За Веру, Царя и Отечество! (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 43

Приземлиться в лагере майор Дегуршафф смогла сама. А вот мне понадобилась помощь Юли – маны практически не было. Но на земле я ухитрился не упасть и подойти к сестричке на своих двоих, хотя меня и штормило как пьяного. Нас тут же обступили плотным кольцом бойцы наших батальонов, но мы лишь молча смотрели друг на друга.

– Так кто же победил, Виша? – Тихо спросил стоящую рядом с японцем секундантку кто-то из имперских магов. – Нет, в самом деле?

– По правилам победила майор Дегуршафф, – отозвалась Серебрякова. – Если судить по попаданиям наш майор попала в соперника четыре раза, а подполковник Дергачева только три.

– Не считается, – тут же возразила ей Юля. – Четвертый выстрел сделан после окончания поединка, у меня все на орб записано. И третий, по-моему, тоже, надо смотреть по секундам. Победила подполковник Дергачева.

– А ты как думаешь сестричка? – Сплюнув на траву кровавой слюной, спросила меня Дегуршафф. – Кто взял верх, я или ты?

– А ты? – Парировал вопрос я, стараясь удержаться от рвоты, очень уж меня мутило.

– Предлагаю ничью, – мотнул головой японец. – И вопрос о старшинстве снимается. Пойдет? Или назначим новую дуэль?

"Ну тебя нахрен, снова с тобой махаться, самурай недоделанный. Так никакого здоровья не хватит. Хорошего помаленьку".

– Пойдет, – согласился я. – Пусть будет ничья.

– Значит так и есть, – улыбнулся он сквозь маску из запекшейся крови на своем лице. – Спасибо за веселье, сестра, и, пожалуй, хватит на этом. Больше я с тобой драться не хочу, мне за такие экстремальные переработки не доплачивают.

Остаток дня я пытался хоть как-то привести свою отбитую тушку в форму. Сначала пара бойцов из Юлиной эскадрильи, специализирующихся на неотложной магической помощи раненым, наложили на меня в командирской палатке обезболивающие и лечебные заклятья, затем сама Юля вдалеке от мужских взглядов помогла мне раздеться, чтобы обработать и перебинтовать ушибы и ссадины по всему телу. После процедур слегка полегчало, главное руки-ноги не сломаны. Охая при каждом движении как древний дед, я заполз на походную кровать и устало закрыл глаза. Плохо дело. Операция по захвату рудников через сутки, а я как будто провернут в мясорубке, и сегодня вряд ли уже приду в работоспособное состояние. Легкое сотрясение мозга я точно получил, плюс ко всем остальным проблемам, до сих пор голова кружится. Ухайдокал меня этот гад японский. Я его, впрочем, тоже отделал на совесть, будет знать наших. Поддержал, можно сказать, честь русских магов. Только это меня ни хрена не спасет, когда о дуэли узнает Ребров. От меня вообще-то сотрудничества с имперскими магами ждут. А тут такое… Короче говоря, от начальственного гнева нас спасет лишь блестяще выполненное задание. И то – не прикроет целиком, а лишь приуменьшит градус грядущего разноса с оргвыводами. Впрочем, наплевать мне на все разносы вместе взятые, бывало и хуже. Дело я сделаю, а там как говорится: дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут. План действий в предстоящей операции для своего батальона я проработал заранее, а Дегуршафф может катиться ко всем чертям, воюя на подхвате или отдельно, если такая гордая. Я для японца подчиненным или очередной ступенькой карьеры быть не собираюсь, облезет. Сейчас главное отлежаться, чтобы послезавтра вести батальон в бой.

Примерно с такими мыслями я провел остаток дня. Ужин мне принес Пашка, а когда я, морщась, начал глотать исходящую паром горячую мясную похлебку, парень, покосившись на мою лежащую в стороне фуражку, вынул из кармана и положил на служивший импровизированным столиком металлический ящик из-под патронов горку серебряных имперских монет.

– Держи Таня. Это твоя доля от наших ребят. Здесь ровно сто марок Райха.

– Это еще что за новости? – Чуть не поперхнулся я похлебкой, не поняв в первый момент, в чем тут дело. – Доля за что? Вы казенные одеяла что ли налево толкнули? Или, не приведи Господь, маготехнику?

– Нет, конечно, – поспешил оправдаться Пашка. – Это выигрыш… Мы с Юлей и другими комэсками поставили на вашу ничью. А имперцы все как один ставили на победу Дегуршафф, очень уж они были в ней уверены. Вот и результат – плакали их денежки. И, раз уж мы заработали на тебе немного валюты, то решили, что будет справедливо поделиться ей с командиром. Ты же дралась как-никак, а мы только смотрели.

– А почему вы, паршивцы, не ставили на мою победу? – В первый момент я почувствовал лишь сильное возмущение. – Получается, вы во мне сомневались? В своем любимом командире?!

– Что-ты, что-ты, – замахал руками Пашка. – Как можно? Наоборот, мы были абсолютно в тебе уверены. Это я всем сказал, что будет ничья, потому что наша Таня на голову сильнее какой-то имперской девчонки, пусть даже и собственной сестры. У тебя же всегда все под контролем, – объяснил я нашим. – Поэтому ты сначала покажешь Дегуршафф полное превосходство русского мага над имперским, а затем сведешь все к ничьей, чтобы не обижать гостей, – вот как я рассудил. Вот… Короче говоря, я этим имперцам так в лицо и сказал: наш подполковник – девочка воспитанная. Из уважения к союзникам она прилюдно надирать задницу сестре не будет, сведет все к ничьей.

– И что имперцы?

– А ничего. Ржут как кони, говорят – щенки вы еще перед нами. Наша Таня вашу Таню непременно уделает, она ничьих и поражений не признает.

– И что было дальше?

– Остальные комэски меня поддержали и мы побились с их магами об заклад. Когда заранее знаешь результат – грех не заработать на нем немножко деньжат.

– Льстишь, поди, – пробурчал я. – Вы думали, что я слабее, но ставить против меня или бежать от спора не захотели, чтобы имперцы не подумали, что вы не верите в командира. Поэтому поставили на ничью.

– Нисколько, – голос Пашки был совершенно серьезен, даже непонятно, говорит он искренне или издевается. – Я же купеческий сын и к деньгам отношусь по-деловому. Никакой лести, только точный расчет, – покачал головой комэск. – Бери деньги Таня, пригодятся. Курс рубля к марке один к полутора. После победы закатим хорошую пирушку.

– Ага, с шампанским и веселыми девицами, – сгреб я монеты себе в карман. – Тебе, штабс-капитан, сбросимся всем батальоном на двоих сразу, в награду за чутье…

С вестью о том, что майор Дегуршафф пожаловала ко мне с визитом, караульный заявился в половину седьмого утра, еще до завтрака. На то чтобы привести себя в порядок потребовалось минут пять, и вскоре я велел пропустить свою "сестричку" в палатку.

В этот раз выглядела она серьезно и торжественно. Вместо бесформенного комбинезона мага – официальный имперский мундир, причем чистый и отглаженный, стрелочками на брюках порезаться можно. На голове высокая фуражка, слева на груди красуется орден серебряных крыльев – здоровенная такая разлапистая штуковина. Ну, и в довершение образа – сабля в ножнах на поясе. Японец как на парад собрался. И что немаловажно – выглядел он бодрым и свеженьким, даже синяков на морде не видать. Только вот казался очень бледным и как будто похудевшим, хотя, казалось бы – куда еще нам с ним худеть, и так кожа да кости. Я аж застеснялся своей обыденной мятой добровольческой формы без орлов и забинтованной головы – выгляжу сущим оборванцем по сравнению с блестящим офицером. И еще мне не понравился его чересчур здоровый вид, потому что я догадывался, как именно он его добился. Я бы лично так поступать не стал без самой крайней необходимости.

– Здравия желаю, – поприветствовал меня японец, когда мы остались наедине. – Как ты себя чувствуешь, сестра?

– Живой пока. Но прямо скажу – не твоими молитвами. Скорее вопреки.

– Вчера случилось недоразумение, – вздохнув, сказала Танечка японца. – Я изви… Мне, наверное, не стоило так поступать. Если хочешь – могу принести свои извинения.