999999999 жизни (СИ) - "Оро Призывающий" - Страница 14

Плевать. Смотрим дальше.

Моё лицо сменяется записями с камер видеонаблюдения. Три человека в костюмах спокойно проходят через обшарпанный холл какого-то здания и спускаются по лестнице. Конец. Лиц не видно, все фигуры повёрнуты ко мне спиной – я только подметил, что один из них лыс, как коленка, вот и все приметы.

Сначала я не понял как именно мне должна помочь эта троица, но перемотав отрывок во второй раз, я осознал очевидное: смотреть нужно было не на людей, а на помещение. Разумеется, это была та самая комната, где я сейчас находился. После пожара помещение выглядело неузнаваемым, отчего и возникла заминка.

Ещё не дойдя до лестницы – та была завалена горелыми досками, и если бы не видео, я бы мог потратить два часа и не найти её – я задумался об одной странности.

Каким образом реализован процесс отправки видео? Каким-то образом подвязан под моё местоположение? Сразу же вижу несколько проблем, связанных с таким подходом… что если я окажусь в нужном месте раньше положенного времени? Что если телефон попадет в чужие руки? Странно это всё, но понятно одно – я не мог это не предусмотреть.

На пару секунд замерев, я двинулся дальше, вниз по лестнице.

Каменные ступеньки почти не пострадали от огня, только были завалены всяким мусором. Ну, по крайней мере, мне не грозило никуда провалиться.

Спуск был необычайно долгим; не три-четыре пролёта, как в многоэтажке, а так, будто я спускался в знаменитое столичное метро, самое глубокое в мире. Где-то на середине пути я увидел в свете мобильника дверь – толстую, стальную. Если бы она была заперта – вряд ли бы мне удалось её взломать, но сейчас она была наполовину распахнута.

Наконец, добравшись до самого низа, я шагнул вперёд.

И тут же раздался очередной щелчок оповещения на телефон.

Удивившись тому, что на такой глубине ловит сеть, я нажал на кнопку проигрывания. Видео, само собой, под номером «4», было уже короче.

Холл. Если не знать, где это, можно принять его за холл какого-нибудь маленького, но жутко дорогого отеля. Роскошные диванчики. Цветы в кадках. Стойка администратора – которого, впрочем, не видно.

Не отрывая взгляда от видео, я пошёл вперёд. Да, вот она, эта самая стойка. От мягких диванчиков не осталось ничего, кроме превратившегося в уголь каркаса, который и стоял-то ещё лишь потому, что к нему никто не прикасался. Треснувшие от жара кадки содержали в себе лишь пепел, перемешанный с землей.

Звука не было. Зато в какой-то момент на видео появились два амбала. Лиц снова не разглядеть, в глаза бросались разве что костюмы, которые трещали под напором мускулов. Их что, специально шьют на размер меньше, чтобы подчеркнуть мощь телохранителя? Для хозяев-то всегда подогнано до миллиметра, какой бы комплекции они ни были.

Телохранители двигались быстро, сосредоточенно... неся через холл что-то большое, завёрнутое в чёрный полиэтилен.

Труп? Эту версию я быстро откинул, как только увидел, что «труп» извивается и пытается вырваться.

Само собой, сделать это ему не удалось. Зато на видео было прекрасно видно, в какую именно из нескольких дверей вошли амбалы с пленником.

Нам туда.

Всё это приобретало оттенок игры, какого-то безумного квеста в реальности. Только вот вместо организатора – я сам. А в конце вряд ли выдадут подарочный сертификат со скидкой.

Да, если бы не “маршрут”, по которому меня вели амбалы на записи – пришлось бы блуждать здесь очень долго – десятки дверей по обе стороны коридора были совершенно одинаковыми. Зато из видео я узнал две вещи: какого цвета тут раньше был ковёр и куда именно зашли амбалы с шевелящимся и, возможно, орущим телом.

Так вот, ковёр здесь был красным.

Шаг к двери. Комната была пустой – но сильно обгорелой. Очень сильно; внизу вообще пожар, кажется, прошёлся сильнее, чем сверху. Видимо, он шёл отсюда, а уже потом вырвался наверх.

Задаться вопросом, какой же силы должен быть пожар, чтобы он смог преодолеть такой подъём, я не успел – один за другим, прозвучали сразу три сигнала новых сообщений.

В этот раз они были обозначены как 4.1, 4.2 и 4.3.

Медленно оглядев комнату, я отметил осколки стекла – судя по остаткам выгоревшей амальгамы, когда-то это было зеркало – и какой-то мебели на полу. А затем нажал на видео под номером «4.1».

— Да, извини за нумерацию, больше так не буду. Но, – прошлый я начертил в воздухе квадрат указательными пальцами, – скоро сам поймешь, что все эти видео – часть одной, слегка е*анутой картины, дружище. Оригинал очень долгий и утомительный, автор затянул с некоторыми моментами… так что я постарался и сделал тебе весёлую нарезку. Наслаждайся. – я улыбнулся и опустил голову, однако затем резко поднял её, словно что-то вспомнив, – И да… убери от экрана беременных женщин и детей, если что.

Я сглотнул ком в горле и нажал на запись 4.2.

На этот раз съёмка велась не с камеры наблюдения. Пустая комната – стены, одна из них зеркальная – снималась спереди, и в кадре был только один объект. Человек, привязанный к стулу. Мешок на голове.

— Ну, приступим, — раздался голос – а спустя пару секунд в кадре появился тот, кого я меньше всего ожидал тут увидеть.

Паша Сербский. При виде этого типа мои глаза округлились, но задать самому себе мысленные риторические вопросы без ответа я не успел.

— Итак, — Паша был наигранно весел. Что-то в его выражении лица роднило его со мной – тем мной с видео номер «2», который салютовал беспалой рукой. – Сегодня у нас... особый гость. Человек, который не захотел сидеть тихо, когда ему сказали делать это. Человек, который решил, что нет разницы, как именно умирать.

Наверное, я знал, кто окажется под мешком, ещё тогда, когда увидел пакет, вносимый амбалами. Паша спокойно, даже как-то весело подошёл к пленнику на стуле и сдёрнул мешок.

Я не вопил. Я мычал сквозь связанный рот, и это несказанно веселило стоящего рядом ублюдка.

— Нет, — он опёрся о моё плечо, как о столик, и развернулся наполовину ко мне, наполовину в камеру. – Нет, ты не прав. Тебя предупредили сколько раз? Трижды, кажется. Так?

Снова повернувшись к камере, Паша начал загибать пальцы.

— Первый раз в больнице. Я хотел по-хорошему. Я пытался по-хорошему! Ты не захотел, и я предупредил снова. Потом ты явился ко мне, и я предупредил тебя в третий раз. Хочешь сказать, я не давал тебе шанса?

В третий раз. Нужно это запомнить и выяснить, при каких обстоятельствах был этот… третий раз.

Я сам – ещё в оспинах и язвах, никакого намёка на гладкое и красивое лицо, какое было у меня сейчас – явно не воспринимаю доводы, логичны они или нет. Я вырываюсь и смотрю на Пашу с выражением настоящего ужаса. А тому уже надоел мой сдавленный вой.

— Заткнись, — приказывает он и впечатывает свой кулак прямо мне в живот. Я-реальный едва не ощутил это чувство, глядя на экран мобильника; а ведь Паша – пробуждённый с повышенной силой, это я запомнил ещё в больничном парке.

— Мог бы двинуть тебе в рожу, — заключает он, — но, знаешь, как-то неохота пачкаться о твои нарывы. По счастью, у меня здесь есть достаточно инструментов для того, чтобы не трогать твоё лицо голыми руками.

Спокойными шагами он движется в сторону камеры, а затем исчезает за ней. Единственное, что остаётся в кадре – это я. Моё лицо. Рот связан, но глаза открыты. Замолчавший после удара, я гляжу в кадр – а точнее, за него – со всё больше нарастающим ужасом, и, наконец, принимаюсь снова мычать.

«Нужно было молчать», - проносится у меня в голове. Но... чёрт, если бы я вновь попал в эту ситуацию – смог бы я молчать?

Паша возвращается, так же спокойно, как и уходил. В руках у него – небольшой нож с тонким, блестящим лезвием, чуть искривлённым на конце. Моё мычание становится интенсивнее, а затем...

На моменте, когда лезвие вонзается мне в глаз, я инстинктивно зажмурился. Мычание, исходящее с экрана, стало диким, но верёвки не позволяют мне дёргаться слишком сильно.

— Знаешь, в чём секрет? – Паша говорит вовсе не со мной; он просто беседует сам с собой, потому что ему это нравится. – Если надавить чуть сильнее и немного изогнуть, лезвие заденет мозг. Одно резкое движение вперёд – и ты мёртв.