Академия Костлявой. Не будите в некромантке ведьму! (СИ) - Скляр Виктория - Страница 9

— И сейчас, я хочу проверить, насколько хорошо вам преподавали эту дисциплину в вашей школе, — и сколько же сарказма и надменности прозвучало в этих словах, что сразу стало ясно — все это радушие просто напускное и на самом деле, нас тут считают просто идиотами.

Гном уселся за свой стол, очень манерно поправил свою длинную рыжую бороду, заплетенную в толстую косу и спускающуюся почти до пола и взмахнул рукой. На столах появились мертвецы с разной степенью ранений и заболеваний. Не воняли почти, значит, свеженькие. — У вас час, чтобы выяснить от чего умер материал, исцелить и оживить. Если он будет дышать хотя бы пять минут, то считайте, что удивили меня, школьники, — нагло лыбился гном, и я поняла, что все-таки маги наши меньшие мне совершенно радости не доставляют, особенно если они полукровки и работают в Академии Костлявой.

Но ладно, покажем уж этим зазнайкам, что наша школа не просто так выпускает лучших из лучших, и что столичная академия от самой Смерти ничуть не лучше!

Передо мной лежал вампир — высокий, явно аристократ, судя по скульптурному лицу и метке на груди слева. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Его рельефное тело тело было скрыто простыней до середины живота, почти сливаясь по цвету с белой тканью. Черные, воронового крыла волосы разметались по столу, создавая таинственный, темный ореол загадочности.

Размяв пальцы, я провела руками с открытыми, сияющими серебристым светом ладонями над мертвецом, считывая информацию о материале передо мной. Краем глаза заметила, что мои одноклассники делали то же самое, а Хел уже даже начала плести противодействующее заклинание. Возможно, ее подопытный умер от какого-либо проклятия высшего уровня.

Вампир передо мной был худым и каким-то истощенным, но при этом, как и все его соплеменники, даже после смерти не потерял присущей лишь им грации.

Мои ладони прошли вниз и вверх и его полупрозрачная, тонкая на вид кожа в некоторых местах начала просвечиваться изнутри.

Я нахмурилась, закусила передними зубами свою нижнюю губу и озадаченно уставилась на треугольник прямо в сердце мужчины. Три кроваво-красные точки, чтобы были сделаны умелым магом, не оставили следов на коже, лишь запечатлились непосредственно на органе.

Немногие орудия и даже не вся магия могла так точечно и верно акцентироваться на одном органе, да еще и уничтожить самого вампира. Судя по всему, он был из высших, потому что его когти были насыщенного черного цвета, а зубы при этом самыми обычными. Клыки не торчали из-под верхней губы. Достав из своего кармана одноразовые перчатки, приподняла верхнюю, мягкую губу мертвеца, чтобы подтвердить свои подозрения.

Да, зубы были совершенно обычными, значит, точно высший.

Закрыв глаза, я начала расплетать вязь магического воздействия через зачарованный предмет. Это убийство, а это было именно оно, было совершенно с помощью запрещенного артефакта, который мы изучали в школе в прошлом году. Но изучать это одно, а вот столкнуться с этим воздействием совершенно другое.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как моя сила начала просачиваться прямо в сердце вампира, оплетая его, уничтожая чужеродное воздействие и запуская целительные свойства в материале.

Но что-то тут было не так.

Вот было и все.

— Хел? — шепотом позвала я подругу и та, даже не подняв взгляд на меня, одними губами спросила: «Что?». — Может ли убитый артефактом Костлявой вампир ожить после противодействия?

— Что? — теперь уже вслух спросила девушка, за что и получила осуждающий взгляд от грома и замечание. Девушка бросила на этого невысокого мужчину злобный взгляд и уже тише сказала, — не думаю, потому что артефакты Костлявой уничтожают саму сущность жертвы.

Это я и без Хел, конечно, знала, но лучше же уточнить?

Раз это было невозможно, да и вампира притащили в саму Академию Костлявой, значит, он прошел все проверки на истинную смерть и восстать физически не мог. Нет, пошататься нежитью — это запросто, но вот стать полностью дееспособным и разумным, ему точно не улыбалось, то я расслабилась.

Разрушив всю схему удержания, расплетая ее по маленькому кусочку за раз — у некромантов тише едешь, живее будешь, — начала применять заклинание «Дыхание Жизни». Оно позволяло на время вернуть тело к жизни, подарив ему свое дыхание. Правда, применять его можно было не ко всем. На разлагающийся материал дыши- не дыши, а толку никакого не будет, только стошнит в итоге и все.

Тоненькая струйка белого воздуха начала вытекать из меня, становясь частью мертвеца. Его сердце — залатанное и вполне уже целое, начало медленно и неохотно биться, просвечиваемое магией некромантов. Раз… раз… раз-два… раз-два-три… Глаза вампира неожиданно открылись, он уставился на меня широко открытыми, полными животной ярости и жажды крови глазами и в следующее мгновение я закричала от боли. Потому что в мою шею вонзились острые как иглы клыки явно НЕ МЕРТВЕЦА, и нас обоих откинуло друг от друга защитной магией моего рода.

Последнее, что я успела увидеть, больно ударившись спиной и головой о стену, это жутко удивленную физиономию вампира с капающей на губы и шею моей кровью! На фоне слышался напуганный крик Хел и ругань гнома-преподавателя.

Глава пятая

— Как такое могло произойти? — требовал ответов ректор, сверля взглядом исключительно профессора по некроцелительству. Гном был явно не особо доволен тем, что мой материал мало того, что дышать начал, так еще и действительно ожил! Мертвый вампир ожил! Да такое ни магически, ни физически невозможно. Я точно знаю, я в книгах читала.

Но факт оставался фактом — вампир сидел под куполом из красных искр, скрестив ноги и подперев голову рукой. Он до сих пор обнажен, поэтому свою наготу скрыл под простыней, которой и был накрыт. Сидел и смотрел на меня так напряженно и с любопытством на красивом, бледном лице. На уголках губ у него еще осталось несколько капель моей крови, и смотря мне прямо в глаза, он с наслаждением облизнулся.

— Я спрашиваю как, Казун? Как ты мог допустить, чтобы на практику попал не мертвец, а зачарованный вампир? — ректор злобно взглянул на своего подчиненного, а гном в это время как-то даже заметно вздрогнул.

— Материал проверяли четыре раза — на таможне, при получении гробов, и еще два раза перед началом занятий. Я и сам не знаю… как такое могло случиться, — поникшим голосом сказал Казун и бросил на меня недовольный взгляд.

— А кто должен знать?! — рассвирепел ректор, закипая от злости и негодования. Его лицо побагровело, глаза налились кровью, и я заметила кончики клыков, что выступили из-под верхней губы.

— Можете не кричать, пожалуйста, — тихим голосом попросила я ректора, потому что у меня от него на тысячи частей раскалывалась голова. Тупая боль билась о виски, заставляя нервно закусить фиолетовую нижнюю губу и тихо зашептать заклинание исцеления. Правда, я его уже три раза проговаривала и толку пока никакого.

Меня после полета усадили в мягкое кресло, и сам ректор затянул мою рану своей кровью. Просто моя регенерация дала какой-то сбой.

— Прости, Ивэнджелин, — сник ректор и посмотрел на ожившего вампира, который на удивление тихо сидел и просто смотрел на меня. — Вы помните что-то о себе — имя, возраст или клановую принадлежность? — обратился он к оживленному.

Мой живчик нахмурился, отчего вертикальная складка пролегла между его аккуратных для мужчины бровей. Он снова облизнулся и покачал головой.

— Не помню ничего, кроме боли от предательства и желания сожрать убийцу, — его глаза налились кровью, и я заметила, как вытянулся зрачок мужчины.

— Ага, я заметила, — буркнула я недовольно, нервно коснувшись своей уже исцеленной, но все еще ноющей шеи.

— Прости, некромантка, просто ты была первой, кого я увидел, — пожал он плечами, словно он мне просто на ногу наступил, а не свои клыки в шею вонзил.

— Так себе извинение, вампир, — также не особо приветливо отозвалась я, хмуро посмотрев на парня.