Принцесса для вампиров (СИ) - Рыськова Светлана - Страница 8

Следующее утро встретило меня дождливой погодой и отвратительным настроением. Меня раздражало все, любая мелочь или звук выводили из себя. Хотелось закрыться в комнате и обложиться подушками, чтобы ничего не видеть и особенно не слышать. Но, думаю, что темнота и тишина тоже бы начали быстро бесить.

В этот раз была очередь мужа развозить детей, поэтому, когда я вышла из спальни, дом оказался пуст. Но слух в разы обострился, и я слышала, что у соседей протекает кран, на втором этаже ругаются муж с женой, а на последнем — умывается, громко фыркая, сорокалетний холостяк. И все эти звуки неимоверно раздражали.

Я зашла на кухню. Плита была еще теплой, на сковороде под запотевшей крышкой просматривалась жареная с помидорами яичница. Раньше ее просто обожала, а теперь лишь брезгливо сморщила нос. Заглянув в холодильник, долго рассматривала новый пакет с коктейлем. Позавчерашний — самолично выкинула в мусорное ведро.

Жажда, словно только этого и ждала, накинулась на истерзанный организм с утроенной силой. Я взяла в руки холодный картон без опознавательных знаков и волевым усилием выкинула его в мусорное ведро.

Ополовинив пачку с гранатовым соком и съев пару яблок, я направилась на работу. Выйдя на улицу, сразу почувствовала слежку. Расслабилась, даже приветливо улыбнулась накрапывающему противному дождю и, раскрыв зонт, пошлепала по лужам на остановку.

Удивительное дело, но как только я переступила порог нашего офиса, навстречу мне выскочил сам генеральный директор. С противной сальной улыбочкой он прошелся по моей фигуре взглядом и заявил:

— Мы с коллегами посовещались и решили, что тебе надо бы еще недельку отдохнуть. А то после несчастного случая ты даже и двух недель на больничном не была!

Стало понятно, откуда ветер дует. Наша "старушка-процентщица" — вчерашняя именинница, нажаловалась, небось, дорогому начальству, а по совместительству сыночку, и меня решили отстранить от работы. Пока на неделю, а там, может, и уволят по состоянию здоровья без моего на то согласия.

— Знаете, Павел Иванович, — улыбнувшись во все тридцать три зуба (один зуб мудрости), сделала шаг вперед. Мужчина как-то странно посмотрел на меня, оглянулся по сторонам, будто ища поддержки, но в такую рань никого еще не было, и напрягся, все еще продолжая улыбаться. Я сделала еще один шаг к начальству и продолжила ласковым голосом: — А я думаю, что пора менять кадры. Софья Павловна, конечно, замечательный заботливый человек и, несомненно, грамотный опытный специалист, но пора бы и дать дорогу молодым. Ведь если мне требуется так много времени, чтобы прийти в норму после небольшого купания в холодной воде, то что же будет с ней? А найти хорошую замену в наше время, ой как нелегко будет. Может ей стоит подготовиться? Так, на всякий случай!

По мере моего прочувственного монолога, произнесенного интимным шепотом, лицо мужчины становилось все более удивленным и напуганным. Он даже попытался сделать шаг подальше, но сзади был стол нашей новенькой стажерки.

— Послушайте, Светлана Михайловна, вы все не так поняли, — начал мямлить начальник.

— Я всё ТАК поняла, — с нажимом проговорила я.

— Вы угрожаете моей ма… Софье Павловне? — перестал юлить директор и выпрямился, касаясь меня своим пивным животом.

— Нет, ну что вы, — приторно сладким голосом, ответила я. И, поправив его съехавший на бок галстук малинового цвета, добавила: — Просто переживаю и волнуюсь за фирму, в которой работаю. А также беспокоюсь за здоровье нашей любимой всеми сотрудницы.

— Да знаете что… — начал было Павел Иванович, но вдруг испуганно замер, не произнеся фразы до конца.

Но даже если бы он что-нибудь и говорил, то я бы все равно ничего не услышала, так как вдруг заметила синюю пульсирующую жилку под воротником белоснежной накрахмаленной рубашки. Она манила меня своей ритмичностью, обещая спокойствие и свободу.

— Ой, извините, мы помешали, — послышался удивленно-недоуменный голос нашей хохотушки — Ирины — менеджера по продажам.

Директор вздрогнул и, гулко сглотнув слюну, с плохо скрываемой радостью быстро заговорил:

— Нет, что вы, дорогие коллеги, вы как раз вовремя.

Я недовольно хмыкнула и отступила на пару шагов от начальства. Оглянувшись, заметила почти весь наш женский коллектив, столпившийся у дверей в офис, с жадным любопытством рассматривающий нас.

— Я только что объявил уважаемой Светлане Михайловне, что наша компания выделила ей оплачиваемый отпуск на две недели. Мы, то есть, я решил, что Светочка еще плохо оправилась от болезни и потрясения.

— Оплачиваемый отпуск? — послышался удивленный шепоток от коллектива. Удивление было совершенно естественным, так как оплачиваемый даже недельный отпуск приходилось выклянчивать и вымогать у Павла Ивановича намного раньше самого отпуска. Эдак за месяц до необходимой даты.

Я, посмотрев на нашего прижимистого директора, вопросительно изогнула бровь.

— Д-да, — заикаясь, подтвердил он, со страхом глядя на меня. Затем взял себя в руки, поправил галстук и решительно всех добил: — Стопроцентно оплачиваемый.

В его кабинете что-то упало. Судя по грохоту, слон никак не меньше. Все с любопытством уставились на закрытую дверь начальственного кабинета, ожидая продолжения. Но там все было подозрительно тихо.

— Ладно, девочки, я пойду, — неуверенно глянув на коллектив, сказал Павел Иванович, — посмотрю, что там приключилось с мам… с маей техникой.

И все понятливо заулыбались. Кажется, каждая из присутствующих сотрудниц компании догадалась, что в кабинете директора упала со стула Софья Павловна.

Все начали рассаживаться по местам. Я вместо радости (а чем незапланированный стопроцентно оплачиваемый отпуск не праздник?) испытывала глухое раздражение и чувство потери чего-то важного, просто-таки необходимого, но неясного даже мне самой.

Быстро распрощавшись с коллегами под их завистливыми взглядами, направилась домой. Но попала я туда совсем нескоро.

Выйдя на улицу из душного офиса, пропахшего многочисленным парфюмом, по?том и чем-то еще пока непонятным, но очень притягательным, я вздохнула наполненный влагой воздух. Почувствовав чей-то незримый взгляд, на этот раз ощутила раздражение, которое нарастало с каждой секундой.

Перебежав огромную лужу на тротуаре, я направилась в метро. В последнее время из-за обострившегося обоняния я старалась в подземку не заходить, предпочитая добираться до работы на автобусе, но сейчас хотелось спрятаться в толпе от надоевшего до зубовного скрежета соглядатая.

Народу было достаточно, так как все трудящиеся люди, с заспанными лицами, спешили попасть вовремя на свое рабочее место. Смешавшись с толпой, я на некоторое время перестала чувствовать взгляд-прицел, но, зайдя в вагон, вновь его ощутила. Попыталась искоса определить его владельца, но то ли мне мешало обострившееся обоняние и глухое раздражение, то ли соглядатай был профессионалом в слежке.

Домой идти не было никакого желания, поэтому я направилась в центральный парк. Я рассчитывала, что в такую погоду, наверняка, там будет мало народу и у меня появится реальный шанс выяснить личность преследователя.

Как я и ожидала, в парке никого не было, даже его постоянных пернатых завсегдатаев — пронырливых наглых голубей. После недавнего дождя все скамейки были мокрыми и неприветливыми, лужи превратились в непроходимые мини-озера. Облетевшая под крупными каплями листва плавала в них, словно яркие кораблики, а некоторым не повезло: ветер и дождь потопили яркие баркасы, будто пригвоздив их к асфальту.

Я медленно брела прямо по лужам, благо на мне были высокие осенние сапожки, и по-детски разгоняла оставшиеся на плаву кончиком зонта. Я по-прежнему чувствовала чужой взгляд, словно этот человек, хотя нет, скорее существо (так как ни один человек не сможет следить так, будто идет прямо за спиной и дышит тебе в затылок, а оглядываешься — никого) было совсем рядом, но в то же время я ощущала свое одиночество. Словно взгляд невидимки был рассеян и лишь изредка скользил по мне. Стало легче.