Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале (СИ) - Черникова Любовь - Страница 9

Осторожно поднял девушку на руки.

Легкая и хрупкая! Почти невесомая. Да и то большая часть веса приходится на грубые ботинки. Осмотрелся, в поисках подходящего места, куда положить свою… напоминая о новом статусе, татуировка приятно кольнула шею… пару?

Вдруг меня посетила мысль, что мы с ней еще увидимся.

Это еще что такое? Ну уж нет! Никаких долговременных отношений. Разве что ночку другую развлечемся, если додумается призвать меня снова.

Обнаружив поблизости удобный диванчик, отбросил в сторону пропыленное белое полотно и осторожно уложил девчонку туда. Присел рядом. Злясь на свою внезапно проснувшуюся заботливость, сунул обнаруженную здесь же подушку под взлохмаченную голову. Целомудренно застегнул пуговку на вороте блузки и поправил имитацию юбчонки.

Срамота! Неужели им дозволяется носить такое?

Оторвав взгляд от провокационной одежонки, которая у нас разве что для уличных танцоров годится, всмотрелся в приятные черты. Девчонку нельзя было назвать традиционной красавицей, но широкие брови вразлет, бледная кожа с неяркими, но чувственными губами, аккуратный прямой носик, большие глаза, сейчас прикрытые веками с густыми ресницами — складывались в приятную мужскому восприятию картинку.

Взял в руки прядку гладких непослушных волос и принюхался, ощутив слабый аромат яблок и корицы. Не удержался и коснулся губ спящей красавицы подушечкой большого пальца. Нежные. Податливые. Манящие…

Стоп!

Слишком уж свеж коварный поцелуй в памяти, которым она меня ошеломила и отвлекла. Слишком будоражит чувства. Вот это встряска! Даже весь мой едва проснувшийся интерес к Ваэлле, разбуженный ее двойным дном, угас. Союзу с Айосанрией не бывать. Теперь у меня есть веская причина для отказа. Даже целых две. Но с Ваэллой все почти понятно, осталось выяснить детали. А с этой отличницей, мне что делать? Стоит ли опасаться? Какие цели она преследовала, пытаясь привязать к себе огнекрылого? Такого, как я?

Пристально всмотрелся в безмятежное лицо девушки. Вертикальная складка между бровей разгладилась, а сама она выглядела спокойной и расслабленной. И такой беззащитной, что будила в моей душе давно забытые, загнанные в самый темный угол сердца чувства. Те, которые запретил себе испытывать и теперь злился, что не выходит с ними справится.

— Зачем я, вообще, понадобился этой пигалице? Что она хотела доказать, призвав сюда такого, как я? — спросил вслух.

— Да на кой ты ей сдался, карр! — презрительно ответили мне из полумрака под потолком.

Сверкнул рубином птичий глаз. И темная сущность в облике черной птицы спикировала на спинку дивана.

— Ей нужен был нормальный боевой демон, а не какой-то там суккуб в дурацких трусах, — добавил звенящий холодом тонкий голосок. — Толку-то от тебя.

Полуголая феечка, сложив руки на груди трепыхала в воздухе стрекозиными крыльями.

— Сук кто?! — приподняв брови, переспросил я, возмущенный таким к себе пренебрежением.

— Дура! Он же мужского пола! — громким шепотом поправила ее вторая, такая же полураздетая, но с крыльями бабочки, и пояснила: — Инкуб, значит.

Она окинула меня столь плотоядным взглядом, что я бы прикрылся ладошками, если бы был трепетной барышней. Присутствие магических сущностей я ощущал уже некоторое время, но такой наглости от низших не ждал.

— Вас воспитывать и воспитывать, как и вашу хозяйку, — сходу определил, что имею дело с фамилиарами.

Магический фон и наглые повадки о многом могли порассказать.

— Ты Ир-р-рис не трожь! Она хор-р-рошая девочка, а не шлендр-р-ра какая! — ворон угрожающе растопырил крылья.

— Ирис? — покатал я на языке имя.

Так вот как зовут наглую отличницу, посмевшую призвать меня и привязать к себе.

— Да! И ты ей к йархам не сдался, — бесстрашная «стрекоза» явно за что-то меня невзлюбила.

— Эх, был бы он поменьше, себе бы забрала, — наивная «бабочка», напротив, пожирала меня плотоядным взглядом.

— У меня уже есть девушка, — отшутился, боясь даже представить себе подобные отношения.

Рывком поднялся с дивана и зашлепал босыми пятками туда, где валялась какая-то книга.

— Эй! Р-р-руки пр-р-рочь от чужого добр-р-ра! — ворон перепорхнул на пол, загородив мне путь, но уже на слове «прочь» сник, встретившись со мной взглядом. А потом и вовсе неловко поскакал, убираясь с дороги.

Я подобрал книгу, от которой шел мощный магический фон. Перелистнул несколько страниц. Обнаружить описание ритуала не составило труда. Сам круг призыва был универсальным и рассчитанным на высшие сущности, а вот символ… Я даже зажег огонек на кончике пальца и присмотрелся внимательнее, хотя темнота мне не помеха. Символ действительно был тот самый.

— Надо же, как интересно!

Обернувшись, взглянул на мирно спящую на диванчике девушку.

Авельен. Дворец правителя Фриденвелта, восемь часов до поединка Ирис по времени Раадрима

Арессандро Дарро Вэллор, правитель Фриденвелта

Обратного перехода мое белье не выдержало, но перенесся я в собственную спальню, а не в церемониальный зал, так что никого не шокировал. Ощутив под ногами холодный камень, направился прямиком в гардеробную.

Раньше я сюда не заглядывал дальше крайнего ряда, где хранилась моя повседневная одежда. На каждый день предпочитаю то же, что носил в неспокойные времена — простую, удобную и прочную одежду. Ее место в моем гардеробе пришлось отстаивать в неравном бою с пожилым гардеробмейстером, который служил еще моему незадачливому отцу, затем мятежнику и вот теперь достался по наследству мне. С детства привыкнув видеть этого ворчливого деда, я так и не решился его прогнать.

Внимательно осматривая бесконечные ряды полок и вешал с рубахами, камзолами, штанами и прочим тряпочным добром роскошного вида, прошел до самого конца. Аккуратные стопки белья обнаружились в одном из шкафов. Здесь было пар сто, не меньше, и все такой же «веселенькой» расцветки, как те, что сгорели на мне. Остро встал вопрос, а это все, вообще, для кого? Я такое точно больше не надену даже под прицелом магического посоха. Та девчонка поди до сих пор смеется.

От это мысли даже разозлился

— Старый болотный швыпень! — выругался, помянув старого слугу и сгреб аккуратно сложенные стопки.

Гардеробмейстер появился ровно в тот момент, когда я уже успел одеться в «позорище», как он именовал простые свободного кроя штаны и рубаху, которые я предпочитал в спальне сложному домашнему туалету из нескольких предметов. Долгое мгновение старик шокировано наблюдал, как под веселый треск огонька в камине догорают последние трусы в нелепую розочку.

— А… О! — гардеробмейстер вышел из ступора.

Старческие глаза, подведенные темным, блеснули праведным гневом, когда он бросился к камину и голыми руками выхватил последний оставшийся лоскуток, прижал к груди.

— Да как вы могли! Ваш батюшка никогда бы так не поступил! Уж он-то знал толк в нарядах! Относился к ним с уважением! Преумножал и… Да… Да он собирал эту коллекцию на протяжении всей жизни!

Губы деда предательски дрогнули. Тоже подкрашенные или мне показалось?

Я прикрыл глаза, подавляя желание швырнуть в огонь старого модника вместе с лоскутом, который тот баюкал в ладонях, и ровным тоном поинтересовался:

— Артуш, ты хочешь сказать, что наряжаешь меня в музейные экспонаты?

— Да! То есть нет, но… Ваш отец предпочитал этот фасон, а вы… Вы все уничтожили!

— То есть, ты полагаешь, я должен донашивать запасы белья моего отца?

Кажется, гардеробмейстер, уже начал что-то понимать, но не пожелал смириться и предпринял новую попытку:

— Ваше всемогущество, ваше положение обязывает вас выглядеть подобающе истинному владыке Фриденвелта, вот ваш батюшка…

Упоминание об отце застили глаза красной пеленой. Я утратил все уважение к нему, когда он позволил погибнуть моей матери.

— Замолчи, если не хочешь сейчас же отправиться вслед за моим батюшкой! — рявкнул я. — И чтобы завтра же здесь не осталось ни одних даже самых завалящих портков, которые унизят мое достоинство. Свободен! — я не желал продолжать этот бесполезный разговор, который вообще не должен был случиться.