За вуалью (ЛП) - Хэлли Карина - Страница 21

И пока папа был в саду, поливал растения, пока было еще светло, я наполнила бокал его виски и ушла в свою старую спальню. Я потягивала напиток, притворяясь, что все было в норме. Я зашла даже дальше. Я притворилась, что мама была внизу, а Перри — в своей комнате, и все было нормально. Я писала пост за постом в блоге, чтобы наверстать упущенное, при этом напиваясь. Пока я не смогла больше печатать о комбинезонах и пакетах для покупок.

Но теперь все было иначе.

Я вернулась на остров.

В красное.

В Вуаль своих снов.

Луна была полной и ужасно близкой. Если долго на нее смотреть, было видно лица на поверхности, их рты были открыты и искажены в беззвучном крике, кровь текла из испуганных глаз.

Я развернулась, сердце уже убегало от меня.

Я была уже не у океана, а на каменистом холме над склоном с деревьями, и одинокая тропа вела меж кустов и трав.

Джея не было видно. Я думала, что он будет в моих снах снова, чтобы защищать и наблюдать.

«Джей?» — закричала я в голове.

Ничего, никого. Только я и темно — алые деревья, а еще ужасная луна.

Мир был пустым, голым и очень холодным.

Отчаяние.

Горе.

Стыд.

Чувства словно прорастали из земли сорняками, обвивали мои ноги, и я погружалась в них по колени. Я хотела рыдать, кричать, молить, чтобы это прекратилось. Слишком много чувств, эмоций пронзали меня с точностью.

Я сжала голову, надавила пальцами на скальп, моля это прекратиться.

Я — печаль.

Я — пытка.

Я — смерть. И дальше.

Слова впивались в мой мозг как ледоруб, и мне казалось, что в моей голове кто — то был.

Не Джей. Кто — то плохой.

А потом это прекратилось, еще и так быстро, что я отлетела на спину, растянулась на замерзшей земле, и луна улетела к другой стороне неба.

Я охнула, перевела дыхание и поднялась на ноги.

Тут кто — то был.

Уходил от меня по тропе.

Я не видела его. Лишь ощущала.

И было пение.

Легкое, мелодичное и изящное. Будто слился человеческий голос и звон кристаллов.

Но пение было знакомым, это разбивало мое сердце.

В темнейшую ночь

Ярко светит кровавая луна,

И мама зовет тебя, милая,

Так что оставь свой страх.

Иди за ней по холму,

Иначе они тут же убьют

Ее и все, чем она могла быть,

А потом и тебя, ведь ты видишь.

Так что спеши и послушай:

Беги к сверкающему пруду,

Войди в него, пока она не умерла,

И ты поймешь, что он врет.

Голос моей мамы стал нечеловеческим, но все равно был красивым. Это была песня сирены, и она очаровывала меня.

Я не могла сопротивляться.

«Джей!» — закричала я, ноги двигались, я бежала по тропе, следуя за ее волшебным голосом, а тот и дальше пел жуткую песню.

Кусты впивались в меня, пока я бежала, тянули за кожу и одежду, как ручки с когтями, мои ноги были босыми, и я спотыкалась о мох и камни, порой погружалась во что — то теплое и вязкое.

Я старалась не думать об этом, а думать только о маме. Я не должна была верить, что это была она. Я ничего не должна делать. Но Джея тут не было, и, чем больше я бежала под кровавой луной с кричащими лицами, что раскачивалась по небу как маятник, тем больше мне было все равно.

Я словно попала в другое место из своих снов, где я была без присмотра, где ничего не имело значения. Джей не мог мне помочь, но и я не могла помочь маме.

Не настоящее. Не правда. Не она.

Его слова все еще всплывали в моей голове, легкие, как дым. Я отогнала их, бежала по чаще, пока земля не стала ровной.

Лес был густым, высокие ели тянулись на сотни футов. Ветви все закрывали, но кусочек луны был надо мной, а еще хлопали кожаные крылья.

Я не посмела посмотреть вверх.

— Твоя мама тебя позовет, так что гони свой страх, — пела она, почти рыдая.

Я шла. Страх был подавлен. Я думала лишь об одном. Спасти ее.

Я остановилась, холодные ветер дул по тропе, ударял по мне с силой поезда. Он заморозил меня, покрыл тонким слоем льда. Я смотрела на свою сверкающую кожу, но лед стал таять, и потекла кровь.

Я подняла руку и с долей потрясения смотрела, как текли темные струйки.

«АДА!».

Голос мамы ударил меня по голове, и я чуть не упала.

«ПОМОГИ МНЕ».

Я побежала.

Темный лес растянулся, став бесконечным. Я ощущала жаркое дыхание на шее, холодный ветер был спереди, но я знала, что нельзя бояться, думать, мешкать.

Это неправильно, неправильно. Но я должна двигаться. И я бежала, бежала, бежала.

«БЫСТРЕЕ! ОНИ МЕНЯ СХВАТИЛИ!».

Деревья прекратились, и стало видно пруд, деревья — скелеты окружали его, как кости. Я уже была тут во снах, но это место все равно изменилось.

Это место все время менялось. И эта мысль была первой связной, пока была тут. В мире лжи.

«АДА!».

«Ложь, ложь, ложь», — скандировала я себе.

— Ты не настоящая! — закричала я, вдруг осмелев, помня, что сказал Джей. — Ты упокоена, это не ты!

— Но это я, милая.

Я обернулась.

Мама стояла в десяти футах за мной.

Я попыталась закричать, но звука не было. Меня сковал ужас.

Но меня испугала не она.

И не то, что она была не одна.

С одной стороны от нее была высокая и темная фигура, черная фигура. На него было больно смотреть, ведь не было силуэта и деталей, только черная дыра, что лишала разума и души. Я ощущала, как меня лишали сущности, и я знала, чем больше смотрю на него, тем меньше существую. От него воняло страдающими душами, он сжимал руку моей матери, и ее вены почернели там, где он держал ее.

На другой стороне был Майкл. Тело, какое у него было, когда он был демоном в нашем мире. Высокий, в костюме, он мог поразить видом, но улыбался слишком хитро, и его глаза были черными дырами, так что он воплощал ужас. Сходство с Дексом пропало.

— Мы можем прекратить, — сказал Майкл нечеловеческим жутким голосом, и я стиснула зубы. Жидкость полилась из моих глаз, и я не знала, кровь текла по моим щекам или слезы. — Мы можем тут прекратить. Мы пощадим твою маму, если ты пойдешь с нами.

Я смотрела на них. На нее.

Ее глаза умоляли. Ее глаза… были настоящими.

Она смотрела на меня и плакала. Ей было больно. Она пыталась скрыть это, но не могла. Ее смелое лицо было недостаточно смелым.

Это было настоящим. Это была она.

И я не знала, что делать, потому что знала, что будет, если пойти с ними.

Мама словно ощутила это и медленно покачала головой.

— Не делай этого, — прошептала она. — Проснись, Ада. Убегай!

Я не знала, что думать. Она говорила мне спасти ее, пела, чтобы я шла за ней, а теперь говорила просыпаться и убегать. Как так?

Я посмотрела на Майкла.

— Чего ты хочешь?

Его улыбка не дрогнула.

— Ты знаешь, чего мы хотим. Тебя.

Хоть от его голоса мои глаза кровоточили, я не сдавалась.

— Ты не настоящий. Это сон. Это не происходит, — я посмотрела на маму. — Она — иллюзия, которую ты сделал. Может, я сделала, чтобы заглушить вину, — я чуть не подавилась от последних слов. На языке была кровь из глаз.

— Они хорошо тебе врут, — сказал он. — Они хотят защитить последнего подопытного кролика. Ты для них — лишь инструмент, и ты знаешь это, да? Ты это ощущаешь. Как они дают тебе лишь нужное количество информации, чтобы ты боялась и слушалась, — рука Майкла — демона сжала руку моей мамы, и ее глаза закрылись от боли. — Он — не тот, за кого себя выдает. Он даже не тот, кем себя считает.

Я не хотела спрашивать, о ком он, хотя знала, что это был Джей. Не важно. Это не настоящее. Это мое подсознание, мои сомнения.

— Тогда делай худшее, — сказала я, отыскав силу в глубине себя.

Майкл вскинул голову, словно не расслышал меня, и я на миг испугалась. По — настоящему. Потому что их реакция была слишком настоящей.

Черное существо прижало ладонь к груди моей матери.

— Последние слова? — спросил Майкл у моей матери. — Пока я не сделаю это снова?