Постэпидемия - Литвинов Станислав - Страница 47

И даже через полгода, в апреле, карантин ещё не успел надоесть, хотя в новостях уже было всё: очереди из “скорых”, срочно возведённые инфекционные корпуса, чёрный пластик мешков для трупов.

Простые жители пели хором с балконов, хлопали медикам. Записывали онлайн-уроки, привыкали работать на удалёнке и учить детей дистанционным методом. Государственные сервисы по всему миру рванули в цифру, местами они сильно в этом отставали от привычного нам в России уровня. Иногда нас просто оторопь брала – неужели в начале третьего десятилетия 21 века можно быть такими дремучими? Впрочем, это был просто культурный шок. Привыкли дома к цифровой среде…

Были и протесты, куда без них. Заражённые назло выходили на улицу – “потому что нам надо”, пациенты с подозрением на ковид-19 сбегали из больниц.

Беда пришла, откуда не ждали. Летом.

Когда кривая заражения в странах ЕС пошла на убыль и власти начали осторожно снимать ограничения.

Люди отказались выходить.

Запуганные новостями из интернета и ТВ, они буквально захлёбывались под девятым валом аналитических статей “экспертов” и популярных блогеров. А они обожают нагнетать, так проще продать новость.

Да и государственные мужи здесь несколько… поторопились с прогнозами. Некоторые, как выражался Злой, вообще с разбегу вляпались мордой в грязь.

Разумеется, им перестали верить.

И когда на фоне ужасов “жёлтой прессы”, которая вещает про “три миллиона неопознанных гробов” и “следующей волне заражения, в пять раз сильнее предыдущей”, про “новую мутацию вируса”, про “ложные тесты”, когда на фоне всего этого очередной чиновник Еврокомиссии призывает возвращаться к нормальной жизни, ему никто не верит…

Только “Симулайф”, его уже так называли, и спасал.

Сначала помогал пережить изоляцию, побродить по знакомым улицам и паркам, пусть и виртуально. А дальше… дальше понадобились мы, операторы.

Психологи написали кучу методичек, но, по большому счёту, мы работали интуитивно. Находили у каждого из зависших цель, мечту, цеплялись за неё, словно крючком. И приучали не бояться внешнего мира.

Перестать бояться, чтобы всё стало таким, как раньше.

Ведь тут никогда не угадаешь, что сработает. Один обещал сыну запускать змея, другой – привык по утрам пить кофе в бистро на углу. Прокатиться до работы на скутере или посидеть пятничным вечером с друзьями в баре…

Одна беда: страшно. Страшно выйти из уютной и безопасной клетки собственной квартиры, к которой уже привык. Страшно увидеть, как оно там снаружи? Вдруг всё изменилось? Так, что и не узнаешь.

Конечно, их было не так много. Может быть, треть населения.

Тяжелее всего приходилось с отказниками.

С теми, кто потерял близких во время пандемии и не хотел возвращаться в реальность.

Как запускать змея с сыном, если даже не видел его тело? Не выдали, захоронили в братской могиле под неприметным номером. На работу ехать некуда, разорилась фирма. Бистро на углу закрыли, там до сих висит жёлтая полицейская лента.

Не знаю, как я не сломалась в первые же дни. Марс говорил, что парни куда крепче меня не выдерживали и двух смен. Может, потому, что я очень хорошо запомнила его слова:

– Победим не мы, систер. Мир спасают те, кто на передовой: врачи, санитары, эпидемиологи, инфекционисты. Нам с ними не равняться, те парни резали Землю без наркоза и по живому: последние месяцы, считай, операция шла. А вот как швы наложили… тащить, выхаживать – как раз наше дело. Не только наше с тобой, конечно, таких сотни и тысячи. Психологи, кризисные консультанты, но помочь миру очухаться, сгладить осложнения, привести, короче, всё в норму… как раз это мы и делаем. Тащим из депрессии всю планету.

– Прямо всю?

– А тебе какая разница? Парня, который семью похоронил, да так, что могил не осталось – кто вчера вернул, не подскажешь? Оператор Эли. Или старушку из мелкого городка, я даже название не запомнил, что Леший сопроводил – помнишь, он рассказывал вчера? Письмо ему прислала, что впервые за полгода спустилась на лавочке перед домом посидеть. Тащить мир целиком силёнок не хватит ни у кого. Да и нервов. А вот так, одного, второго, каждого, по кому пандемия катком прошлась! Эх, что там говорить… Кто-то должен помогать им в себя прийти, показать, что всё плохое – позади. Просто работать, без пафоса, без надрыва.

– Без надрыва не получается, Марс, – тихо сказала я. – Скольких уже к психам увезли. Ребята не выдерживают.

– Но мы-то пока здесь, верно? Вот и садись, хватит языком молоть. Продолжай работать, Эли, мир ждёт.

Он засмеялся, но я не услышала в обычно бодром голосе ни радости, ни веселья.

Мы все ломаемся. Кто-то сразу, как сухая тростинка, а кто-то долго стоит, как могучий дуб, чью сердцевину грызёт изнутри червячок чужой ненависти и страха. Он тоже рухнет однажды, но пока и стоит, и вселяет уверенность крепкой корой и мощными корнями.

Тащим, Марс. Тащим, ребята. Продолжаем работать.

Когда из полиции позвонили насчёт Торнадо, мы едва сервера не поотключали. Собрались в кухоньке отдыха обсудить, да и завелись.

Злой громче всех кричал, конечно.

Шустрый очень был Торнадо, за что и схлопотал ник. Энергии в нём через край, фонтанами била во все стороны. Он всем хотел помочь. И радовался, если получалось.

После смены пошёл в бар, нервы лечить. С третьей кружки развезло его, много ли надо субтильному мальку в пятьдесят кило весом? Он даже на меня снизу вверх смотрел…

В общем, напился и решил поделиться с местными радостью. Что он, оператор “Симулайфа” Пирогов, сегодня девчонку вывел шестнадцатилетнюю. Очень радостно ему было, весь мир собирался обнять.

В реанимации. Три перелома, сотрясение мозга. Говорит с трудом, нападавших вспомнить не может.

Что-то про оккупантов они ему кричали. Убирайся, мол, без тебя справимся.

– Отключаем, – сказал Злой. – Извините, мол, ведутся технические работы. И пока полиция не привезёт сюда тех уродов… А юзеры переживут, им не привыкать, что у топовых игр сервера от перегруза падают, они ж не знают, что мы давно такой сценарий просчитали.

Марс покачал головой.

– Тебе это надо? Чтобы из-за такого вот саботажа ещё с дюжину человек в окно вышли? Хочешь этого?! Или чтоб в многодетной семье из-за бесконечных взаимных претензий отец семейства двустволку в жену разрядил? Как ты потом засыпать будешь? Как в зеркало сам на себя смотреть, подумал?

– А как ты будешь родителям Дениса в глаза смотреть? Завтра его борт МЧС в Москву забирает. Чтобы довезти, сказали – введут в искусственную кому. Что ты скажешь, если Торнадо не долетит?

Только теперь я узнала, что Торнадо зовут Денисом.

– Подождите, мальчики. Последнее дело – друг на друга орать. Злой, если мы станем мстить всем из-за нескольких отморозков, то, чем мы от них отличаемся тогда? Мы к ним приехали, мы помогаем.

– Всё верно. А их пятьдесят лет учили, что мы кроме атомных бомб и зонтика с рицином ничего хорошего прислать не можем. Вот и реагируют… на раздражители, когда картина мира вдруг дала сбой. Потреблять их научили, а думать – нет. Как собачки, сказали “фас” – кусай. А тут вдруг тот, кого кусали всю жизнь, руку помощи протягивает.

– Ладно, братья… – тихо сказал Марс, вспомнил про меня, добавил: – и сёстры. Все по местам. Продолжаем работать…

Вечером я снова попыталась вызвать Марса на откровенный разговор. Но так, чтобы слышали все. Торнадо в сознание не пришёл, и транспортный Ил-76МД, что возил реанимационные боксы, впервые летел обратно в Россию не пустым.

– Мы должны хотя бы заявить протест!

– И что это даст? Только ещё больше разозлим местную прессу. Они и так через раз пишут, что “Симулайф” бесполезен, вреден, вызывает привыкание. Что через него русские спецслужбы собирают информацию. А тут ещё скажут, что поучать их приехали. Типа: преступниками должна полиция заниматься. Да и вообще – это обычная кабацкая драка…