Это безумие, детка (СИ) - Аваланж Матильда - Страница 2

– Скучно, – разочарованно качает головой Гаспар Леоне и опускает ленту ниже, к ее рту. – Нам с тобой следует поработать над формулировками и более прочувствованным исполнением, да, куколка?

Мягкий бархат трется о ее нежные коралловые губы и Роэл с ужасом понимает, что жаждет вместо ткани ощутить губы Гаспара Леоне. Поцелуй монстра с оплавленными серебром зубами! Он натягивает ленту и та с силой врезается Роэл в рот, как кляп. Черная полоска, пересекающая ее лицо посередине, смотрится слишком эротично.

Он – точно опытный кукловод, умело управляющий каждым ее движением. Почти не касается ее, но точно знает, на какие точки нужно надавить. Поворачивает голову беспомощной, лишенной возможности говорить девушки вбок и она встречается с ним глазами.

На щеках расцветает багровый румянец, и каждый вдох дается с трудом. Тонкий ободок его зеленой радужки насыщенный и переменчивый, как море, но она почти скрыта сильно расширенными зрачками, черными, будто сама бездна. Голое, ничем не прикрытое сумасшествие глядит на нее из странных, пугающих, притягивающих глаз Гаспара Леоне.

Ни жива ни мертва, Роэл мычит что-то бессвязное, и он вдруг убирает кляп из ее рта и опускает ленту к оголенной груди, будто портной и хочет ее обмерить. Вот только на снятие мерок это не похоже даже отдаленно: черный, немного влажный от ее рта бархат едва прикасается к твердым розовым соскам и Роэл прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать стон.

Не отрывая бесстыжих глаз, Гаспар склоняется к ее болезненно ноющей груди и его длинный острый язык замирает в каком-то миллиметре от соска. Едва-едва, почти неощутимо касается самого его кончика, и это прикосновение мгновенно отдается в ее горячем лоне, истекающем обильной, скользкой смазкой.

А затем Гаспар крепко прижимается к ней сзади и пропускает бархатную ленту у Роэл между ног.

Она задохнулась, откинув голову назад, прямо на его плечо. Гаспар медленно потянул ленту, давая ей чувствовать скольжение мягкой ткани по самому уязвимому месту, а затем резко дернул, обжигая Роэл горячим, сильным ощущением. Раздвинув ноги, девушка вскрикнула и выгнулась от пронзившего ее наслаждения, а бархат, влажный от ее лона, двигался назад и вперед, возбуждая, раздражая ее нежную промежность.

Вся она, как оголенный нерв – каждое его касание отдаётся внутри болью, звенящим напряжением и грубая полотняная ткань его комбинезона, которую Роэл ощущает обнаженной спиной, его ледяное дыхание на шее ни на секунду не дает забыть, кто делает это с ней.

– Я хочу, чтобы кончая, ты повторяла мое имя, – раздается в ухе его вкрадчивый шепот.

И, словно в каком-то горячечном бреду, она подчиняется и повторяет много-много раз, потому что не может больше терпеть мучительно-сладкое трение черного бархата о влажное лоно. Но еще хуже становится, когда насквозь мокрую от ее соков ленту Гаспар заменяет прохладными пальцами, массирующими, гладящими, ласкающими набухший скользкий бугорок, и, захлебнувшись его именем и горькими-горькими слезами, хлынувшими из глаз, Роэл кончает.

Кончает в тюремной камере от руки монстра в человеческом обличье, ненавидя себя за это.

Он сам поднимает ее белый халат и накидывает на ее плечи, аккуратно застегивая пуговички, будто одевает безвольную куклу. Сам бережно стирает с ее щек следы от слез и размазанную тушь и от этой бережности и напускной ласковости Роэл уворачивается, как от удара.

– Прошу… Позволь мне больше не приходить. Так нельзя! Нельзя пользоваться тем, что я не могу отказать. Это насилие. Ведь осталось же в тебе хоть что-то… нормальное?

– И не мечтай, золотце. Ты скрасила мое пребывание в этом трижды проклятом каземате, и ни за какие сокровища мира я от тебя не откажусь, – Гаспар нарочито медленно застегнул последнюю пуговку и приложил палец к ее губам. – А теперь иди, иди и возвращайся завтра. Ты же знаешь, как сильно я тебя жду.

Лора упала и разбила подбородок – но это ничего страшного – ведь у нее есть второй!

Лучше синица в руках, чем рука в синице!

Если лошадь говорит тебе, что ты сумасшедший, то так оно и есть…

И еще штук тридцать подобных перлов!

Роэл тоскливо просматривала список анекдотов, который ей вручил редактор, но представленный в этой подборке юмор был настолько тупым и плоским, что не вызывал даже улыбки. Интересно, откуда он их берет? Сам сочиняет, что ли?

А ведь ей нужно отобрать как минимум три анекдота для выпуска газеты «Вечерний Буковень», в которой она отвечает за страничку досуга. Сейчас полным ходом идет верстка, а к трем часам дня газету нужно сдать в типографию, которая будет печатать всю ночь, чтобы на следующее утро почтальоны разнесли к завтраку буковенцев двести тысяч экземпляров со свежими новостями, сплетнями, слухами и, конечно же, рекламой.

Тяжко-тяжко вздохнув, Роэл выбрала анекдот про второй подбородок Лоры, говорящую лошадь и еще один: «Расскажите, чего вы достигли в жизни? – Дна!».

Это прямо про нее… Как иначе объяснить, что она пришла после журфака в «Вечерний Буковень», полная амбиций и надежд сделать карьеру блестящей журналистки, но вместо этого вот уже почти год отбирает наименее глупые из глупейших анекдотов и сочиняет гороскоп на неделю.

Именно так позорно ее должность и звучит: «Писатель гороскопов». Сама Роэл в гороскопы никогда не верила, и подумать не могла, что их составляет человек, совершенно далекий от астрологии и, уж тем более, что таким человеком станет она сама!

– Мисс Харт, будьте добры, положите сканворд, анекдоты и гороскоп в папку номера, – голос редактора заставил ее вздрогнуть.

Когда девушка попала в «Вечерний Буковень» еще один миф был разрушен – она представляла себе редакцию газеты огромным светлым помещением и уж никак не могла подумать, что на самом деле это узкая длинная комната с вечно закрытыми пыльными жалюзи окнами, в которой восседает целых шесть человек! Редактор, верстальщик, редактор сайта газеты, два журналиста и, в углу у самого входа, как мышка в своей норке, она – писатель гороскопов.

– Анекдоты и сканворд я уже положила, мистер Дюшарм, а гороскоп будет чуть позже, – как можно более ровным голосом сказала девушка.

Не помогло…

– Роэл Харт, вы вообще в курсе, что идет верстка газеты? – с нескрываемым раздражением поинтересовался начальник. – Гороскоп должен был лежать там уже вчера, а вы, оказывается, еще даже не приступали к его написанию! Если мы задержим сдачу газеты в типографию, штраф, который они на нас наложат, будете платить вы!

– С чего вы взяли, что я не приступала? – оскорбилась Роэл. – Он почти готов, осталось два знака зодиака только!

– Не будет гороскопа в папке номера через полчаса, пеняйте на себя, мисс Харт! – и начальник бешено забарабанил по клавиатуре своего компьютера, самого мощного из всех.

Поморщившись, Роэл открыла на ноутбуке файл с недописанным гороскопом и обреченно уставилась в светящийся экран. Разумеется, про два знака зодиака самая что ни на есть наглая ложь! Ведь она пока и половины не осилила, намертво застряв на Близнецах.

Вас ожидает приятное знакомство, быстро набрала она, но, выругавшись про себя, стерла предложение. Знакомство, только неприятное, Роэл сулила Близнецам на прошлой неделе. Может, так: Возможны незначительные финансовые трудности. Вот черт, проблемы с деньгами она уже пообещала Овнам!

Когда, промучившись целый час, девушка с трудом добралась до Стрельца, ее фантазия была совершенно исчерпана. До чего же тяжко от раза к разу выдумывать новые формулировки для стандартных предсказаний! Поначалу Роэл еще пыталась как-то креативить, но редактор пресек все ее начинания в зародыше. Впрочем, пообещав одному из знаков бояться домашних животных, другому – не носить желтое, а третьему и вовсе смерть от кондитерских изделий, Роэл, и правда, кажется, тогда перегнула палку.

Хорошо хоть, мистер Дюшарм был, в сущности, незлобливым начальником, и не затребовал с нее этот треклятый гороскоп через полчаса, как и обещал. А, может, просто забыл. В любом случае, Роэл осталось мучиться недолго – можно переключиться, устроить себе крошечный перерыв и съесть яблоко, которым ее сегодня утром угостил добродушный охранник.