Консул Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 4

Быстро построившись Legio I Venedica[4] выдвинулся в сторону притихших западных кривичей.

Те молчали.

Просто стояли в стене щитов и молчали. Не роптали, но и не кричали. Даже когда построившись на них пошли легионеры, твердо удерживая строй.

Сошлись шагов на сто. Замерли.

Ярослав вышел вперед и, подойдя шагов на тридцать к западным кривичам произнес:

— Почто вы вышли против меня? Али враг я вам?

— А не враг? Вон — с дружиной пришел! — Крикнул кто-то.

— Я волхвов Перуна вам посылал, чтобы сказали — иду предлагать вам свою защиту!

— Брешешь! И волхвы брешут! — Выкрикнул тот же голос.

— А ты иди сюда, в круг. Да покажи перед лицом богов, что я брешу. Или как за спинами людей прятаться — там и покричать можешь?

Тишина.

Ярослав немного помолчал, окинув ополчение взором.

— Вы все знаете, что я по осени побил Харальда Косматого и хазар, которых привел сам каган. Побил сильно. И людей почти не потерял. Харальд шел поработить ваших родичей восточных. А хазары просто собирались все разграбить и разорить. И я отбил их. И ныне привел вам свою дружину, дабы показать ее. Чтобы вы смогли на них посмотреть.

— А если мы не хотим?

— А ты сюда иди. Давай. Вот ты не хочешь — ты и выходи.

— А чего я?

— Так покажи при всем честном народе, как ты защищаешь своих родичей станешь.

— Ты нам не родич!

— Зато моя жена — родич. И сыновья мои — родичи. А ты болтливый, язык не заговаривай. Сюда иди. Да покажи, чего стоишь. А то языком мести не бревна ворочать. Любой дурачок может. Али боишься?

Снова тишина.

Потом Ярослав предложил выйти против него трем лучшим воинам разом. Но никто не согласился. О том, какая у него репутация все прекрасно знали.

И, наконец, подразнив да поездив по ушам, наш герой предложил все решить сходкой самых уважаемых людей западных кривичей. Вот как раз тех, что пришлю сюда с оружием в руках. Ибо голоса достоин только тот, кто готов защищать свое и своих.

Так или иначе, но уломал.

Драться с ним никто не желал. Да, племенного ополчения было много. Но Ярослав держался очень уверенно. Дружина его была упакована по местным меркам очень представительно и двигалась слаженно и крепко. Она пугала их. И он их пугал, а точнее его репутация непобедимого военного вождя.

Так что, после, наверное, часовых прений уговорились о том, чтобы западные кривичи заключили с ним такой же договор о защите, что и восточные. Выставляя рекрутов и платя налог кормовой на их содержание.

— Неплохо вышло, — устало произнес Ярослав, присаживаясь к костру Бьёрна.

— Неплохо? Ты это называешь неплохо? — Удивился он. — Ты их просто заболтал!

— Не только я, — подмигнул ему Ярослав. — По осени к ним волхвы Перуна ходили. Их, конечно, прогнали с их предложением. Но сказать-то они его сказали. Вот — всю зиму да весну эти ребята и думали. Я вообще думал — не решатся выходить. Я ведь уже давно к ним пытаюсь клинья подбить. То жрицу Макоши отошлю. То волхвов Велеса их приглашу. То еще как.

— Так, а чего они вышли тогда?

— У западных и восточных кривичей вражда старинная. Не на ножах, но даже свадьбы не играют и торга почти нет. А тут выходит, что теперь они заодно будут. Они бы и не согласились, если бы я со своей дружиной не пришел. Выбор то у них не великий был. Или драться со мной, или принимать предложение. Драться со мной им не хотелось намного больше. Но гадить, конечно, будут. Недовольных исходом этого слета хватает. Гадить. Тихо. Открыто то не решатся.

— Да Локи им в печенку! — Хохотнул Бьёрн. — Это получается, ты племя воедино свел?

— Не все. Но да северные кривич далеко живут. У озер[5]. Мне пока с ними связываться не с руки. Потом. Сейчас с этими разобраться нужно. И другие окрестные племена в единый кулак собирать.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы сила большая была. Хочешь мира — готовься к войне. Тогда на тебя никто не рискнет нападать.

— Так ты хочешь мира?! Ты?! — Воскликнул Бьёрн и захохотал заливисто, до слез, покраснев от переизбытка эмоций как вареный рак.

Ярослав же не стал ему возражать. Пусть считает шуткой. Всем подряд ведь доказывать не станешь, что ему все это средневековье уже поперек горла. И что он с удовольствием бы вернулся обратно в XXI век. И никогда бы больше не занимался реконструкцией. Никогда. Наелся. Досыта. До тошноты. Но дороги назад не было. И он был вынужден развивать бурную деятельность дабы обеспечить хорошую жизнь если не себе, то хотя бы своим детям или внукам…

[1] Он клеил их, используя японскую деревянную бумагу и бакелит с последующей полимеризацией в специальной камере, которую он построил в крутом берегу Днепра. Бакелит он делал, отгоняя легкую фракцию березового дегтя и прогоняя древесный спирт через раскаленную трубку с серебряной спиралькой, а потом это все смешивая, подливая в раствор чуть-чуть купоросного масла. Японскую древесную бумагу он получал, снимая правильно настроенным рубанком стружку с бруска. А камера была выложена из кирпича и привалена большим слоем грунта, чтобы держать небольшое давление. И камера была самой трудоемкой и сложной частью проекта, но именно она позволила делать бакелитовые изделия относительно неплохого качества.

[2] Ярослав в этом вопрос чуть доработал позднеримскую традицию и легкие оперенные дротики со свинцовым утяжелителем — плюмбаты — не к магазину на щите крепил, а в подсумках размещал. Но сразу не по три-пять штук, а по десятку. И носить удобнее, и запас больше.

[3] Подобные коробчатые магазины в XXI веке были известны под коммерческим названием Instant Legolas и вполне допустимы для изготовления в средневековье из подручных средств.

[4] Ярослав решил свою дружину таким образом назвать, раз уж опирался на раскрученный бренд Древнего Рима.

[5] Имеется в виду псковские кривичи. Племя кривичей был разделено на восточных и западных, которые между собой были в сложных отношениях. Плюс часть родов жила особняком на севере у Псковского озера.

Глава 2

864 год, 2 июня, Рим

— Ничего не выйдет, — усмехнувшись, покачал головой Бьёрн.

— Но ты ведь не пробовал.

— Я построил много кораблей. И такими глупостями не занимался.

— Построй еще один. Давай попробуем.

— Зачем? Все равно ничего толком не выйдет.

— Опыт — вот единственный критерий истинны! — Назидательно подняв палец, произнес Ярослав на койне — высоком среднегреческом.

— Чего?! — Раздраженно переспросил Бьёрн. — Койне, да? Ненавижу его. Очень заумный.

— А я только его и знаю, — пожав плечами ответил наш герой. — Но ты понял меня?

— Нет. И не хочу понимать. Давай лучше построим нормальные драккары. Тут леса много. Все должно получиться.

— Давай попробуем то, что я хочу.

— Ну зачем? Зачем нам этими глупостями заниматься?

— Затем, что эти глупости в военном деле принесли мне победы. И ты сам, пользуясь этими глупостями, доплывал до Индии.

— Ой ли?

— Ты думаешь откуда у меня все эти знания?

— От высших сил, — уверенно и убежденно произнес Бьёрн. И осекся, задумавшись. Крепко задумавшись. А потом неуверенно произнес: — Ну давай попробуем. Но только один корабль!

— Вот и ладно, вот и хорошо, — расплылся в улыбке Ярослав.

Почему идеям консула противился Бьёрн? Опытный мореход, под руководством которого, среди прочего, было также построено несколько десятков драккаров, в том числе и те, на которых он сам ходил по волнам. Разных. И больших, и малых. Любой в те годы мог твердо сказать — Бьёрн хорошо разбирался и мореходстве, и в кораблестроительстве. Да, со своей северной спецификой. Но не более. И эта специфика была скорее бонусом, чем недостатком. Ведь слава драккаров в те годы звенела по всей западной Евразии.

Так вот. Бьёрн понимал в кораблях немало. И тут услышал от Ярослава совершенную ересь с его точки зрения. Но вот беда. Консулу Нового Рима были не нужны драккары. Ему были нужны другие корабли под совсем другие задачи. И строить он их хотел, опираясь на те куцые знания, которыми обладал.