Академия Зож. Часть 1 (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 26

Поэтому, как только столовая немного опустела, засобиралась: схватила поднос, чтобы отнести к специальной стойке, и решила по пути дойти за еще одним стаканчиком компота — смочить пересохшее от нервов горло. Все-таки, нелегкий труд — быть в центре внимания!

Выбрала себе крайний напиток, развернулась на месте и врезалась в кого-то с размаху. Облила и себя и несчастного, что оказался так близко к бедовой мне. Черная с синим оттиском форма — кто же это? Я прокручивала в голове данные, пока не встретилась взглядом с блондином. Эмпат! Глаза с сизой дымке — питается прямо сейчас, и не кем-то, а мной!

Однажды я уже видела в своем городе эмпата. Правда, то была женщина в возрасте, но я до сих пор помню сизую, словно птичье крыло, дымку в глазах, когда та схватила меня за руку и не отпускала, пока Зак не вцепился зубами той в кисть. После этого случая мы с братом никогда больше не отходили от мамы на рынке, пока не стали взрослыми и сознательными. Сколько нам тогда было? Шесть и семь? Семь и восемь? Точно не помню!

Но ужас, который я тогда испытала, жив как никогда!

— Зачем сменила эмоцию? — капризно сказал он, и вдруг погладил меня по голове, как домашнее животное: — Такая вкусная растерянность до этого была, давай, успокаивайся… Мне так надоели эти эйпы — ничего общего с настоящими чувствами…

Красивый, до умопомрачения! Даже слишком! Аж самой завидно! Аристократический овал лица, прямой ровный нос, большие глаза и высокий лоб. Модная стрижка и абсолютно стеклянный взгляд, как у куклы. Эмпат в разгар трапезы — что может быть ужасней?

Вспомнилось предупреждение Марго и Керри о том, что лучше заранее уходить из столовой — следом приходят эмпаты. И что от них можно ждать одних неприятностей. Вот уж не думала, что на своей шкуре получу пояснения, каких именно! И это в стенах столичной академии!

Сильный эмпат попался, зараза! Ему даже дотрагиваться не надо — и так качает! Прищур голубых глаз довольный, уголки розовых губ подрагивают, а его дружки прикрыли спинами, заодно отрезая мне пути бегства. Даже мокрый форменный камзол его не смущает. И, боюсь, не смутит, если я ему весь поднос стаканов на голову вылью.

— Вкусная — протянул блондин, довольно улыбаясь, а у меня закружилась голова.

Да что же это делается-то? Куда смотрит администрация? А сотрудники столовой? А адепты? Куда все разбежались?

Меня взяли в туго кольцо по молчаливому приказу предводителя, блондина, — это очевидно.

— Я такой голодный. А ты такая аппетитная… — наклонился ко мне, заставляя отступить вплотную к стеклянной витрине с салатами. В ногах ощутила первые признаки слабости и в панике осмотрела плотную стену из черно-синих спин. Ух, эмпаты! Злых ведьм на вас нет!

— Так подавись! — со злостью сказала я, собираясь запустить салатами прямо в рот, и набить эмпату желудок до отказа. Но не успела продолжить, как блондин вдруг начал кашлять, а потом схватился в удушающем приступе за горло, и захрипел.

— Такого эффекта ждала? — умирающий вдруг выпрямился и с чувством превосходства смерил меня ледяным взглядом, словно облил ушатом студеной воды. — Думаешь, за столько лет против ведьм защиту не нашел?

Облегчение накатило волной, несмотря на шаткость собственного положения. Брать грех на душу не хотела, и пусть эмпат — порядочная сволочь, но чтобы он хладным трупиком лег к ногам — никогда не желала.

Пора учиться следить за словами! А то наворотить беды для сильной ведьмы — раз плюнуть.

Блондин вдруг озадачено повел бровями, принял внешне полностью отстраненный вид, словно смотрел внутрь и дотошно прислушивался к ощущениям:

— Ты… рада?

Схватил меня за руку, и голубые глаза подернулись сизой дымкой, а через секунду вернули свой первоначальный цвет. Эмпат расслабил захват, и я осторожно вытянула руку, поймав странный взгляд блондина. Так обычно смотрят на потерявших рассудок членов общества, что забавляют и настораживают одновременно своей ненормальностью.

— Чувствуете? — эмпат повернулся к приятелям, желая услышать подтверждение.

— Да, — те нехотя отозвались нестройным хором голосов.

Блондин взвесил меня одним только взглядом, будто мерилами чудесатости, а потом задумался на секунду. Размышляет, не выйдет ли выкаченная энергия боком и не ударит чудесатостью по голове?

Похоже, для эмпата было дикостью, что кто-то не желал его смерти. Бедный парень, даже…

— Ты меня жалеешь? Прекрати! Даже не думай! — блондин мучительно скрививился, будто съел не один десяток лимонов подряд. Ха! Похоже, эта эмоция совсем не по вкусу гурману! Защита защитой, но против чувств эмпат никак не мог оградиться! Так-так-так, надо как следует посочувствовать блондину!

Несчастный он, наверное, ведь чувствует волны ненависти, зависти, злости и просто видит всех насквозь. Как же мучительно, наверно, жить, когда тебя…

— Прекрати! — блондин хотел схватить меня за плечи, наверное, чтобы как следует потрясти, но тактильный контакт лишь усиливает ощущение, поэтому он отпрянул за секунду до касания, словно обжегся, и зашипел от отчаянного желания заглушить непотребную эмоцию. Живую стену, казалось, тоже неприязненно потряхивало.

— Мой эйп! — скомандовал он.

— Чем заправить? — с готовностью отозвался крайний в ряду парень.

Блондин задумался, будто не знал, чем же перебить такую гадость, как жалость, а потом все же выбрал:

— Первая любовь!

И тут же ему в руку вложили квадрат с трубочкой, которую эмпат с нетерпением приложил к губам и с упоением втянул в себя, прикрыв глаза.

Любовь? Неужели, все так плохо?

Блондин отчетливо скрипнул зубами по трубочке и впервые в его холодных, будто рыбьих глазах, мелькнула жизнь:

— Да твою метелку, ведьма! Сказал — прекрати!

— Бревно, — вежливо поправила я.

— Какое бревно? — эмпат даже эйпить перестал.

— У меня не метелка, а бревно! Поэтому в следующий раз говори: «Да твое бревно, ведьма!» — я отвлеклась на пояснения, чтобы исполнить просьбу блондина — старалась не испытывать к нему сочувствия. Судя по тому, что тот дальше продолжать психовать- получалось из рук вон плохо…

— Ты сейчас оскорбляешь великий род Гун! Вы свидетели, ребята! — похоже, эмпат нашел другой способ вывести меня на иные эмоции — более съедобные.

Блондин обратился к живой стене из друзей-эмпатов, и те охотно подтвердили:

— Никуда не годится!

— Ни в какие ворота не лезет!

— Надо проучить ведьму!

— Смотрю, ты ученая уже, — эмпат повернул голову на бок, рассматривая синяк на моей щеке. Похоже, с каждой секундой все больше брал себя в руки. Говорил тихо, но четко — чувствовалось, что привык, что его слушают с немым почтением и внимают каждому слову. Боятся, шарахаются, обходят стороной, лишь бы не попасться на глаза, но уважают.

Свезло же с таким заносчивым кадром столкнуться!

— Ты уже должен заметить- мне везет, — пожала плечами, отчаянно шутя… или шутя на грани отчаяния — смотря как на это посмотреть.

— Похоже на то, — оторопел от откровенности блондин, и пока не пришел в себя, быстро просочилась между ним и толпой, но путь преградили его дружки.

— Пропустите, — тихая команда за спиной, и я свободна!

Выскочила на улицу с чувством, будто побывала в пасти водного дракона — мокрая, бьет озноб, и силы где-то на донышке колышутся. Похоже, эмпат наелся до отвала моих эмоций! Надеюсь, хоть несварение заработает!

А вокруг — ни одной ведьмы! Опытные все… Предупреждали же уносить ноги из столовой заранее!

Волоча размякшее тело на третий этаж, чувствовала себя пустым мешком эмоций. На автопилоте добралась до двери и ввалилась в комнату. Даже не помню, как переоделась и заснула — до того устала.

Разбудил легкий стук в дверь. Скорее формальный — пару раз костяшками по дереву, так стучат только свои перед тем, как войти, чтобы ты успел хоть что-то накинуть, если вздумал дефилировать голышом.

За окном — ранее утро, это чувствовалось по положению солнца, а, значит, я не опаздываю на учебу — уже радость. В дверном проеме стоит Зак в человеческом обличье — по-моему, прекрасное начало дня!