Умоляй, ведьма (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 15

— То и отсылает он тебя лишь затем, чтобы ты ни в коем случае не спасла наследника престола, — мрачным карканьем закончил за Эйвина ворон, словно не в силах больше терпеть медлительность рассказа парня.

Слова черной птицы прозвучали набатом у меня в голове.

Эйвин молчаливо кивнул.

— Да это же бред! Зачем королю подвергать опасности собственного сына? К тому же Трясинные пауки живут в Сизых топях, а не в нашем лесу. Это, в конце концов, в двадцати километрах отсюда!

— Пауки быстро передвигаются, — покачал головой парень. — Если один уже добрался до города, значит, остальные расползлись по округе. К тому же, если мое предположение верно, значит, кто-то наверняка приманит тварей прямо к принцу. В лесу будет другой колдун. А вступившая в силу ведьма, да еще и получившая мощь Ирмабеллы, учуяла бы его на раз-два. Поэтому король перестраховывается, не давая тебе шанса распознать покушение.

— Но я не вступившая в силу ведьма! — взвизгнула я, закрывая лицо ладонями. — И мощи бабки у меня нет! Я вообще ничего не могу!

— К сожалению или к счастью, король об этом не знает, — покачал головой Эйвин.

— И, по-хорошему, тебе не мешало бы этим воспользоваться… — снова вставил свое слово ворон.

И на этот раз мы вместе с подмастерьем воззрились на него с удивлением.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился парень. — Мартелла не может нарушить приказ его величества.

В это время у меня в очередной раз так сильно заныла нога, что я уже не смогла терпеть и громко застонала.

Эйвин нахмурился, а ворон опустил голову и зловеще хмыкнул, разглядывая мою лодыжку.

— Хмуря! — выдохнула я, потирая рукой покрасневшую кожу и стиснув зубы. — Ты хоть что-нибудь можешь делать не так мрачно, а?

— Ты иногда так много говоришь, что тебя не заткнуть, — ответил он, и глазом не моргнув. — А когда нужно сказать, молчишь как рыба. Что это: врожденная тупость или идиотизм? Нет, наверно, все же тупость… Или идиотизм? Не могу решить. Эй, дармоед, а ты как думаешь?

Эйвин многозначительно промолчал, сделав вид, что вообще ничего не слышал.

— Тебе и впрямь было бы неплохо заняться этой раной, — ответил он вместо комментариев наглой птице.

— И впрямь? — повторила я, намекая на то, что с Хмурей этот предатель все же согласился. Эйвин слегка покраснел, но взгляда не отвел. — Да нет тут никакой раны. Даже кожа цела! Только покраснела.

— Ага, и вот-вот пойдет волдырями, — добавил, кивая, Хмуря, — а затем слезет и сменится черным гноем. Потом ты лишишься ноги. Потом головы.

— Головы? — осипшим голосом переспросила я.

— Ага, — кивнул Хмуря. — Слюна Трясинных пауков на пятый день отравления уничтожает мозг. Но ты не переживай, он тебе все равно не нужен. Думаешь-то ты задницей.

— Эй! — воскликнула я, но, признаться, страшно уже стало.

Хмуря тем временем перелетел на кухонный комод, открыл клювом настенный шкафчик и начал невозмутимо скидывать оттуда на пол бутыльки с ингредиентами.

— Прекрати! За тобой потом полдня убирать! — подскочил к нему Эйвин, пытаясь поймать все, что сыплется вниз, и аккуратно разложить.

— Ага, прямо сейчас послушался и сел смирно, — каркнул ворон, продолжая скидывать на пол травы и жидкие составы.

Парочка декоктов и впрямь разбилась, но этому нахалу будто и не было никакого дела до этого. Через пару минут он вернулся к столу, кинув на него мешок с каким-то порошком. Зыркнул на меня злым зеленым глазом и сказал:

— Смешай с чаем и выпей.

— И это поможет нейтрализовать яд? — уточнила я, открывая мешочек с нечитабельной бумажкой, прицепленной к стягивающей веревочке.

Внутри было что-то мелкое и розоватое.

— Нет, это вернет тебе отсутствующие мозги! — бросил фамильяр, а когда я подняла на него широко распахнутые от возмущения глаза, он задрал голову к потолку и устало протянул: — Конечно, это нейтрализует яд, недоведьма ты!

Что-то еще пару раз каркнул и улетел с кухни, словно видеть меня больше не может.

— Вот умеет этот тип картинно удалиться, — усмехнулся Эйвин, забирая у меня мешочек и читая надпись. А затем пошел к чайнику, чтобы заварить зелье.

Я тихо вздохнула. Меня немного потряхивало от слов Хмури. С ним всегда было так тяжело, словно я не с птицей говорила, а ходила по лезвию. Все внутри закипало буквально от одного взгляда его блестящих изумрудами глаз. Я не понимала, как этому мешку перьев удается так быстро приводить меня в тонус и морочить голову одновременно. Впрочем, не зря же считается, что вороны чрезвычайно умны. А этот-то еще и измененный колдовством…

С Эйвином все было гораздо проще. Безо всякой моей просьбы он встал и сделал мне противоядие. Смешал порошок с новой порцией чая, добавил мед, чтобы было вкуснее, и с улыбкой подал.

От белой чашки с цветочком поднимался приятный ягодный аромат.

— Не бойся, пей, — кивнул он. — Я прочитал состав. Не знаю, откуда твой Хмуря знает об этом порошке, он довольно редок, хотя на самом деле это просто перетертые ягоды волчьей малины. Крайне нечасто встречающегося сорта, обладающего особыми свойствами. Я бы и не вспомнил, честно говоря. Должен признать, что хоть Хмуря и странный, а кроме того — довольно премерзкий тип, но польза от него очевидна.

— Вот видишь! — воскликнула я довольно, делая несколько больших глотков и неожиданно наслаждаясь вкусом чая. Вот бы все зелья были такими приятными! Противоядие от слизи моей Лягурмеллы, кстати, было отвратным на вкус. — А ты был против Хмури!

Эйвин немного устало вздохнул, а затем сел рядом.

— Признаться, в свете сгущающихся над тобой туч, я склонен признать, что без этой птицы тебе не обойтись. Он действительно способен помочь пройти инициацию. А это сейчас самое главное.

— А ты? — спросила я быстро, взглянув прямо ему в глаза.

Эйвин глубоко вздохнул.

— А я много лет назад не прошел даже свою. — Он поднял вверх левую руку, опустил вниз рукав рубашки, и я неожиданно заметила рисунок из одной, но очень необычной линии.

Она была резкой, коричневато-алой, с острыми треугольными углами, однако выглядела настолько бледной и даже оказалась покрыта сверху какими-то беспорядочными шрамами, что ее стало едва видно.

— Ты тоже колдун?! — выдохнула я, не веря своим глазам.

Хотя, собственно, почему бы Эйвину и не быть им? Подмастерье Ирмабеллы, казалось, не мог быть никем иным, кроме как магом. И все же прежде это не приходило мне в голову.

— В некотором роде, — пожал плечами парень и грустно улыбнулся. — Я был им… Примерно пятнадцать лет назад, пока Ирмабелла не поймала меня, не отобрала Искру и не привязала к своему дому.

— Она сделала что?..

Слова застряли в горле.

— Мне было десять лет, и к тому времени я уже умудрился получить Искру, — начал негромко рассказывать Эйвин. — Но мне, скорее, повезло. Ее передала мне тетка на смертном одре. Она хотела, чтобы я забрал и ее жизнь — все равно, мол, болезнь должна была ее убить. Так я вступил бы в силу уже тогда. Но я, естественно, не стал. Она умерла от чахотки, отдав мне то, что у нее было, — дар, который передавался в ее семье по наследству. Искру Огня. Ты, наверное, не знаешь, но не все Искры одинаковы по мощи. И путь для инициации у каждого свой. Кто-то может просто поджечь в своей кружке ром и залпом его выпить, тем самым получив слабенькую искру Огня. А кому-то требуется войти в костер и сжечь себя заживо.

— Сжечь? — ахнула я. — Но как же вообще получить Искру, если для этого нужно умереть?

— Именно поэтому не все маги вообще способны вступить в силу. Именно поэтому так много черных колдунов.

— Так получается… у некоторых просто нет выхода, кроме как стать черными, — покачала головой я.

— Это правда, — кивнул Эйвин.

— Но от чего же зависит то, какую Искру должен будет получить конкретный маг? Слабую или сильную?

— От его магического потенциала, конечно, — пожал плечами парень так, словно это очевидно.

Я, кстати, к этому времени уже допила свой чай и даже умудрилась позабыть про боль в ноге.