Двойная переадресация (СИ) - Шилов Игорь Александрович - Страница 13

— С вас триста сорок три рубля, сорок семь копеек.

Сомнений в том, что речь идёт о деньгах и требовании передать их женщине, нет никаких, но каким образом можно осуществить это, понятия не имею. Задёргался. Суетливо развернул пакет с наличностью, засунул в него руки, развернул газету, просыпав мелочь внутрь и вытащил наружу купюры, самого большого достоинства, имеющиеся в моём распоряжении.

— Ещё сорок три рубля и сорок семь копеек — повертев в руках деньги и взглянув в них на просвет, отчеканила работница специального подразделения, с лаконичной надписью на входных дверях.

Занервничал ещё больше, но быстро взял себя в руки и с достоинством предъявил миру пятьдесят рублей, имевших на белом поле неразборчивую надпись красным карандашом. Большего номинала у меня всё равно не было. Прокатило. Женщина резво смела изрядно помятую бумажку со стола, чем то пошуршала в своём ящике и вытащила оттуда две трёхрублёвые купюры, разбавленные мелочью разных цветов. Расстались довольные от общения друг с другом.

— Ты, сейчас куда? — спросил меня сопровождающий, уже за дверью женского кабинета.

— Хотел бы поблагодарить Василия Кузьмича — поправив лямку забитой почти до упора сумки и крепко прижимая к ней свой старый пакет, скромно ответил я.

— Тогда прощай — протянув мне крепкую, жилистую руку, улыбнулся Виктор уголками глаз.

— До свидания — неуверенно пожав её, произнёс в ответ, а чуть позже, когда мужчина уже шагал по коридору, бросил ему в спину: — Спасибо, за всё.

Директор был на месте, но сразу к его телу меня не допустили. Зоркая секретарша, явно запомнившая мой недавний визит, строго сказала:

— Занят. Ожидайте.

Я покорно отступил от двери, сел на один из стульев, плотно прижатых к стене, поставил сумку на колени и открыв ближайшее отделение, спрятал в самый его низ, свои накопления. Нечего маячить пакетом с деньгами всем подряд. Большая стрелка настенных часов не спеша передвинулась с цифры два на цифру шесть и только после этого меня запустили в директорский кабинет, хотя шустрый мужчина, в помятом сером пиджаке, убыл оттуда на много раньше.

— Проходите — выходя от начальника предложила мне секретарь, медленно освобождая проход.

На её столе громко зазвонил телефон и она ускорилась, оставив меня один на один с дверью, ведущей к первому лицу торга.

— Ещё раз добрый день — закрывая её изнутри, поприветствовал я хозяина кабинета и мгновенно настроился на него.

— Чего ещё ему надо? Виктор сказал, что выдали всё по высшему разряду? — забурлила голова мужчины вопросами, но в слух он сказал другое:

— Проходи Антон. Присаживайся.

— Спасибо Василий Кузьмич, но я буквально на минуту. Зашёл поблагодарить вас за помощь и высказать своё восхищение оперативностью, с которой вы решили мой вопрос — понесло меня, от несоответствия мыслей и высказывания, сидевшего за столом человека. Хотел же просто сказать «спасибо» и по быстрому свалить.

— Ну, это наша работа. Решать все вопросы без промедления. На том, как говориться и стоим. Не зря же третий год, переходящее красное знамя держим — продолжая думать об одном, а говорить совсем другое, выдал директор.

— Знамя? Какое ещё знамя? — мысленно недоумеваю я, а в ответ произношу, как и положено, чёрт знает что: — Если держите, то значит есть за что.

Не научился ещё, одновременно читать чужие мысли и тут же разговаривать с владельцем их. После моих хвалебных слов, в кабинете наступило временное молчание. Я пытаюсь осмыслить нечаянно вырвавшуюся фразу и разобраться, в каком контексте воспринимает её, притихший человек. А ему было всё глубоко безразлично, он хотел лишь одного — избавиться от назойливого посетителя, чьим бы протеже тот не был.

— Ну я пойду, пожалуй — промямлил я, хило улыбнувшись, посчитав, что пришло время нам расстаться.

— Всего доброго — обрадованно ответил Василий Кузьмич, облегчённо заёрзав на стуле, а чуть позже, когда дверная ручка уже холодила мою ладонь, добавил: — Будешь отцу звонить, от меня привет передавай. И если ещё, что то понадобиться, заходи без стеснения.

— Ладно — прикрывая массивную дверь, радостно ответил я.

Уже на улице, подставив ветру раскрасневшееся лицо и вытирая выступившую на лбу испарину, вспомнил про «отца».

— Какому отцу привет передавать? При чём здесь мой отец? Он что, знает его? — внесло, ставшее вдруг магическим, обычное слово, сумятицу в мою отсыревшую голову. — Да, быть такого не может.

Хотел было уже вернуться и с пристрастием расспросить малознакомого мужчину, но здравый смысл, и природная смекалка, взяли верх.

— Это Василий Кузьмич, Алексея Сергеевича так назвал — широко улыбаясь, прошептал я и с сожалением подумал: — Надо было сразу ясность внести, а теперь то уж что, поздно чего то доказывать.

Посмеялся над комизмом ситуации. Поразмыслил, какие дивиденды из неё можно извлечь, но не найдя ничего заманчивого, ещё раз прочитал мемориальную доску, висевшую на здании Анапского торга и пошёл направо. Кажется, с этой стороны мы сюда подъезжали. Город с таким названием мне известен, но бывать в нём, до этого дня, никогда не приходилось. Я бы запомнил такое убожество. Память услужливо выставляла на показ картинки с широкими улицами, высокими домами, красивыми машинами. А здесь, что? Нет, зелено, демократично, дышится легко, но всё остальное. Крохотные домишки, за облупившимися заборами, дороги с двумя машинами на обочине, собаки, бегающие сами по себе и без причины лающие на прохожих. Нет, не таким должен быть населённый пункт, носящий гордое имя — город.

Добрался до перекрёстка, повертел головой. Определить название, смог только у одной улицы, той по которой иду, но и оно ничем не может мне помочь. Заприметил шагающего на встречу мужчину, перешёл на его сторону, а поравнявшись с ним, спросил:

— Извините. Не подскажите, где здесь ближайший книжный магазин?

Пешеход остановился, недоверчиво посмотрел на меня, смешно сощурив правый глаз и задорно поинтересовался:

— Книжный?!

— Да — удивляюсь его, непонятно на чём возникшему, восторгу.

Гражданин, не имевший особых примет, сделал два средних шага назад. Внимательно осмотрел меня, по ходу дела коротко ухмыльнулся и снова вежливо спросил:

— Парень, тебе точно книжный магазин нужен? Ты не ошибся?

— Книжный — не понимая причину его, ничем неприкрытого недоумения, произнёс я. — А что, у вас нет такого?

— Дела — чему то удивился прохожий и небрежно махнул рукой себе за спину. — В центр топай, ближайший там стоит. Прямо иди, никуда не сворачивай. Не заблудишься.

— Спасибо — поблагодарил я его и зашагал в указанном направлении, но через пару шагов был вынужден вновь остановиться.

— Слышь, книголюб! — крикнул мне, так и продолжавший стоять на месте нашей встречи, мужчина. — Если передумаешь, то через два квартала поверни налево. Там, метров через пятьдесят, будет тот, куда тебе действительно надо зайти.

— А чего там? — спросил я его, так и недотумкав, куда он клонит.

— Зайди, зайди. Не пожалеешь. Точно тебе говорю — бросил он и повернувшись ко мне спиной, быстрым шагом начал удаляться.

Через два квартала и семь раз по десять шагов, я наткнулся на вывеску «Вино» и задумался. Неужели выгляжу так плохо, что люди сначала предлагают мне зайти в винный, а только после этого допускают возможность моего посещения магазина с литературой. Может переодеться и отношение окружающих ко мне тут же изменится? Не зря же говорят, что встречают по одёжке. Оглядел себя с ног до пояса. Нормально. Всё, как и прежде. Никаких дополнительных изъянов не имеется. Повертел головой по сторонам. Люди ходят. Их много, но никто из них на меня не смотрит, как на чудо заморское. Признаю, одеты они лучше, но не настолько, чтобы тыкать в меня пальцем или того хуже, как давешний, пытаться мордой в грязь толкнуть.

— Да, пошёл ты на хрен! Баламут хренов! — зло выругался я и двинулся на поиски, действительно необходимой мне, торговой точки. — Тоже мне эстет. На себя бы лучше посмотрел. Сам сходи опохмелиться, а потом советы давай.