Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 6

Пока Кортес в опустевшем селении занимался формальностями, составлением протокола, что эта земля теперь испанское владение, свидетели, подписи, отпечатки пальцев и прочая ерунда, я посчитал трупы индейцев. И что же? Трупов было всего 18! Одного загрызла Стрелка, еще как минимум три — плод работы моих фальконетов, а что же остальные? Они убили всего 14 голозадых дикарей вооруженных палками копалками? Они что надеются, что я у них всех индейцев убивать буду? Да Вас же было прекрасно вооруженных 500 человек, с арбалетами, аркебузами, пушками и стальными мечами! Кроме того, на каждого убитого ими индейца эти "храбрецы" потеряли одного раненого! Как же так, у индейцев на голом теле любая царапина опасна, у Вас же хлопковые, кожаные, а кое у кого и стальные доспехи, которые обожженными на огне деревяшками не пробить! Герои, ничего не скажешь, Вам только со своими престарелыми женами драться. С кем я связался?

Переночевали в пустом индейском селении, — здесь, как и на Косумели, было много каменных или саманных домов, а наутро Кортес опять начал вытворять свои фокусы. Ну, не умеешь ты руководить, так не берись. Послал к индейцам нашего переводчика Мельгорехо, и тот естественно сразу перешел к своим. А чего ему не перейти, если его испанцы полгода назад захватили приблизительно в этих же местах? Этот индеец тут же начал учить своих соплеменников как эффективней нас перебить. Что мы вообще тут делаем? Собирались поторговать, но не нагрянули внезапно, а дали индейцам время подготовится, а те решили воевать. Мы же плывем совсем в другое место, а тут пресную воду уже набрали, зачем же теперь прочесывать местные джунгли в поисках бежавших врагов. Золота тут почти нет, а если немного есть, то все привозное. Искать переметнувшегося переводчика? Лови его, флаг тебе в руки.

Тем временем, угрюмый Кортес опять распекал подчиненных:

— Это какое-то детское недомыслие со стороны отдельных солдат и офицеров. Кто отвечал за Мельгорехо? Наказать плетями! Я не желаю из-за подобных промахов лишаться жизни. Вот подлец!

Наш начальник строг, но справедлив: если сначала накажет, то потом обязательно для этого повод найдёт! Кортес приказал отряду капитана Франсиско де Луго и с сотней солдат и дюжиной арбалетчиков и аркебузников, весь день лазить в здешнем лесу, но при этом не удаляться от нас дальше, чем на 10 километров, и к ночи вернуться обратно в наш лагерь. И когда Франсиско де Луго отошел менее чем на 5 км от нашего лагеря, он там наткнулся на большие отряды и роты индейцев — с луками, копьями и щитами, барабанами и украшенных плюмажами; увидев отряд наших солдат, они окружили их со всех сторон и начали обстреливать стрелами столь искусно, что нашим было тяжело защищаться от такого множества индейцев, а те метали еще много дротиков с обожженными остриями и камней пращами, как град все это обрушивая на наших. Также сражались эти индейцы и двуручными деревянными мечами со вставленными остриями из кремня и обсидиана. Франсиско де Луго со своими солдатами тоже хорошо сражался с врагами, и, как было уговорено еще в лагере, был тут же послан гонец с известием к Кортесу, один индеец с Кубы, отлично бегающий и ловкий, с просьбой немедленно прийти на помощь; а пока же все люди Франсиско де Луго, и арбалетчики и аркебузники, с большой слаженностью отбивались от отрядов туземцев. Тут бы отряду Франциско пришлось несладко, но рядом так же блуждал в лесах в поисках противника отряд Педро де Альворадо.

И вот, в момент самой большой опасности подоспел отряд Педро де Альварадо, повернувший с дороги на помощь, так как услышал выстрелы аркебуз и сильный шум от барабанов и труб, и вопли и свист индейцев. И когда Кортес выслушал курьера индейца с Кубы, он из лагеря тоже стремительно прибыл на выручку; и произошло это уже меньше чем в трех километрах от лагеря. Индейцы, естественно, не стали дожидаться его появления, а опять убежали в лес. У нас погибли двое солдат из отряда Франсиско де Луго и восемь было ранено, а у Педро де Альварадо было ранено трое; правда, индейцы потеряли пятнадцать убитыми, а трое, из них (один даже знатный), попали в плен. Эти табаски не совсем майя, косоглазых у них нет. Я в шоке от испанских вояк. Вы еще тут побродите в этих джунглях пару недель, и тогда счет наших убитых пойдет на десятки. Когда Агиляр опросил пленных, почему они так осмелели, те ответили, что ночью к ним перебежал Мельгорехо и посоветовал не прекращать своих атак ни днем, ни ночью, ибо нас мало и мы, в конце концов, будем, наверное, уничтожены. Итак, опасения Кортеса относительно изменника сбылись полностью! Одного из пленных Кортес опять отослал с подарками и предложением мира. Что ты творишь? Ты мне так все торговые сделки порушишь. Но, тот также не вернулся, и ответа не было. Зато от двух остальных пленных мы узнали, что еще накануне совет касиков всех поселений этой провинции решил напасть на наш лагерь на другой день. Вот это прекрасно, теперь индейцы сами придут к нам, и по лесу бродить нам не надо, и даже такой недалекий вояка, как Кортес додумается использовать пушки и кавалерию и выберет подходящее для этого место.

Кортес стал готовиться к битве. В ней участвовать должны были все, даже раненые. Свезли на берег и наших коней. После долгого морского пути они плохо себя чувствовали, неловко и неуверенно выступали, но уже к следующему дню вполне оправились и приобрели прежнюю силу и ловкость. Моя Ласточка как раз собиралась жеребиться, поэтому я в конницу не попал. Впрочем еще две лошади тоже не набрали форму для боя, так что Кортес отобрал всего 13 лошадей. А артиллерией приказал заведовать Месе, который был у нас лучшим артиллеристом, и приказал возглавить всех наших солдат, арбалетчиков и аркебузников Диего де Ордасу, прекрасному знатоку пешего строя. Слава богу, кажется, взялся за ум. Только пик у нас пока было мало, наконечники мы с собой привезли и теперь спешно насаживали их на подходящие деревянные пики индейцев, но было видно, что полноценной терции у нас не получится. Но зато пороху я припас не мало, так что индейцы получат незабываемые ощущения, это я им гарантирую.

Наш славный предводитель, как обычно, ободрил нас перед предстоящим сражением:

— Сеньоры, завтра идем в бой. Завтра мы должны им показать, что значит кастилец, осененный крестом. Убивайте врагов как можно больше. Людские потери у противника должны быть устрашающими, я не имею намерения засиживаться в этой дыре и губить своих солдат в бессмысленной бойне. Сеньор Ордас, вы командуете нашей славной пехотой. Постройте боевой порядок следующим образом — линия в два ряда, но впереди поставьте новобранцев, пусть набираются опыта. Старший канонир Меса. Вам нужно обеспечить наивозможно быстрый темп стрельбы. Палить только кучно, по большим человеческим массам. Так, я слышал у вас, сеньор Альварадо и у вас, сеньор Авила одна лошадь на двоих? А вы, сеньор Монтехо, совсем безлошадный? Авила возьмет лошадь музыканта Ортиса — тот в седле как мешок с мукой держится. Монтехо лошадь позаимствует у владельца приисков Гарсия. Завтра лично я поведу нашу кавалерию в бой!

Одобряю, давно пора уже преподать этим краснокожим хороший урок. Мы выбрали прекрасное местечко, среди засеянным кукурузой, и залитым жидким илом полей, неподалеку от поля битвы Франциско де Луго, и поутру, прослушав обязательную молитву (как они уже мне надоели), выдвинулись на место. Краснокожие тоже не замедлили явиться, воодушевленные своими недавними успехами. Да тут их тысяч пятнадцать, не меньше. Произошла битва, настоящая битва, страшная и ужасная. На этот раз все пошло по нашему сценарию, мы спешно занимали позиции, расставляли свою артиллерию, Кортес вместе со своей конницей пошел в обход.

Сражение началось с войны нервов: для нашего устрашения туземцами проводилась демонстрация своей военной силы; их воины выходили с барабанами, рожками из раковин, и пытались напугать нас своей какофонией. Давайте, а мы пока наши орудия установим и зарядим.

Затем рассвирепевшие индейцы волнами бросались в атаку, остальные же обстреливали нас из луков и кидали камни. На этот раз против нас послали воинов, это были не крестьяне. У этих индейцев были большие плюмажи из перьев, барабаны и трубы, а лица раскрашены в красные, белые и черные цвета, и были у них большие луки и стрелы, копья и щиты, обсидиановые мечи, как двуручные, множество пращей и камней, дротиков, обожженных на огне, и каждый индеец был в стеганом хлопчатобумажном доспехе. У некоторых он доходил до колен. Число неприятеля было так велико, что на каждого из нас приходилось сотни по три, и все окрестные поля кишели людьми. Как бешеные псы, набросились они на нас, и с первого же натиска 70 человек у нас было ранено, а один из наших — Салданья, пал мертвый, пронзенный стрелой в ухо. Не повезло парню. Туземные стрелы густыми тучами стелились в воздухе. Но мы великолепно отбивались, стреляя из аркебуз и арбалетов, и холодным оружием, так что враг спешно отошел, не выдержав ближнего боя, оставляя перед нами руки и ноги, отсеченные нашими мечами, и груды убитых, наивно предполагая, что мы его достичь не сможем, а он нас будет издали расстреливать неустанно. Чувствовалось, что индейцы несколько озадачены, прекрасное, по их мнению, оружие воинов табасков просто ломается о металлические тела чужестранцев.