Академия егерей (СИ) - Лерой Анна "Hisuiiro" - Страница 53

И все-таки мне было хорошо — свободно и спокойно. Солнце припекало, пахло присохшей грязью, рядом по обе стороны от дороги протянулись поля, засеянные хвейтой — тяжелые колосья золотились, но пока еще не все клонились к земле. Впрочем, урожай уже начали собирать. На обочине и по полю высились соломенные холмы. А ветер доносил обрывки разговора.

Я смотрела на своего рода торжество человеческой мысли и магии над природой. Этот край никогда не был приятным и доступным для человека. Погода отвратительная, животные и магические твари водились в избытке, опять же болота и близость гор — единственной нашей защиты от альвов. Поля здесь можно было засеять только с помощью магии — укрепить землю деревьями, отодвинуть болота, осушить землю, выровнять ее и удобрить, оградить место под поле растениями, отпугивающими тварей и зверей.

Урожай сохранить тоже было непросто. Милаш как раз свою магистерскую цепь и получил за состав, который не вреден для человека, но не дает некоторым видам насекомых уничтожать посевы. Правда, это касалось только того, что росло над землей. Но как знать, пройдет год или несколько — разберутся постепенно и с другими проблемами.

Я остановилась как раз у одного из таких золотистых холмов на окраине поля. Солома была примята, видимо, и до меня здесь отлично отдыхали. Рядом было деревцо и приятная тень, можно было привязать лошадей и позаботиться о них. Но главное — меня привлек столб с синей перекладиной. Синий цвет в этом случае не обозначал принадлежность к короне, это был знак, что здесь есть колодец. Как раз то, что нужно мне сейчас. Лошадей следовало напоить, а искать посреди полей реку или ручей я могла долго. К тому же сразу поить было нельзя, я просто сняла с них поклажу и расположилась рядом в тенечке.

Жужжали гурнары, но где-то далеко; через плотную крону дерева пробивались солнечные лучи, а легкий ветер шевелил пряди моих волос — и будто я действительно больше не княжна Алская, а странствующий алхимик. И нет никакого прошлого, и больше оно не будет меня преследовать… Хотя нет, пока Альнир не со мной, мне не избавиться от того, кто я такая.

Я недолго скучала в одиночестве, к колодцу подходили люди небольшими группами по три-четыре человека — крестьяне. На меня поглядывали, но разговор не заводили. Мои лошади подъедали сено, на котором я лежала. Надо было узнать у работников, кому отдать монетку за съеденное.

Я же пыталась представить учебный процесс. Лекции и лабораторные. Если поток слишком большой, то придется разделить учащихся на группы. Нет, курсантов, егеря все-таки относились к военным, так что следовало называть их правильно. Чем меньше группы, тем выше качество обучения, и меньше мое свободное время. Дилемма.

Я должна была продолжать научные изыскания. Заниматься уже созданной мазью. Иначе через три-пять лет — и кто-нибудь попробует повторить мой опыт. Конечно, не с такими же ингредиентами, это все-таки запрещено без моего разрешения, но если замена будет адекватной, то кому-то зачтут проект и мое имя забудется. А мне очень этого не хотелось. Да и магистр должен подтверждать свое звание раз в пять лет. Те, кто преподавал, просто бросали все на ассистентов и лаборантов, а потом присваивали результаты. Но это был не мой вариант: и помощников нет, и противно брать чужое.

Я нахмурилась и сложила руки на груди. Лежать так приятно, хотя мысли в моей голове были тяжелыми. Нет, нельзя разделять поток на мелкие группы. Но как-то же их учить нужно? И так, чтобы без чрезмерных травм.

Интересно, с какой степени ожог будет считаться чрезмерной травмой? А если я могу его вылечить?..

Из-за мыслей я сначала не поняла, что происходит. Только что работники стояли у колодца, как вдруг кинулись друг за другом через хвейту, ломая колосья и не разбирая дороги. Что-то происходило там, за моей спиной, чего я не видела из-за копны соломы. А потом я услышала крики и визг… и вопль — так кричат не от ужаса, а от боли.

Мне хватило два вдоха и два выдоха, чтобы подскочить, найти среди вещей сумку с зельями и побежать вслед за крестьянами. Пояс с колбами — с шерхом, перцем и сонной травой — я не снимала. Жаль, кинжала нет и самострела.

У дальнего конца поля происходило недоброе. Крестьяне мешали друг другу, кричали, кто-то отмахивался серпом, чудом не поранив других. Золото колосьев окрасилось в красный цвет. Я невежливо толкнула ближайшего растерянного мужчину, он неуклюже взмахнул руками и сел на землю, и оказалась на затоптанном куске поля. Мой взгляд мгновенно вычленил две укушенные ноги, лежащую женщину с прижатыми к животу руками, еще одного пострадавшего — разорванное плечо и горло — этот был уже не жилец. Остальным я могла помочь. К тому же раны были очень знакомые. А нападавшие…

Четыре тушки валялись тут же, исполосованные серпами, добитые цепом. Болотные фроскуры — управитель их назвал попрыгунчиками, так что я не сразу поняла, что он имел в виду. Но сейчас картина стала ясной. Вот только какие могли быть фроскуры под дневным солнцем и так далеко от воды? Они же вообще не высовываются из болот. Шкура сохнет и покрывается язвами. Но размышлять об этих странностях было некогда.

Первым делом я направилась к лежащей женщине, прокушенные ноги могли подождать.

— Помогите! — потребовала у первого, кто попался мне на глаза. Мужчина непонимающе глянул, но вместо него подошел кто-то другой, более расторопный. Перевернуть раненую, разорвать рубаху. Рана отвратная, зубы почти пробили мышечный каркас — скользнули глубоко и вырвали куски кожи и мышц ближе к боку. Видимо, женщина успела чуть повернуться боком и пыталась защититься рукой. Глубокие царапины были и на левом запястье. Молодец какая. Вгрызись эта тварь чуть центральнее, коснись кишечника — и я уже была бы бессильна что-либо сделать. А так шансов было гораздо больше.

Зелье влить внутрь, постараться, чтобы проглотила, а не захлебнулась. Поддерживающее и  седативное, обезболивающего не было.

— Нужна вода! — на мое требование мне подпихнули под руку сразу несколько фляг. Я развела несколько мерок обеззараживающего раствора прямо во фляге и обильно принялась поливать женщине живот. Конечно, это было больно, ее пришлось держать. Но больше ничем я здесь помочь не могла. Промыть раны, убрать заклинанием токсин фроскура, приложить примочку с восстанавливающим — чтобы и не препятствовать заживлению, и не занести другой неприятности в рану, ведь перевязку делать пришлось из разорванной чьей-то рубахи. Повторить то же самое для руки. Потом переползти к раненным ногам. Там было чуть проще, да и пациенты не дергались, хотя и ругались сквозь зубы. Перевязку здесь заканчивали без меня. Теперь мне нужно было подняться.

Рывок поставил меня на ноги, но на этом мои силы закончились — перед глазами мелькнуло и закружилось золотое поле и густое синее небо без единого облачка. Меня тут же поддержали чужие руки. Кто-то впихнул мне в ладонь деревянный стакан с водой и какую-то сдобу в тряпице. Да, подкрепиться не мешало. Впрочем, слабость сразу же прошла. По идее, ее и вовсе быть не должно было, просто я давно не практиковала. А тут четыре заклинания почти подряд. М-да, совсем разленилась с этой своей алхимией!

Сладкая сдоба пошла на пользу, энергия почти сразу восстановилась. Я почувствовала себя даже слишком живой и готовой к дальнейшим свершениям.

— Женщину срочно нужно к лекарю. Раны неприятные. Заражения не будет, но больше я ничем помочь не могу, — пояснила я ближайшему работнику, кто стоял рядом со мной, но слушали меня все. И действительно очень быстро и телегу пригнали, и раненых аккуратно расположили. Я посоветовала не гнать быстро, ничего произойти не должно, пока они пару часов до Мирийки добираться будут.

— Может, вы с нами? — попросили меня. Но я только мотнула головой, потому что ни зашить, ни полечить я не могла. Пользы от меня в этой поездки было бы немного.

— Возьмите, — попытались впихнуть мне в руки какие-то деньги, а одна женщина, видимо, жена раненого, стаскивала с пальца кольцо.