Папарацци (СИ) - Макарова Елена А. - Страница 29

Завтра завезу.

Но “великодушие” Соболева не знало границ, и он решил сделать мне одолжение:

Сам заберу. Где ты?

Долго колебалась, несколько раз набирала и удаляла текст. Не уверена, что приглашать его домой будет хорошей идеей. Не знаю, чего я боялась: того, что он (тот у кого двухуровневая квартира, дорогая иномарка и брендовые вещи) увидит мою скромную однушку в захудалом районе или того, что в нужный момент я не смогу прогнать его. Я знала, зачем он едет.

Все еще сомневаясь, неуверенно нажала “отправить”:

Дома.

Ждала, нервно покусывая подушечки пальцев, и думала о том, что творю и куда это приведет. Вздрогнула, когда телефон завибрировал в руках.

Скоро буду.

“Скоро” — понятие растяжимое, и я думала, что у меня ее будет время передумать и, если потребуется, отговорить Андрея приезжать. Но он, в отличии от меня, не колеблется и тверд в своих решениях, и спустя каких-то минут двадцать раздался звонок в дверь. Даже не стала задаваться вопросом, откуда он знает мой адрес. Похоже, для Соболева нет ничего невозможного. Взяла со стола флешку и пошла открывать.

Три щелчок замка, нажатие ручки — и Андрей в моей квартире. Он не оглядывался, не изучал предметы интерьера. Всё, что его сейчас интересовало, это только я.

Наивно я протянула злосчастный кусочек пластика, из-за которого заварилась вся эта каша, но он проскользнул между пальцев и упал к ногам, когда Андрей притянул меня к себе и поцеловал.

Не помню, как заперла дверь. Заперла ли вообще? Сама ли скинула пижамные шорты или их стянул Андрей? Без сомнений, именно он усадил меня на трюмо в прихожей. Помню, как обжигало кожу, когда я прижималась обнаженной спиной к холодному зеркалу при каждом толчке. Как обвила Андрея ногами, требуя его всецело. Как пальцы впивались в мои бедра, когда он становился неистовей. Как вскрикивала, когда он ловил губами мою грудь и чуть покусывал. Как смешивались боль и наслаждение, любовь и ненависть. Как цеплялась за его плечи, когда удовольствие казалось нестерпимым. Как теплые руки обняли, утешая, когда эйфория неизбежно начала рассеиваться.

Тело все еще дрожало от ударной дозы эндорфинов, мозг только возвращался в привычный режим моралистки и зануды.

— Мы снова не предохранялись, — обречено вздохнула, второй раз наступая на одни и те же грабли.

Андрей потянулся к пиджаку, что небрежно расстелился по полу, и достал из внутреннего кармана, как фокусник связку разноцветных платков, серебряную ленту из презервативов.

У меня случился поистине приступ смеха, будто ничего смешней я в жизни не видела:

— Надо было проделать этот фокус раньше, до секса.

— Я не волшебник, милая, только учусь, — произнес таким серьезным тоном, что я залилась еще сильней. Не представляю, как он не раскололся и хотя бы не улыбнулся, когда подхватил меня на руки и с важным видом отнес в комнату: — А сейчас я покажу тебе настоящую магию.

Мой безудержный хохот смолкает только от поцелуев, а когда начинается “настоящая магия” мне уже совсем не хочется смеяться.

Андрей

Мне нравилось, что Вика не стеснялась своей наготы.

Большинство женщин, с которыми я делил постель, стремились скрыть под простынями, подушками или покровом ночи надуманные недостатки своего тела. Вика же раскованно растянулась на животе поперек кровати, не боясь предстать столь уязвимой. Я тешил себя мыслью, что это некий акт доверия с ее стороны. Еще никогда в жизни мне так не хотелось получить чьего бы то ни было расположения.

С Викой вообще всё складывалось не так, как я планировал. Думал переспать с ней раз и больше никогда не вспоминать, но после того секса в гримерке желание повторить превратилось в навязчивую идею. Я, как страждущий в пустыне, стремился утолить иссушающую жажду. Плюнул на собственные принципы, самолюбие и простил утренний скандал и оплеухи. Послал к черту друзей и закрытый клуб, в котором собирался забыться в компании соблазнительных красоток, и примчался в тесную квартиронку на отшибе города, где опасно надолго оставлять на улице машину без присмотра.

И всё эти “жертвы” только ради того, чтобы трахнуть Вику. Но оно того стоило. И в первый раз, когда взял ее прямо в прихожей, не заботясь о комфорте и эстетике; и во второй — на кровати, без оголтелой погони за удовольствием неспешно насыщал свою страсть. Не отказался бы и от третьего, но Вика так не вовремя затеяла разговор.

— Мне не нужны отношения, — без кокетства, даже наоборот, с нарочито деловым тоном.

— Как и мне, — никогда не скрывал от любовниц свою позиции относительно каких-либо обязательств и уз.

— Значит, между нами только секс? — практически требовала подтверждения. Обычно женщины задавали подобные вопросы с надеждой услышать опровержение, а еще чаще — получить заверения в настоящей и светлой любви.

— Только секс, — уже не терпелось перейти непосредственно к нему. Но как только я потянулся к соблазнительной попке, Вика ударила меня по руке:

— Я еще не закончила. — Суровый тон и хмурый взгляд нисколько не охладили пыл, захотелось снова приручить ее и сделать податливой и послушной. — Давай сразу договоримся о ряде условий, которых будем придерживаться, чтобы секс не превратился в нечто большее.

У меня только одно условие: заниматься сексом. Чаще. Дольше. Прямо сейчас.

— Например?

Она задумалась и через мгновение выдала:

— Например, никаких романтических свиданий.

Отлично, мне подходит.

— Никаких подарков, — включился игру.

— Никаких совместных праздников и отпусков.

— Никаких знакомств с друзьями и родней.

— Никаких завтраков — каждый ночует у себя.

— Никаких сцен ревности и выяснение отношений — каждый живет своей жизнью.

— Меня всё устраивает, — дала добро, подписываясь под негласным соглашением. — Нет, подожди! — резко передумала.

— Что еще?

— Всегда, везде и без каких-либо допущений предохраняемся.

— Согласен, — иронично знаменовал начало неотношений брачной клятвой. И теперь требовал первой брачной ночи.

Подмял Вику под себя, готовый без прелюдий овладеть ей. Как жалкий наркоман, готовый за дозу на любую гнусность, пасть на самое дно, я сейчас отдал бы всё лишь бы снова оказаться в ней. Поэтому чуть не взвыл от разочарования, когда она оттолкнула меня, опрокидывая на лопатки. Но я, дурак, зря поднял панику — уже через мгновение она восседала сверху.

Вика двигалась медленно, словно качалась на волнах. Волосы шелком стелились по моей груди, когда она наклонялась поцеловать; ускользали сквозь пальцы, когда выпрямилась и опьяненная запрокидывала голову назад. Я тут же тянул ее к себе, сжимая запястья, и терзал губами затвердевшие соски. Каждый раз Вика вырывалась и снова единолично диктовала правила, упиваясь властью надо мной. Снисходительно я позволял ей чувствовать себя лидером, ведь в итоге она со сладким стоном упала мне на грудь, обессиленная и одурманенная очередным оргазмом, подаренным именно мной.

Вика не откатилась, не упала рядом, а осталась в моих объятиях, прижавшись щекой к плечу. В ночной тишине я слышал как ее дыхание постепенно становилось более глубоким и равномерным, чувствовал как замедлялись удары сердца, приходя в привычную норму.

Пробивавшийся сквозь ночную мглу рассвет гнал домой, но я не решался потревожить, возможно заснувшую, Вику.

— Тебе пора, — сама встрепенулась, как испуганная птица, — мне нужно поспать перед работой.

Меня обдало холодом, когда она резко поднялась и принялась одеваться, выуживая из-под подушек и кровати одежду.

Я бы с удовольствием отрубился прямо здесь, а не маялся за рулем еще минимум час, прежде чем добраться до собственной постели. Но мы четко обозначили границы, и я не хотел пошатнуть безупречно выстроенную систему наших взаимоотношений.