой на ночь палатке из толстой парусины.

«Все — таки прое…ли!» «Твою мать!» «Не спугнуть!» Я шумно пошевелился, между делом ухватившись за рукояти мизерикордии и даги, типа как во сне прокашлялся и забормотал, достоверно показав вскрывающим мою палатку уродам (или уроду) свое положение и спокойно так засопел, каких бы нервов это мне не стоило.

Контролировать дыхание, типа как спящего человека было непросто, особенно когда так и не сумевший сохранить полную бесшумность мокрушник полез внутрь. Идею можно было продавать для фильмов ужасов, если в ближайшие полтыщи лет в Хейене до кинематографа додумаются. Тьма хоть глаза выколи и два человека в не такой уж и большой палатке, желающие убить друг друга.

Шорох уже совсем рядом. Нервное напряжение достигло пика. Стук крови в ушах. Чужая рука легонько касается лица… и я с воплем резанув дагой по зоне где предполагал найти голову убийцы с облегчением бросился вперед, практически сразу же всаживая граненый штырь мизерикордии в обнаруженное в темноте тело. Долей секунды позже в хрипло застонавшем, но пытающемся вывернутся из под меня организме убийцы оказался клинок даги. Потом еще раз и еще раз.

Киллер был ловок и силен, даже после этого у него хватило сил сбросить меня с себя и возможно даже ударить в ответ, прежде чем я захватил его руку, снова уронил на пол и уже более основательно пошинковал кинжалом. Оказавшись в итоге, как мясник на бойне с головы до ног залитым кровью, когда тот в конечном итоге обмяк.

Хоран торжествовал, я немного нервно ему поддакивал, хотя ни тому, ни другому, в целом радоваться, так уж сильно не стоило. Выставленный первым лейтенантом караул облажался. Залезший в палатку мокрушник перед тем как перейти к делу порешил находившуюся под рядом стоящей повозкой тройку охранявших меня солдат. Причем так тихо, что слуги, находившиеся внутри фургона и, как яростно меня уверяли не спавшие, ничего не услышали. Эти болваны из караула видимо решили повысить себе комфорт службы, бодрствуя поочередно, и в результате пришли к успеху.