Убийство в «Восточном экспрессе» / Murder on the Orient Express - Кристи Агата - Страница 2

Месье попросил принести ему маленькую бутылку «Перье».

Пять утра – не совсем подходящее время для посадки на поезд; до рассвета оставалось не меньше двух часов. Почти совсем не спавший накануне и полный мыслей об успешно завершенной деликатной миссии, Пуаро улегся на полку и мгновенно уснул.

Проснувшись в половине десятого, он направился в вагон-ресторан в поисках горячего кофе.

В это время в ресторане был только один посетитель – молодая девушка, о которой, по-видимому, говорил ему проводник. Высокая, худощавая, с темными волосами, на вид лет двадцати восьми. Девушка сноровисто поглощала свой завтрак, и то, как она обратилась к официанту с просьбой принести еще кофе, выдавало в ней знатока жизни и бывалого путешественника. Она была одета в темное дорожное платье, сделанное из тонкого материала, что как нельзя лучше подходило к жаре, стоявшей в поезде.

Делать Эркюлю Пуаро было нечего, поэтому он с удовольствием стал незаметно наблюдать за ней.

По его мнению, она была молодой женщиной, способной легко постоять за себя в любой ситуации – для этого у нее были необходимые самообладание и сноровистость. Пуаро понравились ее резкие черты лица и нежный оттенок кожи. Ему было приятно смотреть на ее блестящие, аккуратно уложенные волосы и холодные, безразличные серые глаза. Однако он решил, что у нее слишком деловой вид, чтобы ее можно было назвать «jolie femme».

В этот момент в ресторане появился еще один персонаж. Им оказался высокий худощавый мужчина с загорелым лицом и со слегка седеющими висками. Ему было где-то между сорока и пятьюдесятью.

«Полковник из Индии», – определил про себя Пуаро.

Вошедший слегка поклонился девушке:

– Доброе утро, мисс Дебенхэм.

– Доброе утро, полковник Арбэтнот.

Полковник положил руку на спинку стула, стоявшего напротив молодой женщины.

– Вы не возражаете? – спросил он.

– Ну конечно, нет. Присаживайтесь.

– Знаете, иногда за завтраком совсем не хочется ни с кем разговаривать.

– Можно и не разговаривать; но в любом случае я не кусаюсь.

Полковник сел.

– Бой, – позвал он безапелляционным тоном и заказал яйца и кофе.

На какую-то секунду его глаза задержались на Пуаро, а потом он равнодушно отвел взгляд. Эркюль Пуаро, хорошо зная психологию англичан, решил, что полковник подумал про себя: «Какой-то жалкий иностранец».

Будучи истинными представителями своей национальности, англичане ели молча. Они обменялись всего несколькими короткими замечаниями, а потом девушка встала и возвратилась к себе в купе.

Во время ланча англичане опять сидели вместе и опять полностью игнорировали третьего пассажира. Разговор был несколько оживленнее, чем за завтраком. Полковник Арбэтнот рассказывал о Пенджабе, время от времени задавая вопросы о Багдаде, где женщина, очевидно, служила в качестве гувернантки. В процессе беседы они нашли нескольких общих знакомых, немедленно стали обращаться друг к другу более раскованно и дружелюбно и занялись обсуждением старины Томми Такого-то и Джерри Как-его-там.

Полковник поинтересовался, проследует ли Мэри прямо в Европу или остановится в Стамбуле?

– Нет, я еду без остановок.

– Наверное, вам жаль, что вы не сможете осмотреть Стамбул?

– Я ехала этим же путем три года назад и тогда провела в городе три дня.

– Тогда понятно. Что ж, могу сказать: я рад, что вы едете без остановки, поскольку я тоже не собираюсь останавливаться.

И он неловко поклонился, слегка покраснев.

«А наш полковник человек трепетный, – подумал Эркюль Пуаро с некоторым удивлением. – Для него поездка на поезде может оказаться такой же опасной в известном смысле, как и круиз на пароходе».

Мисс Дебенхэм равнодушно согласилась, что это будет очень мило. Держалась она немного холодно.

Пуаро заметил, что полковник проводил ее до купе. Позже, когда поезд шел через роскошные Таврские горы, они любовались великолепными видами Киликийских ворот, стоя в коридоре бок о бок друг с другом. Стоявший недалеко от них Пуаро неожиданно услышал, как девушка вздохнула.

– Как это прекрасно! Я бы хотела… хотела бы… – чуть слышно пробормотала она.

– Я слушаю вас.

– Я бы хотела иметь возможность насладиться всем этим.

Арбэтнот ничего не ответил. Казалось, что его квадратный подбородок окаменел.

– Я был бы благодарен Богу, если бы все это вас не коснулось, – проговорил он.

– Умоляю вас, тише… Тише.

– Ах да, конечно! – Он бросил раздраженный взгляд в направлении Пуаро и продолжил: – Мне совсем не нравится, что вам приходится работать гувернанткой – прислуживать всем этим тиранам-матерям и их докучливым ублюдкам!

Она рассмеялась, и в звуках ее смеха послышалась неуверенность.

– Нет, нет! Вы не должны так думать. Истории об угнетаемых гувернантках – это просто миф. Более того, уверяю вас, что сейчас матери боятся нас гораздо больше, чем мы их.

Больше они ничего не сказали – возможно, Арбэтноту было стыдно за его эмоциональное высказывание.

«А ведь передо мной разыгрывается любопытная маленькая пьеса», – подумал про себя Пуаро.

Позже он еще неоднократно вернется к этой мысли.

В Конью поезд прибыл вечером, в половине двенадцатого. Англичане вышли из вагона, чтобы размять ноги. Они прогуливались вдоль поезда по заснеженной платформе. Пуаро же решил понаблюдать за тем, что происходит на станции, через стекло. Однако минут через десять он подумал, что глоток свежего воздуха ему тоже не помешает. Бельгиец тщательно подготовился к высадке, закутавшись в пальто и в несколько слоев различных шарфов, и засунул аккуратные ботинки в галоши. В таком одеянии Пуаро осторожно спустился на платформу и стал прогуливаться по ней. В какой-то момент он подошел к паровозу.

По голосам Пуаро смог определить, кем были две размытые фигуры, стоявшие в тени грузового вагона.

– Мэри… – начал Арбэтнот, но девушка его прервала:

– Не сейчас. Только не сейчас. Когда все закончится. Когда все будет позади, тогда…

Никем не замеченный, Пуаро повернулся и пошел обратно. Он был сильно озадачен. Тон голоса, который услышал маленький бельгиец, мало походил на холодный деловой тон мисс Дебенхэм, который он слышал утром.

– Очень странно, – пробормотал про себя Пуаро.

На следующий день он решил, что англичане поссорились. Говорили они очень мало, и ему показалось, что девушка выглядит расстроенной. Под глазами у нее залегли темные круги. В половине третьего поезд неожиданно остановился. Пассажиры выглянули в окна. Сбоку от колеи стояла небольшая группа людей, которые рассматривали что-то под колесами вагона-ресторана.

Выглянув из окна, Пуаро задал вопрос проводнику спального вагона, который как раз проходил мимо. Услышав ответ, бельгиец втянул голову внутрь и чуть не столкнулся с Мэри Дебенхэм, которая стояла прямо за ним.

– Что случилось? – спросила она по-французски, слегка задыхаясь. – Почему мы остановились?

– Ничего страшного, мадемуазель. Что-то загорелось под вагоном-рестораном, но все обошлось. Пламя уже погасили, и теперь они должны исправить поломку. Уверяю вас, мы в полной безопасности.

Девушка сделала нетерпеливый жест рукой, как будто отбрасывала мысль об опасности, как не стоящую внимания.

– Это я понимаю, но время!

– Время?

– Ну да, ведь это нас задержит.

– Не исключено, – согласился Пуаро.

– Но мы не можем себе этого позволить! Поезд должен прибыть в шесть пятьдесят пять вечера, а потом нам надо будет пересечь Босфор и успеть на симплонский «Восточный экспресс», который отправляется с другого берега в девять часов вечера. Если мы задержимся на пару часов, то опоздаем на этот поезд.

– И такое возможно, – согласился Пуаро.

Он с любопытством посмотрел на девушку. Ее рука, сжимавшая ручку окна, слегка дрожала, так же как и ее губы.