Зачем жил человек?
(Повесть, рассказы) - Колупаев Виктор Дмитриевич - Страница 8

Но не взять с собой хоть один камешек… От такого соблазна отказаться он не мог. И уже не выбирая, не высматривая, куда протянулась чуть вздрагивающая рука, даже закрыв глаза, он взял первый попавшийся камень, ощутил его вес и твердость, положил в карман брюк и лишь тогда осмотрелся, радостно ощущая, что он любит все вокруг.

Светило оторвалось от изломанного горизонта. И в это время приглушенный грохот раскатился между скал. Дурашка понял, что это бомбарда, горестно покачал головой, но тут два явления привлекли его внимание. Камень, который лежал в кармане, исчез, не вывалился, не провалился в дыру, а просто исчез. Что-то мелькнуло внизу над ручьем. Дурашка не успел рассмотреть, что именно, но подсознательно сообразил — камни, которые он бросал, вернулись на свои места. Он даже ощутил, как приподнялся каблук его сапога. Вот так чудеса! Планета исполняла его желания! Он ничего не хотел здесь нарушать, и она исправляла последствия его случайных действий. И даже то, что она отняла у него камешек, не огорчило Дурашку. Он понял, что поступал нехорошо, пытаясь присвоить себе часть Планеты.

Камень лежал на том самом месте, откуда Дурашка его взял. Он был тот самый и немного не тот. Точно Дурашка мог определить только на ощупь, потому что глазами не видел его, но ощупывать не стал. Ему было довольно и того, что они с Планетой поняли друг друга. Планета приняла, стала считать своим…

Тактик что есть силы пришпоривал своего скакуна. Крутой подъем на плато они взяли с разгона. Что-то мелькнуло слева, но некогда было обращать внимания на пустяки. До крейсера оставалось не более ста метров, когда люк его открылся и каурый скакун стрелой вылетел навстречу, даже не коснувшись пандуса копытами. «Скакун Дурашки, — определил Тактик. — Кто и зачем выпустил его из корабля? Теперь Офицера для Наказаний вообще не догнать!» Сумасшедший, как и сам хозяин, был скакун у Дурашки.

— Спят, идиоты! — крикнул Тактик. — Так вас всех можно взять голыми руками!

Сдержав бег скакуна, он влетел в никем не охраняемый крейсер.

Советник, непостижимым образом чуя большие перемены, отстал от него не более, чем на минуту.

Лекарь был плохим наездником и вообще сломал бы себе шею на горных кручах, если бы не представил своему скакуну полную свободу. Взобравшись на плато, именно он увидел неподвижно лежавшего Шкипера. Соскочив со скакуна, бросив поводья, он кинулся к офицеру, приложил ухо к груди, ничего не услышал, разорвал мундир непослушными пальцами, снова прислушался. Шкипер был мертв! И смерть его казалась необъяснимой.

Скакун Лекаря несся по краю обрыва и поймать его теперь было нелегко. Тяжеловоз глухо ухал где-то за ручьем. Осторожно положив тело Шкипера на плечи, Лекарь понес его к крейсеру.

А Тактик тем временем вихрем промчался по коридорам и эскалаторам «Толстяка».

— Как это произошло?! — крикнул он в кают-компании.

— Сначала спешься, — попросил Стратег.

Тактик, соскочив, пнул скакуна. Скакун, фыркнув, умчался на конюшню.

— Стратег!

— Успокойся, Тактик. Врагов на «Толстяке» уже нет. Убит лишь Звездочет. Мы выясняем обстоятельства его гибели.

Тактик огляделся.

Стол как всегда был накрыт на тринадцать персон. Стряпух разливал утреннюю похлебку, расплескивая холодный бульон на скатерть. Стратег сидел во главе стола. Справа от него расположился Неприметный. Канонир меланхолично жевал лепешку. Вошел Советник и сел на свое место.

— Где же остальные? — спросил Тактик.

— Я тоже спрашиваю: где же остальные?! — повысил голос Стратег.

— Оружейник отказался вернуться на корабль. Еще утром я предлагал посадить его в карцер. Но ты, Стратег, послушался совета Неприметного!

— Неприметный награжден двойным орденом лучеиспускающей Розы!

— Прошу прощения…

— Это он вовремя обнаружил врагов и спас крейсер от уничтожения. Где же Лекарь?

— Будет с минуты на минуту.

— Исчез Умелец, — сказал Стратег. — Двери карцера снова оказались открытыми. Возможно, его увели враги. Шкипер не отвечает на запросы. В шкиперской его тоже нет. Исходя из всего случившегося, я прихожу к выводу, что тактика нашего поведения на Планете является ошибочной.

— Стратег! — взмолился Тактик.

— Мы делаем что-то не то. Экипаж тает! Надежность охраны корабля не обеспечена! Планета посмеивается над нами. Я вынужден…

— Нет, Стратег! Нет! Только не это! Мы расколем Планету, клянусь тебе!

— Кого мы должны еще для этого потерять?

Тактик понял, насколько плохи его дела. Ну, да ведь есть еще язык арбалета. Он повел плечами, так что арбалет начал медленно сползать вниз, подставленную ладонь. Но тут в кают-компанию вошел Лекарь.

— Я оставил его в коридоре… Шкипер не убит, он умер. Понимаете, умер!

— Еще один, — сказал Стратег.

И в это время на крейсер обрушился удар. Канонир своим опытным слухом сразу понял, что корабль обстреливают, и, не дожидаясь приказа растерявшихся Стратега и Тактика, бросился к своим бомбардам.

Еще и еще удар обрушился на «Толстяка». Крейсер начал крениться на бок. Все в кают-компании поползло к одной стене, посыпалась посуда, покатились, хватаясь за что попало, офицеры.

Взглянув в обзорный экран, Канонир понял, что враг немногочислен. Лишь в одном месте изрыгало огонь невидимое в дыму орудие. Несколько ядер ударили в корпус «Толстяка», но не смогли пробить его броню. Пандус же и одна опора крейсера уже перестали существовать. Канонир быстренько навел самую большую бомбарду на врага и рукою дернул запальный шнур. Меткий глаз был у Канонира. Он никогда не ошибался, Больше никто не пытался стрелять в крейсер.

В кают-компании никто не пострадал. Только у Стряпуха на темечке вспухла шишка, но, прикрытая шляпой с белым пером, она была совершенно незаметна.

Некоторое время среди офицеров чувствовалась растерянность, но как только Канонир доложил по внутренней связи о полном уничтожении врага, все стало на свои места.

— Теперь мы уже не сражаемся с невидимками, — с удовлетворением отметил Тактик. — Наконец-то планетяне проявили свою истинную сущность!

— И все-таки тактика наших действий на Планете была неверна, — сказал Стратег, пытаясь установить резное кресло таким образом, чтобы на него можно было сесть. Давленые макароны облепили его мундир, соус залил эполеты и знаки отличия. Внешний вид его не внушал никакого страха и уважения. Впрочем, и все другие были заляпаны остатками различных кушаний. Но каждый видел только других.

Слова Стратега означали одно: место Тактика сейчас займет кто-то другой. А Тактик очень не хотел расставаться со своим чином.

— Стратег! — воскликнул он. — Тактика гибка. Возможно, и были кое-какие упущения и незначительные ошибки, но в рамках правильной стратегии они легко исправимы. — И, торопясь высказаться, не давая возможности Стратегу перебить себя, поспешно продолжил: — Все непоправимое происходит здесь, на крейсере. Врагам предоставлена возможность открывать люк корабля, карцер, убивать офицеров! Почему все это происходит?! Кто убил Звездочета?

Стратег искренне удивился нервной вспышке Тактика.

— Вот и нужно разобраться, — сказал он. — Не помогает ли врагам кто-нибудь из членов экипажа?

— Именно так, — скромно, но отчетливо отпечатал Неприметный.

Стряпух собирал разбитые чашки. Советник лихорадочно соображал, чьи советы он так удачно выдавал ранее за свои. Лекарь чувствовал себя здесь лишним, но удалиться ему не позволяла субординация. Вошел закопченный пороховыми газами Канонир, но на него не обратили внимания. Что-то гораздо более серьезное занимало сейчас умы офицеров.

— Где был убит Звездочет? — спросил Тактик.

— Я нашел его в приемной возле своего кабинета, — чистосердечно признался Стратег.

— Ага! Как он лежал? Был ли слышен звук выстрела? Откуда и чем предположительно стреляли? — Нужные вопросы сами собой возникали в голове Тактика.

Стратег посмотрел на него изумленно.