Обратный отсчет (СИ) - Прескотт Джеймс Д. - Страница 9

В 8:50 вечера Кей подъехала к Памятнику мира, по-прежнему не уверенная, что она не пожалеет о своем решении. Она запарковалась прямо на круговом движении, на обочине, и смотрела на почти сорокафутовую конструкцию так, будто ждала, что статуи сейчас спрыгнут с пьедестала и убегут. Редкие туристы, в основном японцы и восточноевропейцы, вооруженные палками для селфи, фотографировались на фоне монумента. Неподалеку на фоне вечереющего неба был хорошо виден Капитолий. Начинало темнеть, и мысль остаться здесь в одиночестве отзывалась в ней легким ознобом.

Чуть раньше Кей совсем уж было собралась проигнорировать приглашения Бабника, но тут ей вспомнился прокуренный голос Рона Льюиса, соблазнительно рассказывавший о месте в отделе новостей, если, конечно, она окажется достойна этого места. Что означало, в частности, рыскать повсюду и совать нос во все дыры. Правда, ее работа в глянцевом отделе не научила ее собирать инсайдерскую информацию и заводить полезные источники. Единственным такого рода контактом мог считаться Висенте Рамирес, бывший бойфренд подружки (с которой она когда-то делила комнату в общежитии), подавшийся на работу в ФБР. Это был не Бог весть какой источник, что и заставило ее ухватиться за потенциальную возможность узнать что-то стоящее самостоятельно.

Она вышла из машины и ждала разрыва в потоке автомобилей, чтобы перейти на другую сторону. Туристы исчезли, только в дальнем углу площадки сидела, целуясь и хихикая, какая-то парочка.

Кей заглянула в распечатку инструкций, полученных от Бабника.

Горе рыдает на плече истории.

На пьедестале стояли две мраморные женщины. Одна, плача, закрывала лицо руками, другая держала нечто вроде книги, ее взгляд был направлен на край фонтана. Горем, очевидно, была плачущая, а другая — Историей.

Следуйте за взглядом истории.

Подойдя ближе и присмотревшись, Кей увидела, что к внутренней стенке чаши фонтана прикреплен какой-то предмет, наполовину погруженный в воду. Она еще раз оглянулась, чтобы убедиться, что никто не подкрадывается к ней сзади, и приблизилась вплотную. В фонтане находился пластиковый непромокаемый пакет, а в пакете – конверт. Сердце билось, как безумное, Кей схватила конверт и бросилась к машине.

При свете лампочки внутреннего освещения Кей распечатала легкий конверт, в котором оказалась всего лишь фотография, которую она и принялась рассматривать.

Стук в водительское стекло чуть не довел ее до инфаркта. Вскрикнув, она уронила снимок и в страхе подняла глаза. У машины стоял полицейский и смотрел на нее с немым удивлением.

— Здесь нельзя стоять, дамочка. Проезжайте или я вас оштрафую.

Кей кивнула, все еще держась за сердце, и включила зажигание. И лишь двадцать минут спустя, когда она подъехала к своему жилью в квартале Адамс Морган, она принялась колотить кулаком по рулю так, что повредила костяшки пальцев на правой руке.

Полгода назад она не задумываясь выходила из дома ночью, и никакой коп, стучащий в окно машины, испугать ее не мог. Все изменило нападение. В ту ночь, возвращаясь поздно с работы, она ехала по пустой, темной улице, и, когда затормозила на красный свет, на нее накинулись два человека с пистолетами, выпрыгнувшие из впереди идущей машины. Что было дальше, она не помнила и пришла в себя только на следующее утро в каком-то парке. Одежда выглядела так, словно она валялась всю ночь в грязном сарае, при этом никаких других повреждений или следов насилия не было. На вопросы Кей отвечала, что все у нее отлично. Ее машина, старенькая Хонда, так и не нашлась, но страховая компания выдала ей прокатную, а потом и вовсе компенсировала потерю. Угоны машин в Вашингтоне случались чаще, чем того хотелось бы полиции, которой приходилось отвечать на вопросы вроде того, что если они не могут навести порядок в столице, то что же говорить о всей стране.

Дело было, конечно, не в машине, а в утрате ощущения свободы и безопасности. Теперь каждый раз, тормозя на светофоре, она чувствовала, как потеют ее ладони, и заметила, что она невольно держит дистанцию до машины впереди, чтобы иметь возможность быстро развернуться в случае чего.

Но жить, все время готовясь к худшему, невозможно, и Кей постепенно стала тормозить все ближе к стоп-огням передних машин. Родители с детства учили ее, что если случилось упасть, то надо вставать и идти дальше. То, что она решилась на эту ночную вылазку, говорило, среди прочего, о ее готовности не допустить, чтобы какие-то бандиты навсегда изменили ее отношение к жизни. Нет и еще раз нет. И все-таки, когда коп постучал в стекло, вся решимость вмиг исчезла, как дым от трубки ее отца в ветреный вечер. В прежние времена она любила сидеть с ним рядышком на заднем крыльце их скромного дома и смотреть, как он пускает дым через нос и как дым вьется и растворяется в воздухе.

Кей посмотрела на распухшие костяшки и подумала, что ей еще работать и работать над собой.

Когда нервы успокоились, Кей продолжила рассматривать снимок. Сначала ей казалось, что это просто огоньки на черном фоне. Потом она поняла, что огоньки — это звезды и планеты. Ближе к центру обнаружился слегка расплывчатый, но отчетливо треугольный предмет металлического вида. Тут она поняла, что он ей напоминает – инопланетный космический корабль, обнаруженный ВМС в океане.

Стало ясно, о чем идет речь. Военные заявили, что корабль провалился в скопление подземной лавы и пропал. Если снимок был настоящий, значит либо военные солгали, либо в космосе летит еще один.

Кей открыла мессенджер Фейсбука. Бабник был в сети.

Откуда это у вас?

Снимок сделан пять дней назад спутником Вояджер-1.

Вы хотите сказать, что еще один корабль летит к Земле?

Да.

Кей почувствовала, что ей стало холодно.

Правительство это скрывает? Почему?

Паника.

Мы в опасности?

Да.

Лоб Кей вспотел. Пришло еще одно сообщение:

И это только верхушка айсберга.

Справившись с собой, Кей написала:

Какие масштабы?

Потянет на Пулитцеровскую премию. Должно случиться нечто ужасное. О чем знают лишь несколько человек в мире.

Что? Сообщите хоть что-нибудь.

Что бы ни случилось, ни в коем случае не публикуйте снимок. Это проверка, если я пойму, что вам можно доверять, что вы умеете держать слово, я расскажу вам всю правду о происходящем.

Это было последнее сообщение. Кей заметила, что боль в руке совершенно исчезла и что впервые в жизни она не знает, что сказать.

Даг заявился в компьютерную комнату Объединенной базы Эндрюс наряженный в биокостюм, обвешанный горным снаряжением, держа в руках пару довольно устрашающего вида шипастых накладок на обувь ботинки для хождения по льду.

— Вот – раздобыл! — сообщил он, нацепив накладки на руки и изображая из себя медведя.

Джек приложил телефон к другому уху и отошел в сторону.

— Что значит вы в самолете на Калькутту? Мы через час вылетаем в Гренландию, – его голос выдавал растерянность и болезненное разочарование.

— Скажите Старку или кому там: NASA следует начать слать сигналы гостям, — Миа явно торопилась. – Радио, лазер — не знаю как, но атинам нужно сообщить, что на Земле есть разумная жизнь. Может, это удержит их от разрушения планеты.

— Хорошо, я скажу.

– Анна отчасти знает их язык — она сможет составить какое-нибудь обращение.

– Сомневаюсь. Она летит с нами. И я хотел бы, чтобы вы – тоже.

Возникла пауза.

— Когда Анна показала нам, что вот-вот появится еще одна новая хроматида Зальцбурга, я чуть с ума не сошла. Я связала физические симптомы у Гранта и у моей дочери и поняла, что процесс уже пошел.

– Вы думаете, что у Гранта и Зоуи появилась новая хроматида?

— Пока трудно сказать, но увеличение плотности костной и мышечной массы говорит, что это может быть так. Я связалась с доктором Янссон. Она в Индии занимается сейчас Зальцбургом и говорит, что многие пациенты имеют схожие симптомы. Я поняла, что должна быть там.