Змееловов больше нет - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 29

Улыбнувшись, девочка порывисто обняла парня — такой, сидящий прямо на ковре, он был как раз немного ниже ее, выходило очень удобно.

— Таша! — Резкий окрик разрушил идиллию — как раз в этот момент на пороге появился Шелет. Схватил девочку за плечи, рывком отодвинул и сунул себе за спину, удерживая одной рукой, чтобы не наделала глупостей. — Не трожь ее, ты, урод!

О том, что он сейчас кричит на того, кто старше и гораздо сильнее, встревоженный мальчишка не подумал. К счастью, Кергал не привык с кем-то драться и вообще сталкиваться, в напряженной ситуации он предпочитал сбежать. Что сделал и сейчас. Мгновение — и по полу к настежь открытой двери скользнуло длинное змеиное тело.

— Кель, подожди! — закричала Оташа и принялась стучать брата по спине свободной рукой. — Пусти! Что ты наделал! Зачем ты его обидел?!

— Таша, он псих! Это взрослый мужик, он мог тебя обидеть! — Шелет осторожно перехватил запястья сестры. — Он тебя трогал!

— Это ты псих ненормальный! — Лицо девочки мгновенно раскраснелось и стало мокрым от слез. — Пусти! Он ничего не сделал!

— Что тут у вас за шум? — в приоткрытую дверь заглянул Фалин. — Шелет?

— К ней лез этот псих, которого в ошейнике привезли, я спугнул…

— Ничего он не лез, я сама его позвала! — закричала Оташа и прицельно брыкнулась. Попала под колено, брат охнул и от неожиданности разжал руки, но кинувшуюся к выходу девочку перехватил учитель.

— Погоди, Таша, давай ты успокоишься и расскажешь, что случилось, хорошо? — мягко заговорил он с девочкой. — Все равно, смотри, там никого нет. Где ты будешь искать этого парня?

Последний довод оказался решающим. Оташа, всхлипывая, обмякла, и мужчина осторожно подтолкнул ее обратно в комнату, к обиженному брату, который сидел на краю кровати и потирал ушибленное колено.

— Садись и рассказывай, что тут у вас случилось.

— Этот идиот… — начал Шелет, но Фалин, бросив ободряющий взгляд на задохнувшуюся от возмущения девочку, оборвал:

— Шел, твоя точка зрения ясна, я хочу сначала послушать твою сестру.

Парень надулся, а Оташа приободрилась от поддержки учителя и, тараторя, вывалила на него всю историю недолгого знакомства с Кергалом. Шелет, который уже понял, что здорово погорячился, совсем надулся и нахмурился, расстроенный.

— Он хороший, понятно? — возмущенно подытожила Таша, глянув на брата. — Хороший, добрый и совсем один! А ты на него накинулся и обидел! А он меня спас! А ты!..

— Ну тихо, не горячись, — перебил Фалин уже ее. — Твой брат уже согласен, что поспешил с выводами. Не сердись, он просто очень за тебя испугался, и он уже понял, в чем был не прав. Ведь понял же?

— Угу. Надо было сначала разобраться, — проворчал тот. — Только, может, пока я бы разбирался…

— Ладно, не ворчи, — примирительно попросил учитель. — Случилось и случилось, что теперь кричать. Лучше подумать, как все исправить.

— Нечего с ним общаться, — еще больше насупился Шелет. — Дурак.

— Сам ты… — опять вспыхнула сестра, но Фалин успел перебить:

— Погоди, Таша, криком и оскорблениями ты ничего не добьешься, только сама расплачешься. Давай мы твоего брата попробуем для начала переубедить спокойно.

Оташа обиженно показала брату язык и подвинулась поближе к учителю, даже, подумав, поднырнула под локоть, и Фалин ободряюще обнял ее за плечи.

— Давай разбираться. Почему ты его обзываешь?

— Я не обзываю, он правда дурак. — Шелет явно смутился и уже жалел о своем упрямстве.

— Некоторые проблемы у него точно есть, но разве это повод ругать и прогонять? Сам подумай, тебе было бы приятно, если бы тебя прогнали откуда-то и накричали из-за того, что ты сирота? Кергал не виноват в том, что с ним случилось, ему здорово досталось в жизни, и сейчас ему требуется помощь. Не только учителей, но ваша тоже. Аспис говорит, что шансы на выздоровление есть, просто нужно время и терпение.

— А это точно не он убил того человека? — напряженно спросил парень.

— Кергал точно никого не убивал, — уверенно ответил Фалин, нахмурился. — Откуда вы вообще взяли эту историю про убийство?

— Не помню, ребята болтали, — пожал плечами Шелет. — А что?

— Не важно, — отмахнулся учитель. — Ну что, попробуем найти Кергала и извиниться?

— Давайте, — без особого воодушевления, но и без явного принуждения согласился Шел.

Он и так чувствовал себя виноватым, а уж после обличительной речи учителя — тем более. Тот факт, что Фалин разговаривал спокойно, не ругался, как обычно бывало в приюте, а пытался объяснить, смущал чрезвычайно, заставляя чувствовать себя особенно глупо.

Кажется, у меня получилось быть убедительной: Великий Змеелов разрешил последнюю встречу со змеем, когда я сказала, что хочу напоследок насладиться его беспомощностью и пожелать мучительной смерти. Во мне клокотало столько злости и ненависти, что у наставника не возникло и тени сомнений.

Камера смертника выглядела откровенно убого. Каменный мешок с крошечным оконцем нод потолком, забранным частой толстой решеткой — такой, что и пальцы не просунуть. В углу — грязное ведро, у стены — деревянные нары. Сырость и каменный холод. Все.

Посчитав это недостаточным, змею сковали руки и надели блокирующий ошейник. Аспис вытянулся на досках, безучастно пялясь в потолок, и даже не вздрогнул, когда лязгнул засов и открылась дверь, впуская меня внутрь. Не было даже иллюзии приватного разговора, окошко в двери оставалось открытым, и конвоир стоял за ним. Не вошел внутрь он не из соображений такта, просто не поместился бы — здесь одному-то было тесно.

Я остановилась у койки, с непонятной самой себе жадностью разглядывая бледное лицо, убогую робу и штаны. Даже сейчас, даже в блокирующем ошейнике, обессиленного, обреченного — я все равно находила его красивым. Смотрела и видела не холодное равнодушное лицо, а смеющиеся глаза и теплую улыбку.

Неужели все — ложь? Все, до последнего слова?

— Ненавижу тебя! — выдохнула резко.

Аспис вздрогнул от неожиданности, сел, поднял на меня полный недоверия взгляд.

— Безобразная, противная Создателю тварь!.. — выплюнула, судорожно сжимая кулаки и едва не рыча.

Я говорила и говорила. Выплескивала ярость, боль, обиду и — страх. Почти не понимала собственных слов, не отводила взгляда от хмурого лица и будто подернувшихся ледяной коркой глаз, стараясь запомнить каждую черточку, наглядеться впрок. В любом случае это наша последняя встреча.

А потом ударила. Конвоир за дверью испуганно вскрикнул, сидящий мужчина инстинктивно закрылся руками. Живое пламя плеснуло во все стороны, словно вырвавшись из-под контроля. Лизнуло потолок. Омыло решетки. Хлестнуло живую плоть и опутанный магией металл на ней.

Через несколько мгновений все стихло, сработала защита и оборвала магические потоки. Меня выволокли прочь, не давая видеть, насколько сильно пострадал змей, а главное — его оковы. Да я не особенно рвалась, душу спеленало безразличие ко всему.

Был всего один шанс, и я его использовала, а дальше… Змеи живучи, и, если немного повезет, Аспис сумеет снять ошейник и просочиться через испорченную решетку.

Как бы ни была я обижена, как бы ни горели в памяти клеймом жестокие слова, но я все еще его любила. Презирала себя за это, но не могла не попытаться помочь. Потому что даже такое предательство не заслуживало смерти на костре.

Все дальнейшие события в памяти были подернуты дымкой. Я помнила свист и удары кнута, которым меня наказали за связь со змеем, но не помнила боли. Помнила голос Великого Змеелова, сообщившего о казни белого змея, но не помнила своих слез и тоски. Помнила карцер и почти не помнила чистую палату госпиталя, куда меня отправили оттуда. Туман украл почти год моей жизни.

Много позже я поняла, что все это время меня пичкали какими-то зельями, но тогда это казалось благом. А потом в орден вернулась совсем другая Норика — послушный наставникам равнодушный боевой маг с выгоревшим нутром и чувствами, который ради развлечения изучал портальную магию. На долгие годы непрерывной войны, до того, как меня отправили ловить змеенышей.