Желание босса (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 7

Я машинально спрятала руки под стол.

— Вторая проблема — кожа на твоем лице и твоих руках.

Я поджала губы и провела пальцами по щеке.

— Не ссы, решим, — сказал Шерхан, туша в пепельнице сигарету. — Просто сам цвет сероват. Усталость, проблемы, уход херовый. В общем, решаемо. Каждый день будешь посещать СПА. Адрес скажу. Для тебя там все будет бесплатно.

— Спасибо.

— Третья проблема — твой голос.

— А что с ним не так? — спросила я.

— Не соблазнительный. Ты разговариваешь, как бухгалтер.

— А надо как?

— А надо, чтобы было впечатление, что ты оторва, но внешне скромняшка. А на деле — развратная, откровенная и сексапильная. В голосе должен быть секс. Призыв, если хочешь. Врубаешься, о чем я?

— Да, наверное, — осторожно ответила я.

— Мы над этим ночью поработаем.

— А как?

— Узнаешь, — сухо ответил Шерхан. — Ну, и четвертая проблема — взгляд.

— А со взглядом какая?

— Запоминай: в сторону, в пол, в глаза. Повтори.

— В сторону, в пол, в глаза.

— Посмотри на меня так. Сначала в сторону, вот так, теперь сразу опусти взгляд. Хорошо. И мне в глаза сразу. Давай, быстро. Неплохо. В отеле потренируйся. Можешь перед зеркалом. Частить не надо. Нужно, чтобы это выглядело естественным. Когда будешь общаться с моим братом — вот сразу, как познакомишься, сделай так несколько раз. С паузами. Еще раз давай. Глотни вина и вперед.

Я взяла бокал в руку и Шерхан покачал головой:

— Тремя пальчиками за ножку бери. Аккуратно. Нежно. Вот так. Умница. Теперь взгляд.

Я посмотрела ему в его серые, практически стальные глаза, затем опустила взгляд и увела его в сторону. Все, как он сказал.

— Меньше пауз. Плавно делай. Поставь бокал и еще раз.

Я послушно выполнила то, что он сказал.

— Для начала сойдет, — сказал он. — Теперь думай о сексе и распахни глаза. Вспомни, например, как ты у меня сосала в машине.

Я смутилась.

— Глаза раскрой пошире, говорю, — рявкнул Шерхан.

Наверное, я выглядела очень глупо, потому что он усмехнулся.

— А теперь чуток прищурь. Легонечко, плавно делай. Вот так. Еще раз.

Я повторила.

— Вот этот прищуренный блядский взгляд запомни хорошо. Когда будешь смотреть на моего братца, думай о сексе. Прям представляй его. На мужиков действует очень круто. Надо, чтобы ты ему понравилась сразу, ясно?

- ^Да.

— Ну и напоследок приоткрой рот. Чуть-чуть. Чуть приоткрытый рот, чуть прищуренный блядский взгляд, в сторону, в пол, в глаза. И губы не поджимай. Умница.

Послышался стук.

— Да, можно, — отозвался Шерхан.

В комнатку вошла Света в сопровождении другой девушки, с огромным подносом в руках. После того, как блюда были расставлены и нам снова пожелали приятного аппетита, девушки ушли.

— Все, давай есть, — сказал Шерхан. — Все остальное — потом.

Была у моей мамы кошка. Долго прожила по кошачьим меркам, двенадцать лет. Все в ней было классно: и характер добрый, отзывчивый и шерстка потрясающе нежная и ее манера общаться с хозяйкой — много-много любви уже только во взгляде. Мама души в ней не чаяла.

Единственная сложность с этой кошкой возникала всегда по одному и тому же поводу.

Она была не стерилизованной и очень сильно, просто очень сильно временами хотела кота. Так, как хотела эта кошка я не видела вообще никогда. В порно ей бы цены не было. Она отклячивала задницу и вопила. Ее было очень жалко — но стерилизовать было нельзя. Запретил ветеринар. И тогда я чесала ей поясницу.

Такого благодарного мурлыканья я не слышала ни у какой другой кошки. Она терлась об меня задницей, обвивала запястье хвостом и тарахтела, как трактор. Потому что я облегчала ей ее мощное кошачье желание трахаться. У нее там все зудело. Она несколько дней в такие периоды просто сходила с ума. По ночам орала под дверью. Она реагировала на любые прикосновения так, будто бы была сплошным клитором, а эти прикосновения — сладкими, изысканными ласками. И я всегда поражалась тому, как менялся ее характер потом, когда у нее проходил этот период течки. Она становилась флегматично-спокойной, горячий темперамент будто бы засыпал. До следующего раза.

Одна из причин, по которой я не заводила кошек, которых всегда очень любила — именна эта. Нестерпимое желание кошки, которое нельзя унять — это что-то трудно переносимое. Мама иногда позволяла ей встретиться с котом и кошка с наслаждением трахалась, а потом превращалась в прекрасную мать. Только вот котят раздавать было почти всегда очень сложно — кошка не была породистой.

Этой ночью, когда Шерхан привез меня в отель и мы поднялись в номер, который должен был стать теперь временно моим, я чувствовала себя такой кошкой. Потому что сначала он довел меня чуть ли не до истерики, так сильно поднялась риска на шкале моего желания. Я буквально ничего не соображала, кроме одного — хотела, чтобы он вставил наконец в меня член и унял этот зуд, от которого по телу бежали горячие волны, вызывая мурашки, мурашки и еще раз мурашки. Каждое его легкое прикосновение вызывало множество мурашек. Я думала, что сильнее, чем тогда в его машине, хотеть мужчину просто не могу. О, как же я ошибалась…

Все началось еще в ресторане, когда он приказал мне сесть с ним рядом. Мы уже поели и только пили вино — Шерхан заказал вторую бутылку. Причем он пил намного больше чем я, но пьянела я заметно сильнее. А может мне так просто казалось.

Я села рядом и несколько минут он ничего не делал, просто рассказывал про то, как занимался на заре своей бизнес-карьеры модельным агентством. Он знал значение таких слов, как "пилинг", "скраб", "шеллак", "пуш-ап", "бандо", "антисерн", "кайал", "лифтинг", "хайлайтер" — в общем все то, что для моего бывшего мужа, да и для других мужчин, которых я знала, было женскими тайнами за семью печатями. Он рассказывал про то, как его агенства раскручивали моделей, про то, с какими сложностями он сталкивался и как решал эти проблемы, а потом чуть наклонился ко мне и тихо в ухо сказал:

— Раздвинь ноги.

Его теплое дыхание согрело мое ухо, и я почувствовала из-за этого и из-за того, что он сказал — волну легкого возбуждения. Тогда оно только рождалось. Я раздвинула ноги и он, продолжая рассказывать об агентстве, положил мне ладонь на бедро. Властно, тяжело, по — хозяйски. Чуть сжал.

От его мизинца до моей киски было всего ничего и без трусиков это были совершенно иные ощущения — я буквально ощущала, сколь мало это расстояние. И он принялся потихоньку проникать ладонью в этот вырез на платье, поднимаясь все выше и выше. Все ближе и ближе. По внутренней стороне бедра.

Я чувствовала грубоватую кожу его ладони, его настойчивые пальцы, которые с легким нажимом приближались к моим губам и чувствовала, что мне становится трудно ровно дышать. Биение сердца участилось и я, отвечая на какой-то его вопрос, сделала это более эротично, чем хотела того сама — я тихонько вздохнула от удовольствия и последние пару слов прошептала на медленном выдохе.

А затем мизинец Шерхана оказался на моей киске. В самом верху. Чуть проник между губ и коснулся клитора.

Я вздрогнула и тут же прислонила ладонь к груди, стремясь привести сбивчивое дыхание в порядок. Но он не дал мне это сделать. Он по-прежнему сжимал мое бедро у его основания, но подушечкой мизинца медленно и настойчиво принялся ласкать мой клитор круговыми движениями. Мое дыхание дрожало, я дышала глубоко и сладко, стараясь не закатывать глаза от возбуждения, хотя удавалось это с трудом. Не знаю, почему я боролась с охватывающим меня возбуждением, но оно явно было сильнее меня. Я задышала так, что это стало слышно и от понимания этого, я залилась краской. Облизнув губы, я уже откровенно постанывала, а Шерхан все продолжал рассказывать мне про свое агентство. Он говорил ровно, спокойно, не стараясь меня соблазнять. Просто при этом так ласкал одним-единственным пальцем, что я с ума стала сходить из-за волн возбуждения.