Академия магических риэлторов. Продай и беги (СИ) - Сапфир Ясмина - Страница 34

Но мы с Оксаной усвоили на лекциях Наины несколько важнейших жизненных принципов.

Если клиент считает, что его обманули, не стоит убеждать его в обратном — вдруг умный попался. Сразу говорите: да, надули, но, учтите, что мы еще самые честные… Вот другие… С ними вы намыкаетесь…

Если переговоры зашли в тупик, тупик — хорошее место для угроз и запугиваний.

Если что-то у тебя выходит неважно, нужно убедить, что у ценителей просто нет вкуса. Вон квадрат Малевича на забор скопируй — скажут — испачкали и отмыть попытаются.

Конечно, мадам Сафронова, как обычно, шутила. Но в каждой шутке… есть доля шутки.

Поэтому Оксана, не моргнув глазом, объяснила зерталам, что это они не умеют танцевать собственные традиционные танцы и вообще мужчина должен не вести, а нести… Женщину над полом, чтобы та ощущала себя лебедем. Или коротко, по земному, леди.

Знакомые слова убедили зерталов в том, что приятельница их не обманывает.

Жаль, Клементину мы не впечатлили, и получили сверхурочные задания.

Мы с Оксаной еще немного поболтали, выпили чаю в любимой гостиной и разошлись по своим кроватям.

Уже засыпая, я опять думала о Лате.

Интересно, а его позвала Клементина? Неужели не позвала моего защитника? Он ведь так меня оберегал на заданиях’ Хотя… может это и к лучшему. Чем меньше сталкиваюсь с фетом в непринужденной обстановке, тем меньше между нами недопонимания.

Я и сама не представляла — о чем рассуждаю. Что именно не понимал Лат? Он ведь чувствовал, считывал, что мне нравится. Тут понимай — не понимай… такого не скроешь. Тем более, при соединении ауры…

Знал и том, что меня нечто сдерживает. Предубеждения? Страхи? Интуиция?

А вот этого я и сама не могла решить. Даже сейчас противоречия рвали на части. Я очень хотела, чтобы Лат пришел к Клементине, и ощущала небывалое облегчение при мысли, что его не позвали на встречу.

Эмоции напоминали волны прилива. To охватывали неукротимой стихией, то отступали, оголяя сомнения. Сменяли одна другую все чаще. И я все сильнее ими проникалась.

***

Только сегодня, в теплой постели, в общежитии, я вдруг подумала, что это абсолютно неестественно. Есть в этом нечто странное и даже загадочное.

Если Лат позер и обычный бабник, почему же я доверяла ему собственную жизнь? Зачем вообще ему так обо мне беспокоиться.

Вспомнилось лицо фета, когда он отчитывал тальвина. Он ведь не за себя в тот момент волновался! Возмущался, что меня подвергли опасности. С домовым произошло тоже самое.

А как выглядел Лат, когда делился энергией, магией и жизненной силой? Если желания и чувства фета после такого усиливаются… по сути он сам себя загонял в ловушку. Но даже ни словом об этом не обмолвился. Непохоже на того, кто все делает ради выгоды, на Донжуана, что просчитывает каждый шаг ухаживаний подобно шахматисту в решающей партии. Такой наверняка акцентировал бы внимание на столь бескорыстном и благородном поступке…

Черт? Почему я не в силах ему поверить? Просто не могу, на уровне инстинктов? И точно также доверяю — шестым чувством. Казалось, одни мои инстинкты противятся, другие беспрерывно голосуют «за» фета. Голосуют стоя, с флагами и транспарантами…

И, что самое интересное — вовсе не те, которым вообще доверяться не стоит. Не подростковое влечение к красавцу-студенту, не желание оказаться с ним ближе… Утолить страсть, что копилась годами, пряталась внутри одинокой женщины, запертой в теле молодой девушки.

Нет. «За» фета голосовал инстинкт самосохранения, все во мне тянулось к его защите, к его силе и его заботливости. Вовсе ни привлекательность, ни брутальность, ни легкость, с которой Лат обращался с девушками, ни его шутливо-высокопарные манеры притягивали меня к фету словно магнитом. Не внешний лоск и не желание доказать, что достойна даже такого кавалера.

Я ощущала, что с напарником как за каменной стеной. Что на любом самом рискованном задании он прежде всего заботится о моем здоровье.

Впервые, этим знаменательным вечером я начала сомневаться в собственных предубеждениях и задумалась о том — откуда они вообще появились. Раньше списывала все на прежние неудачи, оплошности и промашки на любовном фронте. Но сейчас вдруг запоздало подумалось — а вдруг дело совсем не в этом?

Что-то заставляло меня шарахаться от Лата, отступать всякий раз, как делала шаг навстречу. И это очень непохоже на вдумчивую Эйлетту. Я никогда не принимала поспешных решений, но никогда не металась между противоположными.

Я умела рисковать, в том числе и в любви. Да и если хорошенько подумать — не так уж плохо у меня все складывалось в прошлом. Мы расставались с прежними мужьями, вовсе не оставаясь врагами или ненавистниками. Можно даже сказать — расходились полюбовно. Смотрели друг на друга без страсти и нежности, но и без гнева, ненависти или презрения. Возможно, просто не любили по-настоящему.

Мы не делили имущество, детей или жилище. Не судились и не дрались за каждую ложку. Дочку или сына я родить так и не сподобилась, а машины, квартиры, мебель и технику мужчины всегда оставляли без разговоров, проявляя понимание и благородство.

Всякий раз, когда отгораживалась от Лата, я думала, что меня беспардонно бросали, обижали и лишали надежды на счастье. Но ведь если рассудить обо всем разумно — ничего подобного и в помине не было. Тогда в чем же дело, в чем же загвоздка? Откуда у меня все эти мысли, эмоции? Какой стоп-кран включается всякий раз, когда мы сближаемся с Латом по-настоящему?

Боюсь, это лишь предстоит выяснить.

И впервые мне стало как-то страшновато. А что, если фет не дождется ответа? Забудет меня как страшный сон и найдет более сговорчивую девушку?

И снова я будто раскололась надвое.

Одна половина кричала и почти плакала, не желала навсегда расставаться с Латом. Другая вопила: туда ему и дорога…

Казалось, тараканы в моей голове поделились на два лагеря, причем, практически поровну.

Маршировали, голосовали, требовали…

Ладно, перестану пока себя мучить. Утро вечера мудренее. Мне нужно выяснить, в чем загвоздка и желательно сделать это поскорее.

А до тех пор стараться вести себя так, чтобы Лат слишком-то не приближался, но и не отталкивать парня окончательно.

***

Утро застало меня на ногах. Моцион, прическа, наряд, макияж. Внезапно я напомнила себе Корви, которая очень любила говаривать: «Если выйду на улицу без косметики, чувствую себя абсолютно голой. Если выйду голой, то чувствую только прохладу».

Помнится, одна моя коллега, еще в земные времена рассуждала: «Делать себе лицо — древнейший ритуал женщины. Таинство перед войной или битвой. Еще индейцы раскрашивали лица перед тем, как броситься в бой. Для женщины жизнь — это вечный бой. Завоевание уважения в профессии вопреки махровому мужскому шовинизму. Завоевание настоящего мужчины вопреки его желанию оплодотворить как можно больше самок… И самое рискованное, кровавое, опасное сражение… Завоевание места среди таких же женщин: сильных, целеустремленных, талантливых, чтобы не утратить заработанное уважение и плененного мужчину вдобавок. В таких битвах не все даже выживают».

Я почти совершенно отвыкла краситься. Обычно едва касалась лица пудрой, и то — в особо хорошие дни, когда не планировалось ни зачетов, ни экзаменов. В ночные заведения разных миров меня «штукатурила» Оксана, как она сама выражалась. Да так, что я смотрелась в зеркало мельком, дабы не ослепнуть от собственной красоты. А уж если совсем честно, чтобы не ужаснуться — настолько шокирующе вызывающе теперь выгляжу и не запереться дома от греха подальше.

На этот счет мудростью делилась уже Оксана.

Мол, в ночном клубе истинная женщина должна выглядеть как сотрудница элитного эскорта, вести себя как танцовщица стриптиза и драться как суперагент под прикрытием.

Уже выходя в общую гостиную, где разливала чай по чашкам Оксана — второй раз за наше знакомство ей удалось оказаться за столом первой — я подумала. Вот же черт! Все последние дни я наряжалась и красилась, кажется, исключительно ради Лата. Да нет же! Не дни — долгие недели! Может, и месяцы. Просто я не фиксировала!