Карим. Против воли (СИ) - Бонд Юлия - Страница 43

— Я испугалась.

— Кого? Мою маму?

— Нет, — отрицательно мотнула головой. — Я испугалась тебя.

— Меня? — удивился Карим, поднимая бровь вверх. — Неужели? И чем же я тебя напугал? Я кричал? Или, может быть, поднял руку? Чего ты испугалась?

— Не дави на меня, — с моих губ сорвался всхлип. Закусив губу, я проглотила в горле противный ком и перепуганным взглядом уставилась на Карима. — Ты пугаешь меня. Твои глаза. Они убивают. Не смотри так на меня, пожалуйста.

— А как смотреть? Улыбаться прикажешь? Радоваться, что любимая жена убегает при каждом случае? Я же просил тебя не уходить, чтобы ни случилось. Почему ты так со мной поступаешь? Я ведь жить без тебя не могу, девочка моя.

Я не ответила. Зарылась лицом в ладонях и принялась тихо всхлипывать. Не такой я себе представляла семейную жизнь. Карим слишком одержимый. Слишком властный. Он подавляет меня, не даёт быть самой собой, а я так не могу.

***

Он смотрел на неё сверху вниз, сжимая кулаки. Буря эмоций, бушевавшая в груди, рвало его сердце на части. Два дня. Две ночи. Два утра. Прошло немного, но Кариму показалось целой вечностью без его любимой девочки. Он не ел, толком не спал, ездил по городу, наведываясь к каждому знакомому. Даже в больнице был и в полиции, а толку? Она пропала. И вот сегодня, когда позвонил Арс, Карим сорвался с работы и преодолел двадцать километров гораздо быстрее, чем обычно. Приехал к коттеджу Зарецких, думая, что полегчает, но нет. На сердце так и не отлегло. Она сбежала в свою комнату. Заперлась изнутри, выстраивая между ними ледяные стены. Что случилось? Какая чёрная кошка перешла им дорогу?

— Собирайся. Мы уезжаем, — выдохнул. Посмотрел на бледное лицо своей супруги и хотел было её обнять, но Люба отпрянула от него, как от прокажённого. — Какие у тебя со мной проблемы? Что случилось?

— Я не хочу возвращаться в тот дурдом, — в серых глазах проскользнул испуг и Карим это почувствовал.

— Мама уехала. Не стоит волноваться.

— Уехала? Почему?

— Я так захотел. Не могу смотреть на вашу вражду.

— Она первая начала.

— Люба, — протянул сквозь плотно сжатые зубы. — Мне плевать, кто из вас первой начала строить козни. Вы обе хороши.

— Значит, ты ей поверил?

— Я верю фактам. Только им. Ты перешла черту. Я этого не забуду. Прощу, но вот здесь, — положил руку на грудь в области сердца. — Здесь всегда будет болеть. Ты подняла руку на мою маму. Это не забывается.

— Нет! — вскрикнула девушка. — Я не била её, Карим. Пощёчину дала, но ты спроси почему?! Она обозвала меня детдомовской выскочкой. Сказала, что я без роду и племени. Что я — никто и зовут меня «никак». Она всё придумала. Порвала пуговицу и полоснула себя по щеке. Я бы никогда не смогла её ударить.

— Но ударила! — отрезал Карим. — Пощёчина — тоже удар, разве нет?

— Да, удар, но…

Карим не дал Любе закончить свою мысль. Поднёс к её губам палец и, протянув короткое «молчи», призвал закончить оправдания. Люба сдалась, хотя осталась при своём мнении. Карим решил занять нейтралитет и это резануло её сердце по живому. Конечно, она виноватая, но всё ведь не спроста или же нет?!

Через полчаса молодые люди ехали в направление дома Алиева. Люба молчала всю дорогу, время от времени бросая на мужа обиженные взгляды. Разве, она хотела, чтобы всё получилось именно так? Нет. Это Елена обезумела в своей лютой ненависти, а Карим так ничего и не понял.

— Мы заедем к моему дяде на работу. Улажу один вопрос и сразу домой, — бросил Карим, между прочим.

— Хорошо, — отозвалась девушка, отрешенно смотря на дорогу.

— Как ты себя чувствуешь? В аптеку нужно? — обеспокоенно спросил Карим.

— Нормально. В аптеку не нужно, — холодно ответила Люба.

Карим хотел спросить больше, но не решился. Не надо — значит, не надо. Возможно, нужно просто подождать, ведь это их первая ссора. Настоящая ссора, как любящей пары. Всё пройдет. Время лечит, — в этом Карим не сомневался ни на грамм.

Минуя высокие ворота, автомобиль заехал на частную территорию одной фирмы. Припарковав машину под старым деревом, Карим вышел из ауди первым и направился в сторону Любы, чтобы открыть перед ней пассажирскую дверь. Люба вымученно улыбнулась и, вложив свою руку в большую ладонь супруга, вышла из авто.

Они зашли в здание офиса. Поднявшись на лифте на нужный этаж, супружеская пара подошла к кабинету Вагифа и остановилась. Карим предложил Любе пройти вместе с ним, но девушка отказалась. Села на свободный стул напротив двери и принялась ждать, пока Карим порешает свои вопросы. Увязнув в мыслях, Люба отрешённо смотрела перед собой, как неожиданно из кабинета Вагифа вышел один мужчина. Поправив пиджак, он буркнул себе под нос какое-то ругательство и прошёл мимо девушки, не обращая на неё никакого внимания. Да только Люба обратила. Колючие спазмы забрались под кожу, когда она узнала в этом человеке одного из коллекторов, которые приходили в её дом посреди ночи через несколько дней после внезапного исчезновения брата. Это был не Шайтан. Тот, второй, который угрожал ей под дулом пистолета. Кажется, его звали Лютый.

— Дядя, что у тебя за проблемы? Почему на фабрику пришли с обыском? О каких запрещенных препаратах говорит полиция? Что ты проворачиваешь за моей спиной? — прямо спросил Карим.

— Нет проблем. Какие препараты? Это всё конкуренты или же твой русский друг, — утвердительно заявил Вагиф, делая удивлённый взгляд.

— Врёшь. Ты, — ткнул пальцем в плечо родственника. — Всё врёшь. Можешь отрицать, но я докопаюсь до правды. И, если узнаю, что ты действительно замешен в этом грязном деле, то сам лично заявлю на тебя в полицию. В нашей семье никогда не было преступников и не будет.

— Ты мне угрожаешь, Карим? — иронично ухмыльнулся Вагиф.

— Ставлю перед фактом.

— Не ожидал. Разве ты не на моей стороне? Разве я не растил тебя, как своего сына? Такая твоя благодарность за всё, что я делал все эти годы?

Карим шумно выдохнул и закатил глаза, потирая ладонью хмурый лоб. Благодарность? Старый лис решил надавить на больное? Призвать к совести? Не получится. Благополучие семьи Алиевых превыше там всяких личных чувств Карима. Да, дядя действительно заменил отца. Дал ему кров, образование, поддержал, когда были проблемы с финансами, но Карим честно отработал свой долг. «Пахал» на дядю до тридцати лет, как проклятый, не беря лишней копейки.

— Дядя, я тебя предупредил. Не вздумай списывать меня со счетов. Я в курсе, что в отношении Зарецкого возбудили уголовное дело в результате вашей совместной деятельности. Тебе не выйти сухим из воды, — безапелляционно заявил Карим, вызывая на лице Вагифа хищный оскал.

— Мой дорогой племянник, ты разбиваешь старику сердце. Говоришь громкие слова. Угрожаешь. Я не ожидал от тебя такого.

— Пусть разбиваю. Если ты преступил черту закона, то у тебя больше нет племянника.

Карим высказался и собирался уходить, как неожиданно на его плечо легла тяжёлая ладонь:

— Что с тобой случилось? Ты поменялся. Я не узнаю тебя, Карим. Это всё из-за сестры Зарецкого, да? Она настраивает против меня?

— Люба здесь не причём. Дело в тебе, Вагиф, если ты ещё этого не понял.

— А мне, кажется, во всём виновата девушка. Она запудрила тебе мозги. Она рушит нашу семью. Избила Елену, а ты вместо того, чтобы наказать её по всем правилам, выгнал из дома собственную мать. Извини, племянник, но ты вынуждаешь меня вмешаться.

У Карима задергался глаз, а на шее задрожала желвака. Он сжал кулаки и, пытаясь усмирить в ладонях дикий зуд, вздёрнул бровь вверх, изображая спокойствие:

— Не вздумай лезть в мою семью. Если ты хоть пальцем тронешь Любу, то наживёшь себе врага, — процедил Карим сквозь плотно сжатые зубы.

***

Карим выскочил из кабинета вне себя. Его темный затуманенный взор полыхал таким огнём, что, казалось, он может воспламенить всё вокруг. Я поднялась со стула и, опустив голову вниз, не спеша подошла к мужу. Взяла его за руку, скрещивая наши пальцы в замок, и, поддаваясь импульсам, прижалась к широкой груди. Зарылась лицом в вырезе рубашки. Втянула ноздрями древесный аромат одеколона и на короткий миг прикрыла глаза, ощущая странную волну, накатывающую на всё тело.