Одна из двух (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 9

Я услышала цокот когтей по каменному полу, а следом уже знакомый топот ножек. Вернулись мои друзья: Лейя и Бранжи. Зверь, которого я до сих пор не смогла разглядеть, радостно забил хвостом, а затем уткнулся мокрым носом в мою ладонь. Пришлось найти на ощупь большую мохнатую голову и слегка погладить.

— Бранжи любит тебя, — заявила Лейя, а зверь, словно подтверждая ее слова, тихо заскулил.

— Какой породы Бранжи? — поинтересовалась я. Не хотелось даже мысленно возвращаться к той постыдной сцене, произошедшей в присутствии девочки. Обсуждать с ней я ничего не стала. Князь — все-таки ее отец. Умом я его понимала. Из кратких замечаний Дарры догадалась, какая беда случилась пять лет назад. Но в душе все равно зрела обида. Пожалел старую лютню, убегу я с ней что ли?

— Бранжи — куланг! Это такие большие кошки, знаешь? — защебетала малышка. — Он еще маленький, его только год как забрали от мамы. Он меня охраняет. Мой фра, это он у тебя отнял лютню, не разрешает мне одной ходить. Поэтому Бранжи всегда со мной. Он даже спит около моей кровати. Его специально научили. Он только меня любит. А теперь и тебя полюбил.

Лейя уселась на постель рядом со мной, принялась болтать ногами. Сквозь покрывало я чувствовала тепло ребенка. Такого близкого, такого родного. Я в который раз задалась вопросом: «А у меня есть дети?». Нужно спросить у Дарры. Она, как акушерка, проводила осмотр, должна сказать точно. Я не могла дождаться, когда старая княгиня снова войдет в комнату. Лейя рассказывала что-то о своем отце: какой он сильный, смелый, умный. Все правильно. Ребенок должен любить и почитать родителей. Но… если у меня есть дети, наверное, имеется муж. Тогда почему меня никто не ищет? Ни муж, ни отец.

Я кивала головой, прислушиваясь к щебету Лейи. Наконец девчушке надоело болтать.

— Пусти, Бранжи! — велела она четвероногому телохранителю. И, оттолкнув от меня ладошкой мохнатую морду, улеглась рядом. Бранжи, тяжело вздохнув, растянулся около кровати.

— Расскажи сказку, — попросила Лейя, обнимая меня.

— Я не знаю, детка. Или не помню.

— Ну как же так? — изумилась моя маленькая подружка. — Все взрослые знают сказки. Ты тоже должна.

— Но я не знаю.

— Давай придумаем вместе.

— Про кого?

— Про маленькую княжну!

— Про тебя? Это неинтересно. Давай лучше придумаем сказку про Бранжи!

— Точно! — Лейя, приподняв голову, радостно зашептала. — Дааа, будто он принц, и его заколдовала колдунья.

— Такая страшная и злая…

— Да, — заговорщицки прошептала Лейя. — Знаешь, как ее будут звать?

— Как?

— Нинья! Как папину жену! Ох, Цита, какая же она злая!

— А кто расколдует Банжи? — спросила я, чтобы увести разговор в сторону. Хватит с меня князя без его злой жены. Горюет он за убитой наложницей, даже лютню ее забрал. А сам уже второй раз женился.

— А расколдуешь Бранжи ты! — радостно решила Лейя. — Расколдуешь и прогонишь злую колдунью….

— А как я это сделаю, если лежу тут больная? У меня не получится, — удивилась я, не обрадовавшись столь высокой миссии.

— Получится, — сонным голосом заверила меня Лейя и умолкла.

Я попыталась ее растормошить, но малышка, устав за целый день беготни, заснула. Будить не хотелось. Повинуясь древнейшему инстинкту, я обняла девочку покрепче, чтобы та не упала во сне, и решила дождаться Дарру. Я лишь на минуточку прикрыла глаза, не заметив, как задремала.

Выскочив с лютней в руке из комнаты трезарианки, я остановился, словно не зная, что делать дальше. Следом за мной вышел дед.

— Отнеси инструмент на место, а потом приходи в термы, — сказал он ровным голосом, будто ничего не случилось. — Хочу попарить кости и послушать тебя, что там произошло в Заархаанне.

Около терм меня встретила Дарра. Спрятать эмоции она не пожелала. Смерив меня укоризненным взглядом, мать стреттов выдохнула на одном дыхании:

— Ты так и остался маленьким жадиной, Лей. Я помню, как ты не давал свои игрушки Зоргану. — Дарра удалилась, негодующе фыркнув.

Я почувствовал слабый укол совести. Мне показалось, или действительно стало стыдно?

В широкой мраморной ванне, больше похожей на бассейн, возлежал Мойн. Голова запрокинута на бортик, глаза закрыты. Кому-то могло показаться, что старик спит, но меня расслабленная поза деда не обманула. Я подошел, стараясь особо не шуметь, но и красться на цыпочках не собирался. Тихо позвал:

— Фра.

Старик открыл глаза. Увидев меня полностью одетого, удивился.

— Я думал, ты захочешь присоединиться после тяжелого дня.

— Нужно вернуться в Стратту-арре, — буркнул я. — Пока гонялся за лиурами, потом за Нурном, много дел накопилось.

— Князь не должен лично вершить правосудие, — чуть слышно прошелестел Мойн. — Твое дело — править страной, а ловить преступников и диких зверей должны другие.

— Знаю, — огрызнулся я. — Но это личное, понимаешь? Ренцу убили страшной смертью только потому, что я не спал с Ниньей. Ты можешь это представить?!

Я, вскочив со скамьи, принялся ходить по терме из угла в угол, не обращая внимания на быстро намокшие сапоги.

К моему стыду, Мойн вздохнув, вылез из ванной. Я, не сдержавшись в гневе, не дал деду попариться.

— Нужно найти всех причастных к этому преступлению и казнить! Всех. Была убита не просто твоя наложница, Лей, а мать наследника престола.

— Я уже объявил охоту, фра, — пробурчал я нехотя. — За любую достоверную информацию пообещал вознаграждение. А любая попытка утаить хоть толику сведений влечет за собой жестокое наказание.

— Ты издал указ?

— Да, подписал сегодня утром. За голову Нурна тоже назначил вознаграждение. Тысяча линдов.

— Теперь его предадут даже верные слуги, — усмехнулся Мойн.

— Мне пора, — с сожалением заметил я. — Может, сегодня я повел себя бестактно. Извинись за меня перед девчонкой. Скажи, что мне очень жаль…

Мойн не дослушал меня, отрицательно мотнув головой.

— Останься на пару дней, — велел он. Даже намека на просьбу я не услышал в его голосе. — Хочу завтра вскрыть Ците грудную клетку. Не могу понять, почему идет отторжение. Нарощенные ткани не приживаются. Ничего не понимаю. — Дед говорил совершенно спокойно о сложнейшей операции. — Хочу, чтобы ты мне помог. Раз уж приехал, придется тебе ассистировать.

— Но я не хочу, — возмутился я. — У тебя полно ассистентов. Тот же Филокс, смышленый парнишка.

— Он тоже будет, не сомневайся, — зловеще улыбнулся дед. И, не меняя тона, добавил. — Когда Цита поёт, лучше раскрываются легкие. Лейя хоть начала вести себя как обычный ребенок. Шалить, смеяться. А то сидела, ссутулившись, как старушка. Не знаю почему, но она полюбила Циту. Да пусть меня проклянет Наягна, если я не спасу трезарианку. Не желаю, чтобы моя внучка оплакивала свою подружку. Если семья Циты не найдется, то она останется здесь, в Кхрато-анне, и сможет возиться с Лейей, они сильно привязались друг к другу. Цита — красавица, скорее всего, я сделаю ее своей наложницей. Она родит мне красивого сына. — Старый Мойн усмехнулся. — Смотри, завтра рано утром начинаем, не опаздывай. — Добавил он деловито, снова ложась в ванну.

Я, развернувшись, вышел прочь, ни слова не говоря. Внутри меня поднималась неистовая злоба, от которой стучало в висках. Не оглядываясь, я выскочил из терм, не услышав, как открылась боковая дверь и к деду подошла Дарра:

— Ах, Мойн, зачем ты дразнишь мальчишку? — упрекнула она.

— Ему нужна хорошая встряска, — сердито пробурчал Мойн. — Прекрати болтать, жена, и полезай в ванну, пока вода не остыла.

— Позови молодую наложницу, — фыркнула Дарра, в длинной тунике усаживаясь в воду.

— Пока она сможет ходить и самостоятельно дышать, я околею в этой проклятой воде, — ворчливо заявил Мойн.

Я взбежал на третий этаж на одном дыхании. В голове билась только одна мысль: «Дед собирается взять Циту в наложницы, хочет от нее сына! Этого нельзя допустить!»