Золотые патроны
(Рассказы) - Ананьев Геннадий Андреевич - Страница 15

— А где эти несколько дней могли пережидать бандиты?

— Ума не приложу. Давайте чай пить.

Но в этот вечер им так и не удалось попить чаю: на току кто-то сильно и часто начал бить в рельс. Удары звучали, как набат. У колхозного правления тоже ударили в рельс. Капалин выскочил на крыльцо.

— Лейтенант, хлеб горит! — закричал он.

Но Борисов и сам с крыльца видел взметнувшийся в небо яркий факел, от которого в темноту пучками летели искры. Горела соломенная крыша тока.

Борисов вместе с Капалиным побежал к току. Их обогнали две пожарные брички с наполненными водой бочками. На току уже были люди. Никто не тушил пожара, все понимали: бесполезно. Кто-то откатывал подальше от огня бочки с бензином, лежавшие метрах в пятидесяти от тока, кто-то прямо из-под горящей крыши, облившись водой, выкатывал зернопогрузчик. Женщины подносили воду из ближних колодцев, обливали водой пшеницу и тех, кто спасал технику. Все работали молча, только председатель колхоза громко выкрикивал приказания.

Борисов стал помогать двум колхозникам, толкавшим веялку. Горячий воздух затруднял дыхание, на китель и голову (фуражка осталась у Капалина) сыпались искры, какая-то женщина опрокинула на него ведро воды.

— Еще — взяли! — натужно прохрипел за спиной Борисова знакомый голос. Он оглянулся и узнал старшину заставы Исаева. «Успели с заставы. Молодцы!» — подумал лейтенант. Веялка пошла быстрее, и вот, наконец, стало легче дышать — горящая крыша позади. Но они продолжали катить веялку подальше от огня.

Кто-то громко крикнул: «Берегись!» Часть крыши рухнула. Все кинулись растаскивать горящие стропила, тлевшее кое-где зерно раскидали и залили. Пожар затихал. Все ближе и ближе к току подбиралась темнота, вот она охватила весь ток, и в этой темноте чернели, как клыки огромного хищника, каменные столбы, а чуть в стороне темнел похожий на жирафа зернопогрузчик. У зернопогрузчика старший лейтенант Малыгин в кителе, прожженном в нескольких местах, в фуражке, сдвинутой на затылок, тоже прожженной, разговаривал с председателем колхоза Петром Григорьевичем Тереховым.

— На трудодни раздадим, а семян нет — покупать придется, — сокрушался председатель. — Стукнет по карману.

— Почему загорелось, не выяснили? — прервал Терехова Малыгин.

— Думаю, подожгли. Крыша загорелась. Сторож ужинать уходил. Он первым и увидел, когда возвращался. Тревогу поднял.

— Кто же мог? — недоуменно спросил Малыгин.

— А кто его знает. Вы границу покрепче перекройте.

— Начальник всех на ноги поднял. Сам следовую полосу проверяет.

— Если надо, мы поможем.

— Хорошо, Петр Григорьевич. А сейчас нам пора.

Борисов сидел на небольшом валуне у обложенной камнем могилы и смотрел на заржавевшую звезду. В ущелье было сыро и сумрачно. Над головой, каркая, кружили вороны. Лейтенанта раздражало это карканье, разочаровался он и осмотром ущелья. Но Борисов собирался внимательно осмотреть еще подножие горы там, где его огибала речка.

Вчера, после пожара, когда он вернулся с Малыгиным, Исаевым и солдатами на заставу, майор Рудков сразу же послал и его, и всех приехавших с ним на границу. До самого рассвета застава была на ногах. Инструкторы с собаками беспрерывно проверяли следовую полосу.

А утром, когда наряды вернулись с границы и доложили, что никаких признаков нарушения не замечено, когда вернулся инструктор с собакой, посланный к току после пожара, и тоже доложил, что вокруг тока все истоптано и никаких подозрительных следов там определить не удалось, майор Рудков вызвал дежурного по заставе.

— Вышлите наблюдателя на вышку, остальным — отбой!

— Есть.

Подождав, пока дежурный выйдет из канцелярии, Рудков обратился к Малыгину и Борисову.

— Зря шум подняли. И председатель ошибается, что поджог. Какой-нибудь разиня окурок бросил — вот и пожар.

— Я Другое предполагаю, — возразил Борисов майору. — Следов банды тоже не могли обнаружить. Но где-то ведь она прошла, где-то пережидала? Может быть…

— Все может быть, лейтенант, но я верю фактам. А факты таковы: следов нарушения границы нет. Не было их вчера, не было позавчера, нет и сегодня.

— Я все же пойду в ущелье. Позавтракаю и пойду.

— Стоит ли?

Сейчас Борисов смотрел на заржавевшую звезду, вспоминал события минувшей ночи, слова Рудкова: «Стоит ли?» — и начинал уже сомневаться в правильности своего предположения. «Но где-то ведь прятались бандиты. Нужно найти то место и проверить его», — как бы убеждая себя, проговорил лейтенант и встал.

Нахоженной тропы к водопаду не было. Весь склон горы покрыт мягкой травой, перевитой длинными, тонкими и твердыми, как проволока, колючими побегами ежевики. Ближе к речке — редко разбросанные невысокие, чем-то напоминающие перекати поле, только красно-сизые от созревшей ягоды, кусты барбариса. За этими кустами — густой тальник. Борисов излазил весь склон горы, внимательно осмотрел каждый камень, обошел каждый барбарисовый шар, но ничего не нашел. Он проголодался и жалел, что не взял с собой ничего закусить, однако идти на заставу, не закончив осмотра берега реки, не собирался. Пробившись через густой тальник, Борисов вышел к водопаду.

Большой черный камень перегородил почти всю реку. Между камнем и противоположным берегом, тоже каменистым, образовалась узкая щель, в которую врывалась струя воды. Часть же реки спокойно перекатывалась через камень и тонкой пеленой, образуя навес над камнем, падала с метровой высоты в глубокую тихую заводь. Мелкие брызги водопада вспыхивали в лучах солнца разноцветными огоньками; солнце, пробив тонкую пелену воды, кусочками радуги лежало на мокром черном камне.

Напившись воды, лейтенант принялся осматривать прилегающую к водопаду местность. Никаких следов. Только за пеленой падающей воды, метрах в двух от берега, у самого камня, на зеленой плесени, покрывающей гальку, он заметил нечто, похожее на отпечаток босой ноги. Отпечаток был нечеткий, и Борисов, чтобы рассмотреть его, вплотную подошел к водопаду и пронырнул через тонкие струи воды.

Перед ним был действительно след — след взрослого человека. Борисов пытался ответить на заданный себе же вопрос: «Кто этот человек, что он здесь делал?» Сидя на корточках, он внимательно изучал каждый сантиметр мокрого дна, а вода падала на полы его шинели, и холодные брызги, попадая на шею, скатывались за воротник. Не замечая этого, Борисов взглядом прощупывал дно воздушного мешка. Вот он увидел, ближе к берегу, еще один след и передвинулся к нему. Здесь воздушное пространство стало уже, и струя воды начала падать на спину. Борисов прижался к камню и на четвереньках пополз к берегу. В метре от берега он увидел на толстом слое ила еще один след — четкий след босой ноги человека, а рядом такой же четкий отпечаток руки. Заметил он и то, что основание камня неплотно подходит к берегу, образуя узкий треугольник.

Вода здесь почти не создавала воздушного мешка, она скатывалась между камнем и скалой, выдвинувшейся от берега, и, чтобы вплотную подобраться к берегу, нужно было проползти метр под самой струей. Вода была холодна, и Борисов знал, что промокнет насквозь, но все же пополз вперед.

Когда он добрался до того места, где черный камень образовывал треугольник, и заглянул туда, то увидел черную пустоту. «Пещера?!» — мелькнула догадка, и Борисов пополз в эту черную пустоту.

Пещера круто уходила вверх и, чем дальше от реки, тем становилась шире и выше. Борисов уже мог встать почти во весь рост. Глаза его начали привыкать к темноте, различая острые камни, торчавшие с боков и с потолка. Медленно, почти бесшумно, он поднимался по неровному каменному дну. Далеко впереди мелькнула узкая полоска света. «Еще один выход, но в каком месте? — подумал Борисов и тут же усмехнулся. — Наверняка в ущелье. Но зачем гадать, зачем отвлекаться? Сейчас нужно смотреть и слушать. Тот, кто оставил след под водопадом, может быть, здесь. Нельзя, чтобы он увидел или услышал первым».

Вынув пистолет из кобуры и держа его перед собой, лейтенант снова тихо двинулся вперед.