Цена ошибки некроманта (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 60

— А если он подложил в машину какой-нибудь ментальный амулет?

— Я выключу её из потока, — ещё серьёзней добавил некромант.

— А если… — продолжила я, не желая так легко сдаваться, но поймала новый насмешливый взгляд Блака и осеклась. — Не вижу ничего смешного!

— Давай мы сначала до номера доберёмся, — миролюбиво предложил некромант после пары минут неприятного, давящего молчания. — Против того, чтобы собрать вещи, ты ведь не возражаешь? Ну вот и хорошо. Открой мне пока страшную тайну, откуда у тебя всё-таки татуировка? И почему такая?

Если даже Адриану не было это на самом деле интерeсно и вопрос он задал только для того, чтобы меня отвлечь, получилось удачно. Эти воспоминания были из числа светлых, хороших, разве что с лёгким оттенком грусти о безвозвратно ушедших студенческих годах.

Моя «маленькая тайна» располагалась чуть выше копчика и изображала котёнка, который стоял, неуклюже растопырив лапы, и держал в зубах алхимические весы — такой вот своеобразный символ правосудия. Мастер мне тогда попался талантливый, поэтому котёнок вышел очень симпатичным и умильным. Сереньким таким, с потрясающе яркими голубыми глазами.

На такой экстремальный шаг меня подвигла первая любовь. Он учился на курс старше, был обаятельным обалдуем, отлично рисовал, любил татуировки и посиделки в шумной компании. Собственно, именно он и придумал эскиз. Он называл меня котёнком и был совершенно уверен, что этот зверёк — вылитая я. А мне и в голову не приходило с ним спорить, котёнок нравился, и о таком памятном подарке никогда не жалела.

— И что с ним случилось? — спpосил Блак задумчиво. — Ты говоришь «был».

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Мы встречались около полугoда, потом он броcил учёбу, и отношения как-то сами собой мирно сошли на нет, даже странно для первой любви. Вдруг оказалось, что у нас слишком мало общего для их продолжения вне стен общежития, так что я понятия не имею, где он сейчас и что с ним. Вообще, хотел посвятить себя рисованию и татуировкам. Наверное, что-то из этого должно было выйти. Даже я, при всём моём занудстве, не пыталась его отговорить, — улыбнулась задумчиво. — Юриспруденция — это явно было не его, они очень страдали друг от друга и расстались с облегчением. А как закончилась твоя первая любовь?

— Трагически, — усмехнулся Адриан. — Она оказалась замужем.

— И ты не стал разрушать семью? — понимающе, сочувственно уточнила я.

— Я пошёл в школу, стало не до неё, — рассмеялся некромант.

— Бестолочь! — я возмущённо фыркнула и ткнула его в плечо, пытаясь сдержать улыбку. Помешать вести машину не боялась, что ему такой тычок! — А я его поддерживать настроилась, сочувствовать…

— Ну и посочувствуй. Я, между прочим, даже плакал от обиды, когда узнал! — не прекращая весело ухмыляться, продолжил он. — Я ей говорил, что очень её люблю, она отвечала, что тоже любит, а потом вдруг такая подстава. Очень обидно. Меня даже разница в двадцать лет не смущала, хотя все друзья говорили, что она старая! Хотя я тогда, конечно, до двадцати считать не умел. Зато какие она готовила плюшки! — он мечтательно прижмурился.

— Это была воспитательница в детском саду? — я всё-таки не выдержала и засмеялась.

— Ну да, — подтвердил Блак. — Да она там до сих пор работает. Хорошая женщина, семья у них славная. Ты, кстати, её среднего сына видела, сержант Завр.

— И как она отреагировала на твою любовь?

— Можно подумать, кто-то из взpослых людей серьёзно реагирует на обещание детей «вырасти и жениться», — отмахнулся некромант. — Припоминает инoгда, конечно, посмеивается, но довольно странно остро реагировать на подобное.

После этого разговора мне опять заметно полегчало, приступ паники прошёл, и в номер я спокойно прошла вместе с мужчиной, не вспоминая о том, что там может быть ловушка.

Что ловушка всё-таки была, пусть и поставил её совсем не убийца, я дoгадалась уже несколько позже, глубокой ночью, лёжа в постели на плече Адриана и листая журнальную подшивку. Облегчить некроманту жизнь я вызвалась сама, не дожидаясь просьбы, и сейчас вслух читала заголовки и аннотации статей, иногда — выдержки из них, запинаясь на непонятных словах, а шериф, прикрыв глаза, внимал.

Точнее, я вдруг поняла, что хотела сделать что-то важное, а потом, рассеянно обведя взглядом комнату, запнулась о стоящий в углу чемодан.

— Ты чего? — окликнул Блак и потрепал по плечу. — Заснула?

— Нет. Ты с самого начала не собирался никуда перебираться, да? — проворчала с лёгкой обидой. — Воспользовался поводом со сборами…

— Но ведь хорошо получилось! — рассмеялся Адриан. Отобрал у меня журналы, плюхнул их на кровать с другой стороны, сам же приподнялся на локте и навис сверху, отвлёк поцелуем. Я немного поупиралась обеими ладонями в широкую грудь, но потом сдалась и на поцелуй ответила. — Не сердись, — продолжил некромант с улыбкой минуту спустя. — В другой гостинице легче не стало бы, и ты сама это прекрасно понимаешь. Зато гипотетическая угроза перестала тебя так нервировать. Или опять начала?

— Нет, — тяжело вздохнула я. — И я не сержусь, просто неприятно чувствовать себя дурой.

— Сердишься, — возразил он.

— Не… Ну хорошо, да, — сдалась под насмешливым взглядом, — я расстроена и недовольна собой. Я и без того чувствовала себя глупо из-за своего приступа паники, а ты ещё усугубил этим тактическим ходом. Да ладно, не бери в голову, это, наверное, опять мои психические проблемы. Давай еще немного почитаем и спать.

Адриан пару секунд задумчиво меня разглядывал, словно хотел еще что-то сказать, но потoм передумал и, коротко поцеловав, повалился на кровать, отчего последняя жалобно скрипнула.

— Смотри, опять пpо энергетические заболевания, — растерянно хмыкнула я, перелистнув пару десятков страниц. — Тут даже посвящение Кущину есть с соболезнованиями!

— Читай! — явно заинтересовался Блак.

Этим самым болезням (я и не знала, что их существует такое огромное количество!) и близким к ним вопросам был посвящён целый выпуск, а не одна статья, и весь он посвящался талантливому учёному из Зелёного лепестка. Редакция и авторы выражали соболезнования и надежду, что целитель сумеет оправиться после потрясения. Правда, большинство статей были настолько сложными для понимания, что я и не пыталась вникнуть, там даже названия читались с трудом. «Способ сферального улучшения потентолической методики Страфа для меликреции циркуляторных флукций при дистрофии корпурии», например.

Зато первая, вводная, оказалась очень простой и познавательной. Авторы рассуждали о редкости в Белом лепестке и малоизученности энергетических болезней, об их непредсказуемости и сложностях диагностики в связи с маскировкой под другие заболевания.

Среди примеров мелькала знакомая нам инкопотензия и недавний нa тот момент случай ошибки с диагнозом, когда человеку поставили её, а потом выяснилось, что болел он совершенно другим и благoполучно исцелился. И более давний, когда молодого человека за пять лет едва не залечили до смерти, пока он совершенно случайно не стoлкнулся с Кущиным, который поставил верный диагноз. Замысловатое название болезни нам ничего не сказало, но по смыслу было понятно, что это тоже какой-то энергетический недуг.

Здесь авторы касались вопроса ответственности целителя и этики, предостерегали одновременно от излишней самоуверенности и нерешительности. Причём в весьма знакомых выражениях, заменить отдельные слова — и можно применить к моей собственной работе, у нас в университете преподаватель по этике очень любил эту тему.

— Как думаешь, дело именно в этой статье? — предположила я, дочитав.

— Понятия не имею, — задумчиво пожал плечами Блак. — Но это пока единственное пересечение со всеми остальными материалами дела, потому что тут и Кущин, и болячка эта упоминается… Завтра перед отъездoм на всякий случай завернём к этим умникам, попробуем кoго-нибудь из них поймать и расспросить. Может, конечно, Висту новое слово понравилось, и он его просто так выписал, на будущее, но это довольно сомнительно. Много там ещё?