Авантюристка в Академии (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 19

Сен-Кервилл город разношерстный и немало этому поспособствовала Академия. Можно было пройтись в платье или на мужской манер, и никто тебя за это не осудит. Сегодня я решила надеть полюбившиеся штаны и новую тунику. Не светлую, а темно-синюю, приталенную и очень легкую. Серебристая вышивка, пущенная по воротнику, рукавам и нижнему шву рубашки выглядела изящной.

Сель сбежала на встречу с какими-то дальними родственниками, прибывшими в город, а я поспешила к Гилмору. Погода была хмурой, но разве это способно удержать девушку, мечтающую о прогулке и покупке? С маменькой мы часто выезжали, а теперь ей придется делать это одной. Я невольно хихикнула, представив, как отец торопится по делам, а братья прячутся в огромном доме, лишь бы не следовать за графиней. Оно и понятно, для слабой мужской психики слишком утомительно три часа разглядывать шляпки и банты. Хорошо, что нас в этом никогда никто не ограничивал. Отец считал, что женщины семейства выглядят так, насколько их мужчины могут себе позволить. И мама всегда была модницей, позволяющей себе практически все, в пределах разумного, конечно.

Я взяла извозчика и поехала прямо на улицу Ровени, попутно любуясь мелькающими мимо домиками, скверами, пышными цветниками и прекрасными садами. Сен-Кервилл удивительный город, построенный на высоком берегу реки и нет ничего странного, что тут обосновались маги.

— Благодарю, — произнесла я, вручая извозчику оплату.

— Вас подождать, сударыня?

— Не стоит, — отмахнулась я, решив обратно вернуться пешком.

Город не слишком большой, а замковые стены я видела даже отсюда. Академия раскинулась на возвышенности, и это служило хорошим ориентиром. Боялась ли я тех, кто напал на нас в той подворотне? Немного. Все-таки я считала себя разумной девушкой. А потому следовало позаботиться о безопасности. Мне срочно нужны были артефакты, но обращаться к братьям было немного неудобно. Да и внимание привлекать к себе не хотелось.

— Здравствуйте, господин Гилмор, — произнесла я, едва оказалась в помещении знакомого магазинчика. Все та же волшебная аура накрыла меня, окутав перезвоном механизмов и тиканьем множества часов. Где-то прокуковала кукушка и я тут же посмотрела в сторону небольшого птичьего домика.

— А, леди Амелия, — улыбнулся мне мужчина из-за прилавка и поспешил навстречу. — Проходите, я ждал вас.

— Ждали? — Я встрепенулась, не зная, как реагировать. Этот человек мне совершенно чужой, тогда что от меня ему нужно? — Что-то произошло?

— Нет, что вы, — успокоил он меня, жестом руки показывая в кресло. — Присаживайтесь. Буду рад пообщаться и просто попить чай с красивой леди.

И прежде чем я успела вдохнуть, мужчина жестом руки запер дверь. Магический замок щелкнул, отсекая нас от улицы.

С подобным отношением я сталкивалась впервые, а потому сразу присмотрела орудие защиты. Часы с купидоном или настольная лампа подходили как нельзя кстати в качестве самообороны.

— Вижу легкую задумчивость у вас. Это похвально, — улыбнулся лысоватый часовщик. — Не далее как вчера я получил письмо от вашего отца с просьбой помочь в случае неприятностей. И надо сказать, я и сам был бы готов это сделать. Хочу, чтобы вы знали, я должник графа и присмотреть за его единственной дочерью для меня большая честь.

Признаться, я не ожидала подобного поворота и позволила себе удивиться. Гилмор уловил мой интерес:

— В Тасване меня бы приговорили к десяти годам за махинации. Но нет, не думайте ничего такого. Я перешел дорогу королевскому часовщику и всех делов. Мои работы имели успех, что не понравилось знатному вельможе, поблизости от которого я имел дурость расположить свой магазин. Ваш отец вывез меня в трюме корабля, наполненного зерном. Это и спасло меня от участи быть узником. Знали бы вы, как порой ощущалась качка… А здесь я вполне себе уважаемый человек и живу так, как мне хочется.

Подозреваю, вместе с зерном папенька мог перевозить запрещенный королевским указом ром. И как-то само собой представился часовщик, лежащий на желтой груде и попивающий из бутылки. Отчего-то в моих фантазиях Гилмор пел песни.

— Простите за бестактность, господин Гилмор. А у вас есть семья? — полюбопытствовала я.

— Есть. Когда все произошло, я был не женат. А теперь вполне солидный человек с супругой и дочерью. Так что если будет грустно, заходите в гости.

— Спасибо. Я тут не одна, у меня еще двое братьев. А что за новости вы хотели мне передать?

— Может, чай? А заодно прочитаете письмо от отца.

Разве адепты отказываются от такого? Господин Гилмор повесил на дверь табличку, что скоро будет и повел меня внутрь дома. Оказалось, второй этаж полностью занимала его семья. Госпожа Гилмор и их дочь-подросток встретили меня радушно. Пироги и печенье с малиновым вареньем были выше всяких похвал. В какой-то момент меня оставили одну, и я раскрыла запечатанный магическим сургучом письмо. Его мог прочесть только тот, кому оно адресовано. Иначе бумага попросту истлевала прямо на глазах, рассыпаясь в пепел.

«Дорогая Амелия, на время следствия на нас наложен запрет относительно перемещения порталом за пределы страны. Не волнуйся и братьям скажи, что, это временно. Любящие вас родители»

Что там происходит?!

Я могла бы прослезиться, но как-то не сложилось. Гилморы все-таки мудрые люди и оставленный зажженный подсвечник предназначался именно для того, что я и сделала. Письмо было уничтожено, а пепел удобрил несколько цветов, стоящих на подоконнике. Захоти кто-то прочесть, ни за чтобы не воссоздал прочитанное. Да и не было там ничего криминального. Просто в очередной раз родители просят нас быть осторожными и не расстраиваться, что не могут навестить.

Поблагодарив гостеприимное семейство, я покинула магазин через основной выход, предварительно купив подарок для Сельмы. Аккуратные черные часики с таким же циферблатом и белыми стрелками и цифрами мне виделись достойной вещью. Но главное, Гилмор посоветовал магазин, в котором вполне официально можно купить защитные артефакты. И я была намерена его посетить. Вдруг там есть что-то особенное, отличающееся от моих.

Глава 17

Оказавшись на улице, повертела головой, словно раздумывая, идти пешком или крикнуть извозчика. Решила прогуляться. Дождя не было, уборка за провинность закончена, так чего торопиться? До ночи еще долго, а уроков задано совсем немного. Я с интересом рассматривала витрины приглянувшихся магазинчиков, лавок, в некоторые из них заходила. Город очаровал своей аккуратностью и свежестью. Хорошо, что можно спокойно выйти за пределы Академии. Для учащихся это отдушина. Пока добиралась до часовщика Гилмора, все думала, стоит ли спросить про местные банки (нужно куда-то переправить сапфир). А потом отказалась от этой затеи. Если бы меня подозревали, то проверка давно могла нагрянуть.

Кристен… Происходящее между нами трудно было назвать нормальными отношениями. Днем он вел себя слишком собственнически. Скрытая ревность сменялась на откровенную властность относительно меня. А ночью… Слова о притяжении оказались неожиданными. Видилось, что они таили в себе нечто большее. Только так ли это? Я нутром чувствовала, что Дальберг непростой адепт и все его замашки они идут откуда-то извне. Но что я знаю о драконов с островов Элен, об их традициях и внутрисемейном устое? Ничего. И никогда не интересовалась, потому как связывать свою жизнь ни с кем из них не собиралась.

Прикосновения дракона вызвали во мне тот шквал эмоций, о котором я даже не подозревала. Трудно признаться, но от себя самой не скроешь, что даже поцелуи действовали как сладкий яд, что с каждым днем все глубже проникает в кровь, подбираясь к самому сердцу. И без него уже не получается существовать. Я могу сколько угодно надсмехаться или шутить, пытаться уколоть или отталкивать. Но правда Амелии Илларис состоит в том, что Кристен Дальберг со свойственной только ему наглостью все прочнее обосновывается в женском сердце.

Только быть девушкой на неделю или даже на месяц я не хочу. Не мой вариант. В какую-то секунду я улыбнулась собственным мыслям. Я и дракон, это же нонсенс! В столице отец не раз получал предложения относительно моего замужества. Но до двадцати лет родители дали мне возможность почувствовать себя свободной. Это еще один повод поступления в Академию. Не было человека, от которого, как пишут в романах, бросало бы то в жар, то в холод и сердце замирало. А хотелось.