Совсем не ангел (СИ) - Маш Диана - Страница 32

С этими словами во мне будто плотину прорвало. Чувства утопили с головой, а на глазах, впервые с момента моего отъезда из штаб-квартиры АСМБ, выступили слезы. Я безумно хотела верить словам Мары, но также безумно боялась, что у меня ничего не получится. Однако медлить с ответом было нельзя.

«Да, конечно, я согласна. Что нужно делать?»

— Мамаська, я боюся, — прошептала моя крошка, крепко обнимая меня руками за шею, и спрятав в моих волосах свое личико.

Рукав Снов встретил нас туманными коридорами лабиринта, по которым бродили мужчины и женщины в поисках выхода в Пустоту. Некоторые из них держались за руки, и тогда на их лицах светились улыбки, остальные же мыкались в одиночестве, и глаза их были безжизненными.

Я шла сквозь густую завесу, вглядываясь в каждого встречного мне мужчину, в поисках своего мужа. Проводница предупредила, что имени своего Ангел не помнит, а значит и выкрикивать его смысла не было, вот и приходилось действовать, так сказать, на ощупь.

В голове, словно мантра, крутилось всего два слова «тридцать минут». Именно столько времени выделила мне ведьма, для нахождения в рукаве. Малейшее промедление, и нас с малышкой засосет сюда навсегда.

Следуя всем инструкциям Мары, я, сидя на полу в комнате Шкурова, ввела себя в состояние транса, устремившись к тому месту, которое она нарисовала в моих мыслях, и обнаружила там призрачный силуэт этой самой женщины, и держащей ее за руку Евы.

Они стояли на причале, неподалеку от мерно раскачивающейся на воде лодки, в которой, как я предполагала, нам предстояло доплыть до рукава Снов, где находился Ангел.

Малышка тут же бросилась ко мне сломя голову, хватаясь за ноги и громко шмыгая своим маленьким носиком. А я, вне себя от радости, что вижу ее, подхватила ее на руки и крепко прижала к себе, шепча слова утешения.

Для себя же я этих слов не находила…

Прошла минута с того времени, как Мара пришвартовала лодку к противоположному берегу, и указала нам с Евой путь. Затем три…

Пять… десять

Ничего.

Мне становилось все сложнее и сложнее сдерживать слезы, дабы не расстраивать дочь. От меня зависела жизнь мужа, а я не могла сделать такую малость, как просто найти его, и из-за этого чувствовала себя ни на что не годной.

— Мала холосая, она лисила папаську, а потом сказая мне сесть ядом с ним, повозыть луськи на его плечики и заквыть гвазки. Мамаська, а мы тута папаську исем, дя? — я не просила малышку соблюдать тишину в этом священном месте, так как знала, что пустая болтовня помогает ей бороться со страхом.

— Да, милая. Мы ищем твоего папу. Он где-то здесь и не может нас найти, так что если заметишь кого-то на него похожего, скажи мне, — Ева кивнула и начала крутить головой в разные стороны, воспринимая порученную ей задачу со всей серьезностью.

У меня не было с собой часов, но я подсознательно чувствовала, когда минутная стрелка заканчивала круг и начинала новый. И это знание не давало мне покоя.

Двенадцать… тринадцать…

— Папа… вонь он, — громко закричала малышка, тыкая пухлым пальчиком мне за спину.

Внутри все оборвалось. Я, словно находясь в замедленной съемке, обернулась и увидела своего волка, который, словно умертвие, медленно перебирая босыми ногами, шел сам не зная куда.

Его красиво очерченные губы были крепко сжаты, а безжизненный взгляд устремлен прямо перед собой. Из всей одежды на нем были лишь джинсы, низко сидящие на бедрах, в которых я последний раз видела его лежащего в луже крови. Сейчас на них не было и пятнышка.

Рванув к нему не разбирая дороги, я одной рукой продолжала удерживать Еву, а второй обняла Ангела за шею, пытаясь обратить на себя его внимание, но все усилия были тщетны.

Он смотрел строго вперед и, казалось, не замечал нашего с малышкой присутствия.

— Папаська, ето я, Ева, — девочка проводила руками по его лицу, но реакции не было.

— Ангел, у нас всего пятнадцать минут, прошу, пойдем с нами, — Мара предупредила, что я не могу использовать силу или тянуть его к выходу, иначе весь наш труд будет напрасным, но на волка мои слова не действовали, и это приводило меня в неистовое отчаяние.

Он смотрел сквозь меня, застывшим, почти мертвым взглядом. Разум кричал, что не он это, не мой Ангел, не может им быть, а сердце тянулось к нему, умоляя помочь ему вспомнить.

Сдерживать слезы уже не было никаких сил. Они текли по щекам, а я не вытирала, боясь потерять драгоценные минуты.

— Родной мой, любимый. Прошу, вспомни нас. Я твоя жена Есения, твой лисенок. Три года назад ты сделал мне предложение и говорил, как сильно меня любишь. Я плакала, прямо как сейчас, а ты губами стирал каждую слезинку и обещал всю жизнь заботиться обо мне. Прошу, услышь меня, милый. Вернись, ты больше всего на свете нам сейчас нужен, — голос сорвался на хрип, а у малышки задрожала нижняя губа. Еще секунда и разразится громким плачем, не понимая, что произошло с ее «папочкой» и почему он ей не отвечает.

Ангел слегка нахмурился, будто пытался что-то вспомнить, но у него не получалось, и его взгляд оставался все таким же безжизненным. А минуты все шли.

Восемнадцать…девятнадцать.

Понимая, что у нас нет больше времени, я безумно хотела остаться с ним и уйти туда, откуда нет возврата, лишь бы не возвращаться в тот мир, где не было его, и где меня ждали бы только горе и слезы, но со мной была моя малышка, которую я обязана была вытащить отсюда. А значит… пришла пора прощаться.

Продолжая удерживать Еву, я приблизила к Ангелу свое лицо. Последний поцелуй, это все что нам осталось.

Мои соленые от слез губы скользнули по его холодным губам, и словно гром над головами разразился. В груди разлилось живительное тепло, которое принялось залечивать разорванные нити, что объединяли наши с мужем души.

— Есения, — растеряно произнес он, и не дав мне отстраниться, притянул меня к себе и смял мой рот жадным болезненным поцелуем. Сердце в груди заколотилось от непреодолимого желания, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось, но тут вмешалась наша дочь.

— Папаська, ты зе миня вспомний? — резко отстранившись от меня, Ангел перевел задумчивый взгляд на ребенка, но уже через секунду его губы расплылись в ласковой улыбке.

Девочка протянула к нему ручки и он, подхватив ее, подбросил в воздух, а затем поймал и прижал к себе.

Двадцать один…двадцать два.

— Ангел, нам пора бежать, — я схватила его за руку, привлекая к себе его внимание, — у нас осталось несколько минут.

Оборотень остановился и начал озираться по сторонам.

— Где мы? — Цанев перехватил Еву, а я сжала его ладонь и настойчиво потянула к выходу.

— Это рукав Снов, — начала объяснять я, пока мы бежали по дороге, которую еще до прихода сюда мысленно внушила мне Мара, — и у нас только пара минут до того, как завеса растает.

В голове отсчитывались последние секунды. Еще один рывок и мы все трое прошли через плотный туман, прежде чем он рассеялся и забрал с собой то пространство, где все еще находились неприкаянные души.

Лодка все еще была на месте, но Мары в поле зрения не наблюдалось. Рядом со мной стоял Цанев, и держал Еву, что давно забыла про свои недавние слезы. Малышка улыбалась и что-то лепетала, взволнованная недавним приключением.

Мы все еще держались с мужем за руки, когда он, внезапно, дернул меня к себе и сжал нас с Евой в своих крепких объятиях.

— Мои маленькие девочки. Вы вытащили меня с того света, — его голос звучал очень хрипло из-за переполнявших волка эмоций.

— Папаська, ето я, я вытасила, — тут же присвоила себе все лавры Ева, чем вызвала у нас тихий смех, который тут же смолк, стоило нам вспомнит, что до расставания остались считанные секунды.

— Где он тебя держит?

— В своем доме. Комната на втором этаже. Но… на этот раз все серьезней некуда, — я опустила голову, — мне кажется, он учел свои ошибки, и стянул туда всех своих наемников. Место напоминает каменную крепость, и я очень сомневаюсь, что в этот раз у тебя так легко получится прорваться внутрь.