Ясный Огонь (СИ) - Юленков Георгий "Коготь" - Страница 2

А, меж тем, война продолжалась. Подполковник Моровский не раз выслушивал от фронтового начальства неудовольствие от его личного участия в боевых вылетах, однако каждый раз благополучно игнорировал все претензии, и уводил очередное звено на 'свободную охоту'. Причем, летал чаще всего с русскими волонтерами. На прямой вопрос генерала Берлинга, почему это именно иностранцы столь часто пользуются личным вниманием командира бригады, давался столь же прямой ответ, что подполковник не доверяет этим русским, за которыми нужен надежный пригляд. Командующий Восточным Фронтом, пытался давить авторитетом, но тщетно, и вскоре махнул на это рукой, а командир авиабригады 'Сокол' летать не прекратил...

В Москве также были не в восторге от инициатив своего ценного, но крайне слабоуправляемого агента. На очередные предложения 'Кантонца' там привычно покривились, и доложили наркому внутренних дел. Тот, глупым человеком не был, и в кабинете Вождя протекцию новому проекту составил. Хотя положительное решение было озвучено отнюдь не сразу.

-- Вы уверены, что в Польше немцам, полякам и британцам не достанется ни одного нашего реактивного самолета?

-- Да, товарищ Сталин. Даже в случае аварии прямо над целью. После Монголии, Карелии и Греции, мы научились надежно защищать районы фронтовых испытаний и просто полетов наших самолетов. К тому же, корпус, товарища Рокоссовского контролирует тот район, и такой возможности у нас больше нигде не будет. Ни в Греции, ни во Франции...

-- А зачем вообще испытывать наших реактивных первенцев именно в Польше?

-- Затем, товарищ Сталин, что в Карелии для реактивных самолетов настоящего противника не было, как не было у нас и самих реактивных прототипов. Их еще только учили летать и на войну не пустили. Поэтому, когда начнется война с Германией или другим агрессором, то для исправлений выявленных этой войной недостатков новой техники, нам может просто не хватить времени.

-- Хорошо, планируйте операцию! И сделайте все правильно, товарищ Берия. Никаких объяснений провала партия у вас не примет...

Таким образом, 'добро' было получено. И вскоре, под прикрытием боевой работы польской авиации, начало проводиться сразу несколько секретных операций. Первая из них, была предназначена для получения новейших технологий и техники из Британии и САСШ. Добывание технологий должно было производиться с одновременным внедрением агента, в качестве 'авторитета реактивного самолетостроения на Западе'. Фактически оно уже началось даже без санкции Москвы. Причем, 'Кантонец' снова играл с USAAC в своем любимом стиле, ставя командование перед фактом испытаний новой реактивной техники, и за передачу результатов потребовав военных заказов для американских предприятий, с которыми имел деловые связи. И его нахальство, по непонятным причинам, давало нужный эффект. Но вернемся к польским делам. Вторая операция, должна была позволить провести там же в Польше войсковые, а фактически фронтовые испытания нарождающейся советской реактивной авиации. Реактивных прототипов было получено пока не более чем на пару эскадрилий, но десятки пилотов-испытателей уже потренировались на них сражаться в учебных боях в Тренировочном Центре 'Пустыня', против новейших советских, голландских, британских и французских, а также против трофейных немецких самолетов, пилотируемых советскими пилотами. Теперь строгий экзамен у них должны были принять все еще лучшие в мире ВВС - Люфтваффе. Причем операции прикрытия обеих основных задач должны были быть построены еще и на дезинформации германской разведки. Риск тут виделся немалым, но при наличии в значительной степени подконтрольной Москве армейской группировки в Восточной Польше, его можно было значительно уменьшить, о чем от 'Кантонца' также поступил ряд предложений.

Для размещения секретной ракетной техники, был занят один из аэродромов подскока, недавно построенный немцами в Подкарпатском Воеводстве, и уже освобожденный польскими частями. Подходы к нему прикрывались, как несколькими пехотными ротами из корпуса Рокоссовского, так и прибывшими взводами ОСНАЗ НКВД, изображающими зенитчиков. Вылетать на малоресурсном реактивном самолете, да еще и в хмурую погоду, было откровенно стремно. В случае отказов техники в воздухе, инструкция предписывала обязательный увод самолета в малозаселенную местность и его самоликвидацию. Для последнего аппарат был специально 'заряжен' взрывчатыми и горючими смесями, включающими даже термитный состав (открытый советским изобретателем П.Г. Королен в прошлом 1939 году). А вот, спасение пилота, в инструкции было прописано с хитрой формулировкой 'по-возможности'. Но пилотов-испытателей это не смущало, и боевые атаки реактивных машин начались. Сбитые при возвращении домой немецкие пилоты, не так уж сильно ошибались в своих наблюдениях об атаковавших их двухбалочных машинах. Реактивные 'грачи', действительно, имели в своих родственниках обе модели двухмоторных двухбалочных 'Фоккеров' (FD-XXIII и FG-I). Фюзеляжные балки, к которым крепилось их 'П-образное' оперение собирались на том же Сибирском заводе, где и агрегаты 'Жнеца' FG-I (и по сходной с ним технологии), но в размерности как раз близкой к балкам 23-го 'Фоккера'. Правда, все это делалось в секретном цеху, к которому голландские мастера и инженеры касательства не имели. Машина была оснащена двумя ТРД 'Кальмар', установленными в хвостовой части короткого фюзеляжа-гондолы. Моровский, впервые увидев машину, непонятно обозвал ее 'типичный вампир', но объяснить свое впечатление не сподобился. Помимо 'Грачей' менее интенсивные испытания проходили еще две пары реактивных машин. Одна пара реданной схемы, разработанной еще Еременко в 1937, и вторая двухмоторной классической схемы. Но обе эти модели в настоящие боевые рейды не ходили, ограничиваясь ближней разведкой. В самые первые вылеты летали только на разведку, и сразу, не менее чем звеном из четырех двухместных 'Грачей'. Когда немного освоились, слетали несколько раз в сумерках на бомбардировку площадных целей в районе предместий тогда еще оккупированного немцами Жешува. И лишь чуть позже начались вылеты 'Грачей' на 'свободную охоту'. Правда, была та охота не совсем свободной. На самолетах стояли достаточно мощные французские радиостанции, поэтому наведение на цель можно было начинать издалека. Роль наводчиков была возложена на радиометристов пары прифронтовых радиоулавливающих станций 'Редут', которых также прикрывали спецы из НКВД. Сами 'Грачи' забирались на высоту около восьми километров, и там ходили кругами, в ожидании команды. Когда небольшая группа германских самолетов или одиночная машина оказывалась в удобном для атак 'Грачей' районе, наводчики указывали высоту цели и пеленг до нее. И тогда пара или звено 'охотников' сваливались прямо сквозь облака на ничего не подозревающего противника. Скорости у 'сыроватых' реактивных машин были далеко не запредельные. В горизонтальном полете они не без труда набирали до 700-720 км/ч, а в пике разрешалось разгоняться не более чем на сто километров больше. Моровский опасался затягивания машин в пикирование, от чего в его истории погибло немало испытателей и даже Григорий Бахчиванджи на ракетном БИ-1, поэтому его рекомендация была жесткой - 'не более восьмисот'. Очереди двух или четырех пар установленных в балках авиапушек обычно хватало для надежного уничтожения любого вражеского самолета. Первым испытатель Супрун завалил на 'Граче' обычный 'Церштёрер' BF-110. В следующий раз повезло паре Григория Бахчиванджи и Ивана Степанчонка, от их огня развалился четырехмоторный разведчик 'Фокке-Вульф-200', летевший со стороны Кракова. Моровский открыл свой реактивный счет третьим, сбив в группе сразу два He-111. Потом Стефановский сбил еще один двухмоторный 'мессер'. Дальше случилась авария с самолетом майора Сорокина. Загорелся один из 'Кальмаров', Сорокин спланировал на замерзающее болото, и машину удалось спасти. Потом было еще несколько аварийных инцидентов и воздушных побед. Причем, Моровский настоял, чтобы будущие инструкторы-реактивщики тренировали не только 'Соколиный удар', но и атаки с бреющего, выходя под хвостом планирующих к аэродрому 'германцев', и отрываясь после атаки прямым и спиральным набором высоты. Когда счет сбитых противников перевалил за полтора десятка, московское начальство 'лавочку прикрыло'. Фронтовые испытания были признаны успешно завершенными. Теперь конструкторам предстояло изучить отчеты и срочно доработать технику, которой лежал путь домой. Однако Моровский убедил московское начальство не отзывать сразу всех испытателей, оставить для дополнительных испытаний одного 'Грача' и еще по одной реактивной машине созданной другими КБ. И к тому имелись веские причины...