Приключения доисторического мальчика
(Повесть) - д' - Страница 10

Дети пытались найти какой-нибудь след жалости на лицах старейшин и охотников, но все эти лица были или холодны, или яростны. Во всех взорах читалась непреклонная решимость.

Рюг и Гель отвернулись.

Старейший закрыл лицо своими могучими руками.

Самый старший из начальников после Старейшего встал, подошел к детям и, грубо схватив их за руку, крикнул громовым голосом:

— Старейшины постановили. Их приговор должен быть выполнен. Огонь умер. Изменники должны тоже умереть, от моей руки… На колени, преступники! А вам, отцы, матери и дети нашего племени, да будет их судьба уроком.

Но когда он поднял над головой двух маленьких преступников тяжелый каменный топор, чтобы поразить их насмерть, Крак вырвался из рук его и упал на колени к ногам Старейшего.

— О отец! отец! — воскликнул он каким-то странно звенящим голосом, который потряс все собрание: — огонь умер, и я убил его; я заслуживаю смерти. Но ты… ведь ты знаешь столько тайн, ты был другом Фо-чужеземца, о дорогой отец, ты можешь вернуть огню жизнь. Разве ты не можешь сделать того же, что делал Фо-чужеземец? Ответь мне, заклинаю тебя!

— Фо-чужеземец?.. Что хочет сказать этот ребенок, и что за имя упомянул он вдруг? — пробормотал с удивлением старец, казалось, разбуженный от какого-то сновидения. — Я забыл это имя.

— О отец! Воспоминание о Фо-чужеземце, который уже там, где буду сейчас я, вдруг промелькнуло в моей голове. Я вспомнил, что он был твоим другом, и, значит, ты можешь сделать то же, что делал он.

— Но что же делал Фо-чужеземец? — быстро спросил Старейший. — Я не понимаю, что означают твои странные слова? Объяснись. Говори. А вы, сыны мои, — прибавил старик смущенным голосом, — дайте маленькую отсрочку этому преступнику.

Мрачное судилище своим молчанием дало как бы согласие на просьбу старого начальника.

Ребенок, собравшись с духом и крепко прижав руку к сердцу, словно затем, чтобы сдержать его сильное биение, начал свою речь, обращаясь к старцу:

— О прародитель, ты разрешаешь мне говорить теперь, в такую минуту. Позволь же мне напомнить тебе о том, что только случайно ускользнуло из твоей памяти! Напомнить секрет Фо-чужеземца, о котором я и не думал все это время и который теперь, сам не знаю как, воскрес в моей голове. Да, вот только сейчас я припоминаю все, что мне рассказал Фо, когда я жил с ним в его пещере, ухаживая за ним во время его болезни и подавая ему питье, как то мне было приказано Старейшим.

— Что сообщил тебе Фо-чужеземец? Говори, мой мальчик, и пусть никто не осмелится перебить тебя.

— Однажды, о Старейший, — начал свой рассказ Крак, — когда я бродил по пещерам, находящимся неподалеку от нашей, я по привычке переворачивал все камни, чтобы поохотиться за животными, которые любят искать под ними убежище себе. Под одним камнем, особенно тяжелым, который я только с трудом сдвинул с места, я открыл совсем неизвестные и невиданные никогда предметы. Я вскрикнул от изумления. Фо-чужеземец услыхал мой крик. Он хотя с трудом, но подошел ко мне. — Это принадлежит мне, — сказал он: — никогда не смей говорить о том, что видел, или я убью тебя! — Потом он прибавил: — Когда для меня наступит время уйти в ту страну, откуда нет возврата, я оставлю эти вещи Старейшему, который приютил меня и наградил своею любовью. Но до тех пор пусть он ничего не знает. Молчи, ты в этом не раскаешься!

— Что слышу я? — прервал старец. — Фо никогда не говорил мне ни о чем подобном, но продолжай…

— О Старейший! Фо-чужеземец сказал мне еще: — Так как ты открыл мое сокровище, то узнай, для чего оно служит. Сказав это, он взял кусок кремня и ударил по нем маленьким черным камнем, очень тяжелым. Он мне дал его в руку, чтобы я узнал его вес, и уверял, что камень этот упал однажды перед ним с неба, с невероятным грохотом. Как только он ударил по кремню маленьким тяжелым камнем, из кремня посыпались искры без числа. Фо-чужеземец высек эти искры на сухой мох и стал дуть. Показалось пламя. Он бросил на него несколько щепок, и огонь, тот самый огонь, который я убил, начал жить. Но Фо-чужеземец сейчас же затоптал его ногой, и огонь в минуту погас.

— О, Крак, уж не лжешь ли ты? Или ты, может, видел во сне эти неслыханные вещи?

— Нет, отец! После этого Фо-чужеземец совсем тихо прибавил, что может по желанию возродить к жизни и убить огонь. И что, в случае покражи или потери маленького черного камня, он все-таки сумеет подчинить себе огонь другим способом, и сейчас же доказал мне это. Он выбрал из вещей, которые я нашел, короткую, очень твердую палку с дырочкой посередине; потом сел, положил палку под ноги, очень крепко нажав на нее, вставил в дырку конец другой маленькой палочки и принялся чрезвычайно быстро вертеть ее в разные стороны между ладонями рук. Скоро из дырочки показались сначала дым, потом пламя, которое опять зажгло сухой мох… — Вот что я узнал от Фо.

Пока ребенок говорил, на лицах его суровых слушателей отражались, как в зеркале, различные выражения удивления и напряженнейшего внимания. Даже Старейший на этот раз не в силах был сдержать свое волнение и сохранить невозмутимый вид.

Ребенок смолк. Старейший вздохнул и сказал, точно говоря сам с собой:

— О, Крак, сердце мое преисполнено радости и надежды. Фо-чужеземец умер, так и не открыв мне своих тайн, как думал ты. Но теперь, благодаря твоим словам, в темной бездне моей памяти точно просиял свет. Теперь я все понимаю. Прошлое встает передо мной. Тайны Фо, я так угадываю, были известны моим предкам. Мне говорили об этом в детстве. Я знал их. Но они ускользнули из моей одряхлевшей памяти, и сегодня в ночь, несмотря на все мои усилия, я не мог вспомнить, в чем состояли эти тайны. Теперь, благодаря тебе, если ты сказал правду, и если мы найдем в пещере вещи, о которых ты говоришь, мы все будем спасены. Ведь, огонь снова оживет, веселый и ласковый, и будет снова нам улыбаться и оберегать нас; — надейся же на нашу благодарность.

— Старейшины пещеры, — сказал старик, возвышая голос, — вы слышали слова ребенка? На ряду с его преступлением вы обсудите теперь значение несравненной услуги, которую он нам, конечно, оказывает благодаря своему изумительному открытию. Мы сейчас об этом переговорим.

— Пусть будет так. В самом деле стоит узнать, может ли благодеяние уменьшить преступление? — сказал самый старший после прародителя. — Пусть эти дети под надзором Рюга выйдут из пещеры и подождут там нашего решения.

Когда Рюг, очень довольный в душе, уже готовился увести детей, Старейший снова обратился к Краку со следующими словами:

— Почему ты мне ни разу не говорил обо всем этом, дитя?

— О Старейший, — ответил Крак, — прости, если я худа сделал, но ведь я обещал молчать. Я держал слово, данное Фо-чужеземцу. И потом я думал, что вам, мой дорогой учитель, эти тайны давно известны! К тому же, дни проходили, сменяя друг друга, и я перестал об этом думать. Если бы я сейчас не вспомнил случайно о Фо, я так ничего не сказал бы, и это молчание стоило бы мне жизни.

— А что сталось с вещами, употребление которых тебе показал Фо?

— Не знаю. Я ни разу больше не осмелился пойти, в пещеру, где их нашел. Они, должно быть, и теперь там, если только чужеземец их не уничтожил.

— Хорошо, Крак, — ответил старец. — Хорошо, надейся. И ты, малютка Ожо, утри слезы и тоже надейся. Что касается: тебя, Рюг, то удержи свой язык, я поручаю детей твоему наблюдению. Только, пожалуйста, без советов, подобных тем, которые ты им только что давал. Понимаешь?

— Понимаю и повинуюсь.

И Старейший со страшным волнением, которое он напрасно старался скрыть, смотрел, как дети уходили из пещеры..

Двумя палочками Фо-чужеземца и в наши дни очень многие дикари пользуются для добывания огня, когда очаг у них погаснет. Действительно трение развивает теплоту, которая тем сильнее, чем трение продолжительнее и быстрее, — теперь это явление общеизвестное. Если наблюдать спуск: корабля с доков, то можно увидеть подтверждение этого факта собственными глазами, следя за килем корабля, когда он скользит по поддерживающим его доскам. Если бы он скользил таким образом долго, и если бы не принимали предосторожностей, поливая доски, они вспыхнули бы, как спички. Хотя доски обильно поливаются водой, все-таки показывается густой дым, а между тем трение киля о доски длится всего несколько секунд.