Действуй, жена! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 17

«Эстет хренов», — бурчу я про себя и, выпив половинку, интересуюсь:

— А вот у тебя всегда в холодильнике хамон хранится и дор блю?

— Честно говоря, Кира, я сам толком не знаю, что там лежит. У меня же полный штат прислуги, да еще Дана с Верой все контролируют…

— И девчонки прибегают по первому зову, — хмыкаю я совершенно равнодушно.

— Да никто не прибегает, — рявкает Леха, снова наливая вискарик мне и себе. — Я вообще живу как монах, Кира! Спорим, у тебя мужиков больше, чем у меня…

— А у тебя и мужики бывают? — уточняю я, нахально щурясь. — Вот уж не знала-а, — тяну весело.

— Шакира, — предосудительно смотрит на меня Воскобойников. — Как не стыдно? Я просто предложил посчитать, сколько было партнеров у каждого из нас за время разлуки… — хмыкнул он и тут же поправил себя. — Вернее, хотел тебя спросить, почему ты до сих пор не замужем?

— Выходила, — пожимаю плечами я и добавляю быстренько. — Как вышла, так и зашла обратно.

— Почему? — не унимается Леха. Ну, прицепился как банный лист.

— Он меня раздражал, — честно признаюсь я, вспоминая Стаса. — Примерно через месяц после свадьбы он не положил свои грязные майки в корзину для белья, а оставил их сверху на стиральной машинке. Читал заумные журналы про финансы и разбрасывал носки по всему дому… Журналы тоже везде валялись. Говорил только о котировках и голубых фишках. Все время следил за фьючерсами и считал недополученную прибыль, и каждый день по часу разговаривал с мамой…

— Из-за этого не разводятся, Кира, — удивленно бормочет Леха, снова подливая виски в стаканы.

— Ну, я же развелась, — улыбаюсь я, забывая добавить, что вскоре после свадьбы разлюбила бывшего мужа. Почему? Не знаю… может, и не любила вовсе.

— А ты? — задаю я вопрос, о котором бы предпочла смолчать на трезвую голову. — До сих пор не женат, и даже постоянной девушки нет, — печально вздыхаю я и получаю совершенно убийственный ответ.

— А я тебя люблю. Искал похожую, но все мимо.

— Ой, рассмешил, — пьяненько хихикаю я и сама не замечаю, как из глаз льются слезы.

— Кир, да ты чего? — изумляется Леха и одним движением пересаживает меня к себе на колени. — Ты что, малыш?

— Все нормально, Леха, — киваю я, положив голову ему на плечо. — Просто ты меня споил, лось в ботах.

— Почему это я в ботах? — довольно ухмыляется Воскобойников, глядя на свои босые ноги и одновременно легко оглаживая мое бедро. Ладонь медленно ползет вверх по джинсам и затем, нырнув под рубашку, плавно переходит на живот.

— Давай чаю попьем, и баиньки, — предлагаю я чуть севшим голосом.

— Лучше перейдем сразу в кроватку, Кира, — решает Воскобойников и, подняв меня, словно пушинку, тянет в спальню. Мы шумно заваливаемся на кровать, когда внизу начинается что-то невообразимое. В воздух летят фейерверки и воздушные шары. А разноголосая толпа фанаток яростно выкрикивает имя своего любимца.

«Леша! Леша! Мы здесь!»

— Будто я беспокоюсь, где они, — фыркает Леха и печально вздыхает. — Почему никто из твоих соседей не вызовет полицию? Полный беспредел.

— Это твои почитатели тут устроили сумасшедший дом, — бурчу я. — Выйди на балкон и попроси их убраться отсюда.

— С ума сошла? — рычит Леха. И мне кажется, он немного распалился, пока держал меня на коленках. Я порываюсь встать и вызвать полицию, но Воскобойников удерживает меня на месте. — Лежи, — командует он и, поднявшись с постели, подходит к окну. Наглухо зашторивает окна и возвращается ко мне. — Не обращай на них внимания, Кирюшенька, — бурчит он, снова укладываясь рядом. — Как же мне не хватало тебя все эти годы… Я так скучал по тебе…

— Цепь толстая была? — мимоходом интересуюсь я.

— Что? Какая цепь? — изумляется Воскобойников и пялится на меня шалыми глазами.

— Ну, та, на которой тебя держали, — фыркаю я, стараясь увернуться из его объятий.

Леха, хохоча, откатывается в сторону. Лежит на моей кровати, раскинув руки и ноги, и смеется в голос. Но когда я собираюсь встать, хватает меня за лодыжку и притягивает к себе.

— Шакира, — рычит, изображая дикого зверя. — Ты такая сладкая. Я тебя съем.

Во дворе девицы продолжают скандировать «Леша! Леша!», и кто-то из соседей, кажется, Витек из четырнадцатой, пытается их разогнать. Его грозный рык ни с чем не спутаешь. Да и лексикон тоже. Через каждое слово «твою мать», и каждое предложение начинается с короткого и емкого словечка на вторую букву алфавита.

Только мне плевать на происходящее за окном. Я лежу, распластавшись на Лехиной крепкой груди, и совершенно отчетливо понимаю, что вот там, внизу, стонут по своему любимцу сбрендившие девицы, а он принадлежит мне одной. Пусть ненадолго. Пусть на чуть-чуть.

Пальцами я зарываюсь в Лехины волосы цвета спелой пшеницы и, положив голову ему на плечо, вдыхаю запах тела, парфюма и виски. Очешуительный микс. Провожу рукой по волосам и утыкаюсь носом в шею Воскобойникова. Чувствую, как его здоровая рука крепко обнимает меня за плечи, а губы находят мои. Поцелуй длится вечность, но ни мне, ни Лехе не хочется, чтобы он заканчивался. Лишь противный звонок сотового заставляет меня отпрянуть.

— Идите на фиг, — рычит Воскобойников, явно недовольный, что нас прервали. — Не бери трубку, Кира, — командует он.

Я смотрю на экран пиликающего айфона, где уже высветилось имя Витькиной жены, и с неохотой отвечаю на звонок.

— Да, Галя.

— Это у тебя Воскобойников ночует, что ли? — возмущенно интересуется она. — Когда прекратится это безобразие, Кира?

— Вызови полицию, — отмахиваюсь я, не отвечая на вопросы соседки.

— Да ты че, в натуре? — изумляется она. — Я не могу. Меня Витька уроет.

— Тогда терпи, — отрезаю я и отключаю сотовый. Слышу, как кто-то ломится в двери тамбура, и благодарю вселенную за самую дальнюю дверь.

— Ты еще рогами постучи, — желаю я Витьке и, снова устроившись у Лехи под боком, воркую как ни в чем не бывало.

— Так на чем мы остановились, милый?

Из моей квартиры нас вывозят ранним утром, когда самых ретивых фанаток забирают в полицию, а ленивые и здравомыслящие расходятся по домам. И под окнами моей квартиры остаются только преданные и упертые.

Леха спит сном праведника, прижав меня к себе здоровой рукой. А я тупо пялюсь в потолок и отчаянно думаю, какая же я все-таки идиотка. Ножки помочить в реке… Ага! Сейчас!

Сколько раз я представляла себе нашу встречу с Воскобойниковым. Сколько раз репетировала собственное равнодушие и хлесткие фразы. Но действительность превзошла все мои ожидания. Я даже мяу сказать не успела, как оказалась в одной койке с Лешей и под его «Кирочка… давай, маленькая!» скакала на нем, как ненормальная. Крики фанаток, вопящие полицейские сирены, ничто не смогло отлепить нас друг от друга. Мы смеялись, кусались и облизывали друг друга с небывалой страстью, вдруг проснувшейся в нас обоих. Сверху, снизу, на кухонном столе, на диване в зале… Везде перепробовали. Где-то трезвонил сотовый. Мой или Лешкин… А может, и оба одновременно, но мы словно выпали из реала. Оказались где-то вне пространства и времени. Теперь, ощущая теплый бок Воскобойникова, я пыталась понять, как могла облажаться по полной программе. Спать с Лехой — самое злое зло, какое только можно представить. Заново открыть ему душу и потом снова ощутить, как грязный ботинок сминает нутро. А его хозяин идет дальше как ни в чем не бывало. Если вдуматься, мы расстались с Воскобойниковым как любовники, и только спустя месяц после возвращения со свадьбы Малики я поняла, что меня, оказывается, бросили. Рванула к Нине и получила по щам… Слава богу, только в переносном смысле. Но душа болела долго. Вот только Лехе как с гуся вода. Ушел-вернулся… Какая разница!

Я осторожно выкарабкиваюсь из медвежьих объятий и, завернувшись в простыню, выхожу из спальни. Попить водички, собрать вещички.

Оказавшись в ванной комнате, первым делом споласкиваю помятую физиономию и, несмотря на все внутренние уговоры остаться лахудрой, прихорашиваюсь. Легкий крем на лицо и под глаза. Причесавшись, раскидываю по плечам кудри и самой себе напоминаю греческую богиню. Афродита, твою мать!