Стремительное падение (СИ) - Сагайдачный Вадим - Страница 7

— А Даниэль с Аланом сколько смогли вытерпеть? — для проявления полной картины спросил я.

— Алан почти сразу убрал руку. Даниэль вытерпел до первых волдырей.

Я удовлетворенно кивнул. Предвестница сказала правду. Я, наверное, какой-то особенный раз смог вытерпеть столько боли.

Мазь перестала впитываться в руку. Теперь она покрывала руку жирным слоем. Лекарша все также очень осторожно наложила повязку. Закончив, она помогла мне подняться. Сказала, что лечение продлится примерно неделю. И чтобы я шел к себе в комнату, обещая принести макового молока, иначе боль не даст уснуть. Сейчас мне требовался долгий сон.

Я прошел в свою комнату и кое-как разделся. Пусть уже не настолько сильно, но рука продолжала болеть более чем ощутимо. Особенные мучения доставляли даже легкие прикосновения к ней или попытки пошевелить пальцами. Лекарша права, я бы вряд ли смог сегодня уснуть самостоятельно.

Мартышка уже вполне оклемался. Пес встретил меня настороженно. Будто почувствовав мое состояние, он проводил меня до кровати и сел рядом, внимательно за мной наблюдая и тихо поскуливая.

Я осторожно лег в кровать, продолжая держать перед собой руку, и погрузился в размышления. Признания мамы дали подсказку. Во-первых, не стоит так рьяно идти до конца, а во-вторых, не стоит так слепо доверяться никому, в том числе маме. Она может ошибаться или просто допустить глупость по непонятному обстоятельству, как только что произошло при испытании. Ну и, в-третьих, нельзя ни на кого полагаться. Необходимо всегда знать наверняка или очень тщательно продумывать, прежде чем подвергать себя риску.

Надин не заставила себя долго ждать. Она пришла с маковым молоком. Я выпил его до последней капли, лишь бы стихла боль, и я быстрее ушел в глубокий сон.

И действительно, боль стала быстро спадать. Сделалось по-особенному хорошо. Наконец я смог положить руку на постель, не боясь за мучительные последствия от лишних прикосновений.

Я закрыл глаза и подумал о том, как бы вышло, если планы отца свершились. Вероятнее всего он бы сразу забрал меня в столицу и приблизил к себе, как это сделал с Даниэлем. Потом я вспомнил о князе Оршика Малоре Горане. Конечно же, я ненавидел его всем сердцем. Он поступил глупо. Ни для себя ничего не выгадал и нам все испортил.

То ли под воздействием макового молока заиграли фантазии, то ли меня резко потянуло в сон со сновидениями. Перед глазами сами собой заиграли картинки. Вот уже я пребывал в большом зале, заполненным множеством людей. Шел к пустому трону, около которого справа одиноко стоял постаревший консильери Иган Велни. Я почему-то встал с другой стороны трона.

Развернувшись к залу, я стал смотреть на собравшихся людей. Я никого не узнавал. Это были чужие люди. Не жители Скалистого Берега. И в то же время я их откуда-то знал. Вот только в данный момент никак не мог вспомнить даже имен.

Справа, отделяя людей от возвышения с троном, стояли королевские гвардейцы в позолоченных легких доспехах. Слева стояли наши гвардейцы, которых легко было отличить по красным накидкам. Я присмотрелся к ним и безмерно удивился.

Крысолов?!

Айзек, прозванный нами Крысоловом, смотрелся намного старше своих лет. Ему было на вид лет двадцать. Рядом с ним я узнал уже совсем не тощего повзрослевшего Бази.

Я продолжил искать своего третьего друга — Рилли.

Взгляд уцепился за пухлого парня, стоявшего среди толпы рядом со стариком. Я едва узнал в нем управляющего замком Тида Граша.

В зале началось оживление.

Чей-то голос торжественно объявил: «Король Даниэль Гилберт»

Люди стали с почтением склонять головы. В окружении гвардейцев в красных накидках в зал вошел старший брат.

Толпа расступилась, образовав дорожку начиная от конца зала до самого трона. С приподнятым подбородком Даниэль уверенной походкой пересек зал, дошел до трона и сел в него. Я в ошеломлении смотрел на происходящее, пока не провалился в забытье.

Торжественное мероприятие по случаю вступления в наследство Даниэля больше напоминало продолжение вчерашней траурной церемонии. В большом зале нашего замка собралась все та же толпа. Радостных лиц не попадалось. Спокойные или печальные. Люди предпочли и сегодня придти в темных нарядах.

Мама стоит напротив меня во всем черном. Еще год этот цвет для нее станет повседневным. Мама собрана. Она торопливо смотрит по сторонам и ждет начала мероприятия. Рядом с ней стоит Алан. Я и другие бывшие помощники отца стоим напротив них отдельно. С нами вместе стоят наши вассалы — герцог Висячего моста, барон Кабаньего луга и брат отца — герцог Птичьих скал.

Мы все находимся на возвышении. В центральную часть, там, где вчера стоял гроб отца, возвращено объемное кресло с высокой спинкой. Оно пустое и подобно всем собравшимся, пребывает в ожидании своего нового правителя.

Утром меня разбудила мама вместе с лекаршей Надин Шелби. Пока одна занималась рукой, вторая провела подробный инструктаж по скрытию вчерашнего инцидента. Мама сохранила в тайне испытание, естественно, взяв обязательство с лекарши молчать. Не мог не согласиться с ее доводом. Будущему князю незачем знать о более удачном прохождении испытания младшим братом. Так что мне пришлось надеть телесного цвета перчатки и тем скрыть перевязанную рану.

Еще мама обрадовала, что поговорила с Даниэлем и он подтвердил мой статус казначея. Я вошел в состав его подручных. По этой причине я и стою сейчас вместе с ними.

Конечно же, я рассказал о вчерашнем видении. Мама восприняла его как предзнаменование. Но лекарша все испортила, заявив, что после макового молока люди видят и не такое. По ее мнению это была обычная галлюцинация. Вероятно по этой причине утром она выдала совсем немного макового молока. На глоток.

Я услышал обеих и все-таки склонился к мнению мамы. Просто потому что эта версия мне нравилась больше. Даниэль в будущем станет королем, а это значит я стану князем Скалистого Берега. Вряд ли брат отдаст княжество Алану. На счет нашего города у него слишком дерзкие планы. Сто борделей на тридцатитысячный город — это что-то невообразимое. В таком случае всем женщинам и молодым девушкам придется стать шлюхами, чтобы заполнить все злачные места товаром, а мужчинам придется стать сутенерами или охранниками борделей, где будут продавать их жен, дочерей и сестер. Такой судьбы наши люди не заслуживают.

Иган Велни громогласно объявил о начале процедуры вступления в наследование княжеством Даниэля. Также как и во сне, старший брат появился в конце зала в сопровождении наших гвардейцев. Люди расступились, образуя проход по которому Даниэль проследовал до своего почетного места. Вот только это был не дворец короля. Может быть Надин права, мое вчерашнее видение было просто галлюцинацией, порожденной маковым молоком.

Принесли символы власти. Иган Велни продолжил говорить. Он поочередно вручил Даниэлю сначала державу, символизирующую власть над землей Скалистого Берега, после скипетр, олицетворяющий власть над людьми. В последнюю очередь консильери водрузил на голову брата золотую корону с пятью зубцами, один из которых украшен большим красным рубином, тем обозначил возвышение Даниэля над остальными людьми княжества.

В завершение этой части церемонии все находившиеся в зале трижды выкрикнули слово «князь» и тем признали его правителем Скалистого Берега.

Также консильери объявил о новом статусе мамы. Она стала княгиней-матерью без права на власть. В этой части для нее ничего не изменилось. То же было при ее прошлом положении в качестве княгини-жены.

А вот для меня и Алана все изменилось существенно. Мы утратили статус сыновей князя. Стали обычными аристократами, причем еще и полностью подвластными своему старшему брату. Отец для нас не успел ничего подготовить. Из-за этого на Алана было лучше не смотреть. В отличие от меня он оказался неустроенным и, наверное, по этой причине слишком тяжело воспринимал перемены.

Далее началась процедура дачи клятв. Первыми перед новым князем стали на правое колено все его подручные, включая правителей деревень. Стоя вместе с остальными, консильери зачитал слова, а мы дружно за ним повторили.