Академия драконов для попаданки (СИ) - Генер Марго - Страница 32

— Ну что, — сказал он громко, — будем выбираться из твоей канители.

Карина непонимающе подняла брови.

— В каком смысле?

— В смысле готовить тебя к конвенту, — пояснил Аморин. — Ты же ни аспида не знаешь.

А потом началось мучение.

На прикроватной тумбочке оказалась книга, которую Аморин, видимо, откуда-то притащил. Этот учебник по драконистике Карина возненавидела с первой минуты потому, что слова которые там используются не предназначены для нормального человека.

Аморин вещал, как настоящий лектор, расхаживая по комнате от стены к стене, заставлял ее перечитывать абзацы, потом пересказывать. Карина по пятнадцать раз переспрашивала, потому что совершенно не понятно, что значит «наличие в крови и дара обращения по первородности не предполагает умения создания активизировать дар» или «при использовании плазмошара в целях атак огненные драконы испытывают легкий фриссон в области брюха». Что за фриссон и почему они его испытывают, а главное — зачем это знать ей, Карина не понимала.

Но Аморин неумолимо требовал, чтобы она запоминала все подряд.

— Это базовые знания, — вещал он, продолжая изображать из себя магистра, прохаживаясь туда-сюда и заложив руки за спину. — Те, кто родился здесь, это и так знают. А ты — нет.

Приходилось штудировать.

На вопрос, не хватятся ли их из-за того, что оба пропустили занятия и лекции, Аморин отмахнулся, сообщив, что иногда можно и прогулять. Тем более, по Шэону и так расползся слух об их помолвке. Сделают скидку.

Карина только обреченно вздыхала — видимо, действительно придется все это учить.

В зубрежке и штудировании учебника по драконистике прошли четыре последующих дня, в которые Карина все-таки умудрялась ходить на лекции, общаться с Лаварией, которая вроде как взяла ее под крыло, пока Аморина нет рядом. А он действительно иногда куда-то девался.

Пару раз были стычки с Ильмией, которая, похоже, смиряться с поражением не собиралась, с Сальвией Бантор виделись только издалека — василиска даже не попыталась приближаться.

21.2

Лазурита не встречала. Но почему-то ощущение, что за ней наблюдают не покидало, даже кода оставалась одна в комнате. Это казалось паранойей, возможно из-за того, что он пытался сделать, но пока избавиться от этого чувства не могла.

Близился день, конвента. Аморин все больше нервничал.

— Ты еще не готова, — напряженно сказал он, барабаня пальцами по столу, когда они встретились в столовой в обеденный перерыв. Он постоянно говорил, что ему нужно кое-что выяснить, но не признавался — что. И злился, потому, что «не хватает времени и его постоянно отвлекают».

Карина пыталась выяснить в чем дело, может она может помочь, но дракон только отмахивался, мол, что ты вообще можешь знать.

— Я никогда не буду готова, если верить тебе, — отозвалась Карина, отпивая из стакана сладкий компот.

— Но твои знания действительно слишком сырые, — покривился дракон. — Для того, чтобы жить здесь, в принципе, терпимо. Но это конвент. Там требуется глубина и творческий подход.

Творческий подход Карине вообще-то нравился всегда. И магистр, похоже, это оценил с первой секунды, не просто же так он ее назначил. Но Аморин так не считал. Что ж, его проблемы. В конце концов, ей все равно придется ехать туда.

Все это время Карина продолжала наблюдать за ним и за своими ощущениями рядом с драконом. К своей досаде чувство тяги и неуемного желание к Аморину только усиливалось. Она надеялась, что учеба, нагрузки как-то ее отвлекут, отрезвят. Но, чем бы она не занималась, мысли все равно уползали в сторону красавчика-дракона с голубыми озерами глаз, серебристой гривой и горячими руками, которыми он каждую ночь продолжал ее обнимать.

Черт…

Знал бы он, какие муки это ей доставляет. Муки душевные и физические. С одной стороны, до безумия, до крика хотелось, чтобы он всегда держал ее, обнимал, прижимал к себе и дарил то необъяснимое удовольствие, на которое, кажется, способен только он. С другой — осознание, что это все фикция, иллюзия для других с целью выкрутиться из каких-то сложных отношений в семье Аморина и помочь ей самой влиться в мир драконов, взрывалось болезненной вспышкой в районе живота.

Долго она так сможет?

Скрывать, подавлять свои странные, горячие, какие-то необузданно яркие желания в отношении Аморина. Сам же дракон на людях вел себя, как и положено жениху — обнимал, целовал (от чего у Карины каждый раз подкашивались колени и затмевался ум), а наедине проявлял сдержанную вежливость, мягко обнимал перед сном.

Больше никаких поползновений на ее интимные места, никаких ласк, никакой страсти.

Неужели это все действительно фикция?

Вопросы, неудовлетворение, жгучее ощущение в груди терзали Карину каждый раз, когда она думала, что все однажды закончится. Когда-нибудь Аморин завершит все свои задачи и им придется расстаться. Что тогда будет? Как она сможет это пережить? Ведь теперь глупо отрицать — вляпалась она в дракона по самые уши.

Но она ему не скажет.

Нет. Ни за что не скажет.

Слишком ужасно и унизительно признаться кому-то, а в ответ получить неловкие извинения за то, что не могут ответить тем же.

И Карина молчала.

Глава 22

Наступил день конвента, и Аморин буквально не находил себе места. Тревожное предчувствие мучило его все эти дни, а сегодня ночью вообще не спал — обнимал Кари, скользил взглядом по ее умиротворенному лицу, ощущал ее тепло.

Очень не хотелось, чтобы с ней что-то произошло. Его терзало ощущение, что Карина чего-то недоговаривает. Но что? Это может быть связано в папаней и братом? Она замешана в сговоре?

Опасения и осторожность вынуждали его быть очень сдержанным с ней. Хотя инстинкты буквально орали, вопили, чтобы он сжимал, ласкал ее упругое и податливое тело.

И еще он не хотел ее напрягать. Кари ясно дала понять, что его вторжение в ее личное пространство ей совсем не нравится, даже несмотря на то, что удовольствие получает самое настоящее. Огненная Илира, как она извивалась у него в руках, когда делал слепок ее йони. Ее сладкой, пульсирующей и горячей йони…

Аморин едва не стонал, вспоминая ее вкус. Он до сих пор не выяснил, почему Кари так сводит его с ума. Откуда к ней такое необузданное, всепоглощающее притяжение. И вроде, когда он один, где-то занят делами — еще нормально. Даже забывает о ней. Но стоит увидеть — туман на глаза, и в мире существует лишь она, лишь ее одуряющий запах, ее соблазнительное тело, которое он не хочет выпускать из рук ни на миг.

Фолиант, который они вместе с Кайроном Вормином выкрали из архива, оказался с подвохом — страницы справа на вполне читабельном дракозаль, зато слева — будто все буквы перетасованы и написана полная муть.

Причем чем дольше Аморин изучал фолиант, тем больше понимал — самое главное содержится как раз в этой мути, которую он не понимает.

Он надеялся сам разобраться с этим, в конце концов, он де Нэвариус, а не какой-нибудь деревенский дурак, который драконье заклинание сложить не может. Но фолиант не поддавался ни заклинанию огня, ни заклинанию холода, ни даже заклинанию очищения материи. А оно базовое для всех блокированных артефактов.

То, что фолиант блокирован — ясно, как день.

И сейчас, пока Кари спит (все-таки солнце даже не встало), вся такая зовущая и сладкая, девушка, которую он бы вообще не хотел никогда выпускать из рук, он вынужден разыскивать Кайрона, чтобы тот как-то помог с фолиантом.

Стараясь держаться в тени колонн (мало ли, кто увидит, что его занесло в корпус факультета ментальных превращений), Аморин нашел Кайрона в лаунже менталистики, в кресле и, конечно, с книгой на коленях.

Покрутив головой и убедившись, что вокруг никого, Аморин вышел из тени. Кайрон вздрогнул от неожиданности, но тут же расслабился, увидев знакомое лицо.

— Аморин, — вкрадчиво произнес виверн, сверкнув глазами. — Как успехи?

Дракон нехотя присел на перила соседнего кресла.