Сердце мексиканца (СИ) - Хаан Ашира - Страница 43

Но — не так.

Она была даже готова к этим взглядам, памятуя о том, что уважение и иммунитет к домогательствам получила, только став имуществом вожака. Но с другими обращались не лучше. Подругу ее мужчина лапал на глазах у друзей, обводя их гордым взглядом, когда она смущаясь, выворачивалась из его рук. Посылал ее то нарезать овощей, то принести еще кофе и непременно подать, встав перед ним на колени. Тогда она удостаивалась откровенного поцелуя и гордого:

— Посмотришь на кого-нибудь, кроме меня — убью!

Она млела от этих слов, принимая их за признание в любви.

Аля вспомнила один из разговоров с Сантьяго, когда она краем глаза зацепила по телевизору местную мелодраму. Там и без перевода был понятен сюжет: муж застукал жену с соперником, застрелил ее и долго плакал на могиле. Настоящие мексиканские страсти, кровь-любовь и жгучие взгляды ревнивых кабальеро.

— Ты меня убьешь, если я тебе изменю? — спросила она, скорее кокетничая, чем всерьез.

Но Змей по-настоящему удивился:

— Тебя?

— Ну, меня, да.

— За что?

— За измену, — терпеливо пояснила Аля.

— Зачем? — у него был такой недоуменный вид, что она начала подозревать, что он издевается. — Зачем мне убивать любимую женщину, которая к тому же мне не угрожает? Что за ерунда?

— А любовника? — хитро щурясь, спросила она.

Он ответил взглядом, от которого по коже разбежались ледяные мурашки.

Все здесь было не так. Неправильно.

Даже в те несколько дней, что она провела на ранчо, пока там всем заправлял мальчишка Хесус, будоражили кровь опасностью и страстью, а не отдавали противным каким-то холодком, который окутывал ее здесь. Как ни старалась, она никак не могла нащупать, в чем же разница. Но чем дальше, тем меньше хотелось оставаться в этой компании.

Ко всему прочему, она начала ловить на себе масляные взгляды любовника подруги. Третьей женой ей быть совершенно не хотелось, поэтому пришлось прятаться за флиртом с одним из его друзей. Тот принял ее авансы за согласие на все и уже пару раз пытался запустить руки куда не следовало.

Когда же речь зашла о ненавязчиво демонстрируемых весь вечер пистолетах, к разочарованию Али выяснилось, что большинство из них газовые, остальные пневматические, а настоящее боевое оружие у всех хранится дома. Причем в Дагестане. Ей было немного неловко, она понимала, что покалечить человека можно и тем что есть, но почему-то чувствовала себя как ветеран Въетнама рядом с новобранцами в тире.

Уйти тоже оказалось не так-то легко. Сначала ее долго отговаривали с легкими нотками угрозы, а подруга, зажав Алю в темном коридоре, жарко шептала, что она понравилась очень влиятельному человеку. Потом никак не удавалось отбиться от предложений подвезти до дома, исходящих от этого влиятельного человека. А под конец пришлось уже просто сбежать, не прощаясь. Интуиция, взведенная Мексикой до предела, подсказывала ей, что эта попытка найти замену Сантьяго еще аукнется ей неприятностями.

Она шла по ночному городу, даже и не думая вызывать такси, благо до дома было полчаса пешком, вдыхала упоительно свежий после душной комнаты, наполненной агрессивными мужчинами, холодный московский воздух и снова чувствовала, как сжимается сердце, тоскуя по чужой стране.

Аля остановилась на мосту над черной глянцевой рекой, в которой отражались вперемешку желтые и белые фонари и стиснула пальцы на чугунных перилах. Она думала, что будет скучать первую неделю, может, месяц. А потом тоска пойдет на спад, как всегда бывало и с влюбленностями в страны, и с привязанностями к мужчинам.

Но все случилось наизнанку.

Пережив без печалей первый месяц, она решила, что легко отделалась. Зато теперь с каждым днем боль становилась все сильнее. Она запрокинула голову, не давая слезам выкатиться из глаз. Хватит и того, что она ежедневно ревет в ванной.

Засунула руки в задние карманы джинсов и вдруг нащупала что-то в одном из них.

Достала — фигурка, которую она купила у девочки на заправке. Символ ее знака по гороскопу майя. И к ней приложен листочек с названием этого знака и его характеристикой.

Только этот листочек уже пережил стирку, и чернила на нем расплылись, позволяя прочитать только одно слово, набранное самым крупным шрифтом.

«Каан».

Впрочем, все остальное Аля знала и без подсказок.

Пора было что-то решать. Не тогда, в аэропорту. Не сразу, как прилетела.

Сейчас. Спустя несколько месяцев наконец время пришло, и оно больше не хотело ждать.

Аля работала, ехала в метро, курила утром на кухне, пока булькал в турке кофе, ругалась с охранником в магазине, смотрела фильм одна в темном зале кинотеатра — и все это время чувствовала, как крутятся в ее голове части головоломки, с тихом кликаньем вставая на место.

Там, на ранчо, все было очень просто. Очень, очень просто. Никакой потрясающий секс не мог перевесить тот факт, что ее держали там насильно. То, что она не бежала босиком через джунгли, отбиваясь от свисающих с деревьев змей, прямиком в российское посольство не означало, что у нее в приоритете было что-то еще, кроме освобождения.

Вернуться домой оставалось на первом месте — всегда.

Зато теперь, когда она вновь распробовала вкус своей обычной жизни, можно было оглянуться и задуматься. Что ей важнее?

Старая судьба успешной москвички с престижной работой, квартирой в центре, ворохом друзей и развлечений, путешествиями, саморазвитием, лекциями по сотням разнообразных тем, спорами в «Фейсбуке» и… Каким финалом? Выйти замуж за молодящегося хипстера или иностранца, перебраться в Европу, родить ребенка или двух. Выплачивать ипотеку, копить на пенсию, точно знать, что будет завтра.

Или новая — в грязной опасной Мексике, с главарем местной банды. Никогда не знать, вернется ли он живым из очередного рейда, готовить еду на ораву народа, рожать одного за другим маленьких красивых метисов, забыть, что такое снег и раф-кофе с апельсиновым сиропом.

И с финалом все совершенно неясно.

Выбор очевиден.

Да, в нормальной жизни ее ждут совершенно никакие мужики вместо огня и меда в объятиях мексиканского мачо. Но самая страстная любовь не стоит разрушенной жизни.

Да и при чем тут любовь?

Это все не про нее. Не про мужчину и его волшебный член.

Это что-то большее. Выбор из двух миров, один из которых она получила при рождении, а другой ей открыл Сантьяго.

— Не хотите подумать о ботоксе? Когда вы вот так хмуритесь, видите, тут появляется залом, который скоро станет глубокой морщиной. В вашем возрасте уже пора заботиться о будущем, — сказала косметолог, так пристально разглядывая Алин лоб, как никто до нее за всю жизнь.

От таких размышлений, пожалуй, могут появиться не только морщины.

Взросление — это когда у тебя есть свой проверенный парикмахер, гинеколог, юрист, косметолог, сантехник, автомеханик и так далее, и ты держишься за них больше, чем за любые другие отношения.

Она пожаловалась на работе, что загар, конечно, выровнял ей цвет лица, но кожа от него стала сухая, как пергамент. И никакие домашние средства не помогают, хоть плачь. Тогда ей и передали как величайшую драгоценность телефон косметолога, способного из мумии Ленина сделать корейскую блогершу. Запись к ней была аж за два месяца, и, когда наконец подошло время, Але было уже совершенно неинтересно, какие новые сыворотки пора вкалывать в ее «зрелую» кожу, но не воспользоваться рекомендацией было бы обидно.

— Вам уже тридцать, изменения накапливаются, пора переходить на серьезные методы, если хотите как можно дольше оставаться молодой. Давайте посмотрим, на какое число я могу вас записать к нашему хирургу. Комки Биша удалять не будем, это уже не модно, но нижнее веко лучше подтянуть пораньше.

— Мне нужно подумать! — испуганно пискнула Аля, на всякий случай отодвигаясь подальше от настойчивых рук косметолога.

В этом кабинете задумаешься чуть глубже обычного — и потом сама себя не узнаешь в зеркале.