Желание босса (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 5

— Беспрекословно. Ты поняла?

— Да, — прошептала я.

— Можешь встать.

Закусив губу, чтобы не расплакаться, я поднялась.

— Мне отойти? — спросила я.

— Да, — сказал мой босс. — Не нависай надо мной.

Я отошла, потирая попу.

— Итак, — сказал Шерхан, когда я повернулась к нему. — Что получаю я? Компанию. Что получаешь ты? Снятие с тебя долга. И лям сверху. Считай, что поднимешь на этой авантюре десять лямов. И только посмей кому-нибудь пискнуть об этом. Ты все поняла?

— Да, — сказала я.

— Тебя устраивает мое предложение?

— Думаю, что у меня нет вариантов.

— Правильно думаешь, — ухмыльнулся он. — Хотя если ты сегодня переведешь девять лямов на счет компании, мы об этом разговоре забудем.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать.

— Значит, решено, — сказал он, вставая. — Одевайся.

Я автоматически склонилась, чтобы подобрать одежду, но он тут же сказал:

— Не в это! — и показал рукой на шкаф. — Одежда там.

Затем задрал манжет рубашки и взглянул на часы.

— В темпе. Поедем в ресторан. Я голоден. Наденешь то, что я скажу. А после ресторана вернемся сюда. У нас вся ночь впереди.

Никогда не думала, что из моей внешности можно соорудить что-то подобное. Я и красивой-то себя не считала. Подростком и вовсе была нескладным: носила толстые очки в роговой оправе, пока не опробовала линзы, донашивала за сестрой одежду, всякое такое. Единственное что — я всегда гордилась своими волосами — не слишком густыми и не слишком редкими, такими, как надо, а еще — волнистыми и блестящими. Как-то раз, видимо из-за нехватки витаминов, волосы стали сильно сечься. Боже, как же я переживала! Казалась себе просто уродкой и в итоге, решив подстричь кончики, послушала парикмахершу и коротко подстриглась. И лет до двадцати я бегала с относительно короткой стрижкой — в основном каре. Но потом обратила внимание, что парни отмечают, что у меня красивые волосы и, хотя они меня порядком смущали этим, мне все же было очень приятно это слышать. В результате отрастила себе волосы ниже плеч, да так и привыкла к такой длине. И замуж вышла с ней и узнала о любовнице мужа с ней.

Другое дело, что обычно я убирала волосы в хвост. Распускать их на работе мне казалось очень нескромным и признаком того, что сотрудник не относится к работе серьезно. Глупости конечно — какое отношение имеет к качеству бухгалтерской работы то, убраны у тебя волосы в хвост или нет? Но вот так было.

До сегодняшнего дня. Босс остался боссом, работу я официально не сменила, но теперь убирать волосы в хвост Шерхан мне запретил. "До поры", как он сказал.

Когда я открыла шкаф, то обомлела. Одни ткани поражали воображение — явно очень дорогие, приятные глазу и на ощупь.

— Все твое, — сухо сказал Шерхан, а затем добавил: — Бело-синее надень. Третья вешалка справа.

— На голое тело? — робко спросила я.

— Да, — хмуро сказал он. — В ресторане будешь без белья.

Я не посмела возразить, хотя меня подобная затея совершенно не обрадовала — я была довольно стеснительным человеком в таких вопросах. Но спорить с ним было чревато поркой, а мне повторять это снова не хотелось — задницу пекло так, будто я уселась в бане на горячие доски.

Я достала платье из шкафа, провела пальцами по ткани.

— В темпе делай все, — сказал Шерхан, заправляя ремень в брюки. — Потом полюбуешься. Вещи тебе в номер перевезут.

На одной из стен висело огромное зеркало, высотой метра в два с половиной и шириной в полтора.

Я встала перед ним и, стараясь не раздражать моего босса, быстро облачилась в вечернее платье в пол с открытыми плечами и без бретелей. Оно было ассиметричным и с вырезом до бедра. Вырез, учитывая то, что на мне не было трусов, меня особенно смущал.

Но выглядела в нем я реально шикарно. Сроду таких вещей не носила.

— Сколько оно стоит? — спросила я.

— Четыре тысячи, около того.

— Рублей? — спросила я, едва не зажмурившись.

— Нет, конечно, — сказал он. — Евро. Его из Милана сегодня привезли. Утром. Ты думаешь, я не знал, что ты приедешь ко мне сюда?

Мда-а…

— Слушай, детка, — сказал мой босс. — Другие платья подешевле. На кону огромные бабки, говорю еще раз. Зазубри эту фразу и повторяй перед сном. Одежду я тебе все равно не оставлю. Хотя посмотрим. Как будешь себя вести. Подойди ко мне.

Осторожно ступая босыми ногами по мягком ковру, я постаралась подойти, как можно более элегантно.

— Двигаться тебя научат, — сказал он, будто прочитав мои мысли. — Отзвонюсь сегодня Марии. Позанимаешься с ней танцами. И над походкой поработаете заодно.

— Хорошо, — сказала я, понятия не имея, кто такая Мария.

— Сейчас запомни только одну вещь. Только одну, но очень хорошо. Слушаешь?

^{- Да}.

— Спина должна быть прямой. Сутулая осанка — дерьмо. Это — асексуально. Ясно?

— Да, — сказала я и выпрямила спину.

— Увижу, что сутулишься — взгрею. Все поняла?

Я закусила губу и кивнула.

— Пристрастия своего брата я знаю очень неплохо. Спортивный стиль — нахер. Безразмерные штаны с фуфайками всякими — нахер. Ты должна быть элегантной.

— Я поняла.

— Очень хорошо, — одобрил Шерхан. — И не веди себя, как дешевая блядь. Это тоже асексуально. Соблазняй тонко. Туфли в шкафу. Надень. Белые, в коробке. В какой — то из них.

Я поискала и наконец увидела белые туфли-лодочки. Вытащив их, показала Шерхану: — Эти?

— Нет, — он покачал головой. — Посмотри еще.

Открыв еще пару коробок, я увидела и в одной и в другой черные босоножки. Наконец, мне повезло: в третьей коробке была белая обувь. Хм. Тоже босоножки. С ремешком вокруг голени и высоким каблуком.

— Эти?

— Да. Надевай. На шпильках ходить умеешь? Присев на пуфик, я пожала плечами:

— Вроде да. Но я не очень люблю высокий каблук.

— Это меня мало волнует. Фразу заучила?

— На кону стоят огромные деньги.

— Вот и умница, — одобрил он и снова посмотрел на часы. — Давай, в темпе. У меня дел полно. Пока будешь размещаться в гостинице — я уеду на пару часов. Потом вернусь. Но сначала в ресторан. Я реально голоден. Будешь копаться — тебя сожру. Вместе с платьем. Поняла?

Я поняла только то, что так он шутил. И позволила себе улыбнуться, хотя он оставался хмурым и сосредоточенным.

— Ну как? — спросила я, когда надела босоножки, встала и выпрямила спину.

— Сойдет, — сказал он.

Он встал с кресла и подошел ко мне. Взяв меня пальцами за подбородок, чуть приподнял голову и внимательно посмотрел в глаза.

— Моего брата зовут, как Пушкина. Запомнить просто. Александр Сергеевич.

— Поняла, — тихо сказала я.

— Скажи: "Добрый день, Александр Сергеевич".

— Добрый день, Александр Сергеевич.

— Плохо, — резко сказал он. — Очень плохо. Ладно, ночью над этим поработаем.

Он отпустил мой подбородок и, подойдя к другому шкафу, быстро снял с себя рубашку. Затем достал белую и пиджак и быстро надел их. Когда он одевался, я залюбовалась тем, как под его кожей играют мышцы. Он был коренаст, но одновременно с тем очень красиво сложен.

Оправляя пиджак, он повернулся ко мне.

— Все, поехали.

Когда мы вышли из лифта на первом этаже, люди перед нами расступались. И во взглядах их сквозили уважение и… страх. У меня вообще было впечатление, что я вышла гулять с огромным питбулем без ошейника и прохожие очень его опасаются. Шерхан, даже в пиджаке, выглядел очень брутально. Грузный, на пол головы меня выше, короткостриженый, широкоплечий, да что там — широкий — он двигался пружинистой походкой и чуть переваливался из стороны в сторону. И вроде бы ничего страшного — но пугало.

Я не привыкла к подобному. Очень хорошо понимала, что такая реакция окружающих людей привычна для Шерхана, но сама чувствовала себя неловко.

Вышколенный персонал, потупив глаза и осыпая нас улыбками при поднятии взглядов, рассыпался в вежливостях. Нас спросили все ли нам понравилось и сказали, что будут очень нас ждать.