Найденыш 5. Чужемирец (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 90

Борецкие ни на минуту не забывали, как выпихивали Анциферовых из Новгорода именно по этой причине. Вернее, причина была другая — конкуренция. Да кто будет смотреть на глубинные корни проблемы? Преподнесли народу ловкую сказку и свалили сильный клан, выгнали за Волхов, а потом и вообще за пределы республики. Нет сейчас рода сильнее Борецких. Вот как прародительница Марфа сумела обвести вокруг пальца вечевое общество.

Дмитрий хмыкнул, заходя в кабинет. К чему Анциферовы вспомнились как дурной сон? Не о тех соперниках нужно думать, а о других кланах, дышащих в спину. Кое-кого удалось выселить по старой схеме. Люткины, Исаковы, Скомантовы — те еще баламуты. Затаили злобу, ждут момента, чтобы ударить в спину. Но посадник не из тех, кто будет сидеть на месте и ничего не делать. Найдется управа, вздумай они шалить.

А вот Авиновы и Астафьевы — те до сих пор представляют силу и опасность. Знатные люди, богатые и дерзкие, как и сами Борецкие. Но что самое интересное, никто из них не желает идти под руку Твери. Пусть между собой грызться будем, а жить по чужим правилам не позволим. Таково слово вольного Новгорода!

Лицо Борецкого превратилось в маску. На его рабочем столе вызывающе торчал деревянный ящик, сколоченный из некрашеного фанерного листа. Никаких надписей, ни адресата — ничего. Бледно-желтый короб примерно тридцать на тридцать, скреплен гвоздями. Странно, уходя из кабинета вечером, посадник был точно уверен, что никто ему не приносил подобную вещь.

Вот опять неприятное чувство под сердцем. Будто холодком обдало. Борецкий подошел ближе, небольшим усилием переключил свое зрение на магический уровень и внимательно обследовал ауру предмета, лежащего внутри. Непонятная она, странная. Внутри явно не взрывчатка, а какой-то биологический объект. Причем, недавно умерший. Серо-коричневая клякса едва пульсировала последними крохами энергии. Что за хрень?

— Яшка! — рявкнул Борецкий в открытую дверь. Послышался топот ног по лестнице, и через минуту в кабинет влетел комендант Житной башни, сорокалетний мужичок невысокого росточку, но с ярко выраженным пивным пузом. Несмотря на свою неказистость, Яшка был еще тот проныра, и порядок поддерживал такой, какой нравился посаднику.

— Здесь я, хозяин! — после такого марафона с первого уровня пузан Яшка едва не задохнулся, но во избежание гнева посадника постарался сделать вид, что ему ничего не стоило пролететь на одном дыхании два пролета. Комендантская комната находилась внизу, там же, где и охрана.

— Что это такое? — палец брезгливо ткнулся в ящик. — Откуда здесь ящик?

— Не могу знать, Дмитрий Ефимович, — слегка струхнул Яшка, подходя ближе к столу. Даже принюхался. — Посылка какая-то.

— Дурака изображаешь? — нахмурился Борецкий. — Я без тебя вижу, что у меня в кабинете находится посылка. От кого? Почему нет адресата? И вообще, как она здесь оказалась? Кто пронес ее сюда? Уходил я в два часа ночи, дверь закрыл. Сейчас восемь утра. Каким образом за шесть часов здесь появился ящик?

— Я не получал ничего подобного, хозяин, — Яшка взял себя в руки, лицо приобрело деловитость. — Вы же знаете, что через меня проходят все письма и посылки. После проверки на яд и взрывчатку они распределяются по адресатам. Этот предмет я не знаю. Его не было, точно говорю.

— Кто нес дежурство на вахте?

— Семка Летягин и Тимоха Окунев, — по-свойски ответил Яшка.

— Они же из отделения десятника Квашнина?

— Точно так, — кивнул комендант. — Но они уже сменились.

Борецкий долго не думал. Непонятное тягучее волнение вцепилось в сердце, а странные голоса нашептывали, что, вскрыв ящик, он получит большие проблемы. Пожав плечами, посадник приказал:

— Живо найди Квашнина, Окунева и этого…

— Летягина, — подсказал Яшка.

— Да. И когда пойдешь обратно, захвати с собой инструменты. Будем вскрывать «посылку». И, кстати, подумай, как объяснишь появление ящика в кабинете, закрытом на ключ и специальное заклятие.

Яшка снова побледнел и постарался смыться с глаз посадника. Голос больно нехороший у хозяина.

Пока комендант носился по первому ярусу башни, к Дмитрию заглянул Устим, уже позавтракавший и благоухающий одеколоном. С любопытством обозрел сидящего в кресле брата, гипнотизирующего ящик. Спросил:

— Пытаешься понять, что внутри? И как успехи?

— Частично понял, — хмыкнул старший Борецкий. — Гадость какую-то подохшую прислали. А вот что именно — гадаю. Присоединишься?

— Не, — замотал головой Устим, почувствовав легкую муть в желудке. — Что-то мне не по себе стало сразу.

— Слабак, — Борецкий повертелся в кресле. — Сейчас узнаем.

На площадке послышался шум, и в кабинет ввалились комендант Яшка с десятником и бойцами ночной смены. Все они слегка подрагивали от предстоящего разговора, потому что Яшка уже успел обрисовать ситуацию. Самое поганое, никто даже не представлял, откуда появился ящик. Сам комендант с молотком, плоскогубцами и стамеской наготове выдвинулся к столу с решительным видом.

— Подожди, Яшка, — поднял руку Борецкий и обратился к охранникам. — Кто-нибудь скажет мне, как появился этот предмет в моем закрытом кабинете?

— Не можем знать, — проглотил комок в горле охранник с нашивками десятника на темно-синей униформе. — За вчерашний день было всего три посылки. Но все они проверялись на предмет взрывчатки и яда. Этого ящика в помине не было.

— Посторонние люди в башню проникали?

— Нет, — твердо ответил десятник. — Все просители направлялись в кремль, а не в Житную башню. Кроме Саввы Федоровича — вашего дяди, господин, никто не приходил.

— Насчет него знаю, — поморщился Борецкий. — Он не фокусник. Такими вещами заниматься не будет. Ладно, Яшка, открывай посылочку. Посмотрим, что там.

Глубоко вздохнув, комендант перехватил поудобнее инструменты и шагнул навстречу столу с видом самоубийцы. Сначала он подумал, что взлетит на воздух при попытке сорвать крепко приколоченную крышку. Однако посадник сидел спокойно, не закрываясь с помощью защитных амулетов. Значит, ничего смертельного там нет, повеселел Яшка и споро застучал молотком, осторожно вбивая стамеску между крышкой и основанием. Аккуратно поддергивая ее, поднимал шляпки гвоздей, а потом с помощью плоскогубцев вытаскивал их и складывал на столе.

Наконец, все было готово. Вздохнув, комендант убрал крышку и замер. Мгновенная бледность покрыла его лицо.

— Го. го…господин! — проблеял он, отступая на один шаг.

— Что? — рявкнул Дмитрий Борецкий. — Не телись, болван!

Десятник решительно отодвинул замершего Яшку и заглянул в ящик.

— Мать твою! — выругался он и запустил руку внутрь.

Посадник с трудом удержался, чтобы тоже не покрыть помещение матом. Квашнин вытащил наружу отрубленную голову с почерневшими полуоткрытыми губами и густыми засохшими красными потеками на щеках и на лбу. Пропитанные кровью стружки, которыми для надежности обложили «подарок», чтобы ничего лишнего не просочилось наружу, облепили коротко стриженные волосы и ровный срез на шее. Закатившиеся глаза бельмами смотрели на застывших братьев. Черные трупные пятна уже успели тронуть щеки. Но самое удивительно — запаха вообще не ощущалось. Видать, пользовались магией, чтобы сдержать гниение плоти.

— Кто это? — выдохнул Устим, хлопаясь задом на стул. Лицо-то больно знакомое, да эти характерно прижатые к черепу уши… Но он был так потрясен, что не мог вымолвить имя.

— Так Ермил же это! — воскликнул один из охранников, нисколько не испугавшись содержимого ящика. — Господин посадник! Это же наш маг! Из Шелонской пятины![1]

— Проклятие! — скрежетнул зубами старший Борецкий. — Значит, поймали группу. А я гадаю, почему весточку не дают, куда подевались. Все сроки вышли, чтобы вернуться. Рюриковичи намек дали, хм… Ладно. Десятник, положи… это обратно. И ступайте. И ты Яшка. Никому ни слова, что здесь видели.

Дождавшись, когда подчиненные вывалятся из кабинета и закроют за собой дверь, Дмитрий хмуро посмотрел на Устима, и придав голосу побольше металла, чтобы вывести из задумчивости брата, приказал: