Змееловов больше нет - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 67

Бес широко улыбнулся, быстро поцеловал в ответ — гораздо увереннее, чем это вышло у девушки, — и только после этого поднялся.

— Теперь точно получится!

Напитанный силой узор зачаровывал. Баресу некогда было любоваться его красотой, а Тори, наблюдая со стороны, забыла и о своем смущении, и о беспокойстве. Она уже умела видеть магические энергии — да, получалось это пока не всегда, и совсем не получалось со слабыми чарами, но тут, скорее, сложно было не заметить. Сила водной стихии текла искрящимися бирюзовыми потоками по линиям узора на полу, поднималась высокими арками от символа к символу, собиралась в огромный кружевной шар, в центре которого стоял спокойный и сосредоточенный молодой мужчина. И всю комнату пересекали сверху вниз, тускнея к потолку и полу, дымные, широкие, полупрозрачные следы — часть энергетических линий, пронизывающих и питающих собой мир. Уже не страшно, не зловеще, но захватывает дух.

Не стало страшнее даже тогда, когда Бес полоснул себя по руке загодя приготовленным ножом, капли крови упали на рисунок, и энергетический шар обрел пульсирующую багряную сердцевину.

Но Бесу для восхищения и трепета вполне хватало того, что он ощущал. Лежащая под ногами карта вдруг обрела объем и жизнь, словно смотрел змей не на кусок бумаги с высоты собственного роста, а на саму Твердь с макушки небесного купола.

Стоило подумать об этом, и он въяве ощутил давящую прохладу небосвода, почувствовал его легкую дрожь от прикосновений катящегося по поверхности солнца. И вдали, за волнующимся морем, проступило невообразимо огромное змеиное тело, свернутое кольцом. От осознания мощного потока силы, текущего по этому кольцу и, кажется, порождающего те линии, что пронизывали весь мир, вздыбились волосы на затылке.

Потрясенный и до глубины души пораженный этим не то реальным, не то построенным в воображении зрелищем, Барес далеко не сразу собрался и вспомнил, что происходит и зачем все это затевалось. А очнувшись, поспешил потянуть нужную ниточку, пока еще оставались силы.

Разобраться в получившейся картине удалось далеко не сразу. Но в конце концов Бес решил, что несколько тусклых, едва заметных точек на карте, разбросанных по всей Тверди, — это отдаленная родня. Поскольку ни одной яркой точки там не было, Барес предположил, что, кроме Келя, братьев у него больше нет — во всяком случае, в этом мире.

Расстроиться оттого, что мать так и не удалось найти, он не успел, потому что отчетливо ощутил не две, а три теплых и ярких точки совсем рядом. Отец и Кергал ощущались похоже, они вдвоем находились где-то совсем близко, буквально за стеной. А вот третья…

В этот момент Барес понял, что сил почти не осталось. Еще немного — и либо в расход пойдет жизненная энергия, либо он просто потеряет сознание. Пришлось спешно сворачивать ритуал.

Перед глазами на мгновение потемнело, навалилась тяжесть. Но почти сразу змей сообразил, что это не от усталости: просто до сих пор, в том странном состоянии всевидения, не было ощущений тела.

— Бес? Ты как? — окликнула его Тори, не решаясь переступить странно посеревшие, похожие на пыль нити рисунка.

— Немного не рассчитал силы, но все в порядке, — поспешил заверить он. Подвигал плечами, ощутив, что они затекли, и, на ходу разминая онемевшие руки, шагнул к змейке — просто чтобы ее успокоить.

— Это было… впечатляюще, — облегченно улыбнулась она. — А ты… нашел что-нибудь?

— Найти-то нашел, — вздохнул он. — Но не представляю, что с этой находкой делать и как это вообще возможно. Пойдем поймаем моего отца. Может, он что-нибудь прояснит.

Долго искать Асписа не понадобилось, он обнаружился в соседнем зале для практических занятий, почти таком же, как только что покинутый молодыми змеями. А вот подождать пришлось: по иронии судьбы он проводил тот же ритуал, какой закончил сейчас Барес.

Намного лучше чувствовать себя целитель не стал. Плотно перевязанная правая рука не просто не зажила, но еще и постоянно болела, и это ноющее ощущение не добавляло хорошего настроения. Сказывалась бессонная ночь, и потраченные на бесплодную попытку вытащить Сверту силы не спешили восстанавливаться в полном объеме. Сейчас бы не проводить сложные ритуалы, а проспать сутки кряду.

Вот только одно дело — не помочь прямо сейчас Нори. Это грустно, обидно и очень неприятно заставлять ее ждать еще месяц, но силы свои Аспис оценивал здраво. Но совсем другое — не выполнить данное Кергалу обещание. Парень едва только выбрался из своей скорлупы, начал верить окружающим, начал общаться и даже дружить… Кто знает, как он воспримет отказ и просьбу подождать? Поймет ли, не посчитает ли обманом? И целитель решил не рисковать доверием сына, а выжать из себя еще немного пользы для окружающих. В конце концов, основную часть сил для ритуала можно позаимствовать из окружающего пространства, а остатки уж как-нибудь наскребет.

Когда хмурый, сосредоточенный Барес и встревоженная его настроением Торика тихо вошли в комнату, ритуал уже был в разгаре. Только в центре начертанной символами фигуры сейчас находились двое — колдующий целитель и со спокойным любопытством озирающийся по сторонам Кель, который совсем не выглядел взволнованным. А чуть в стороне маялась, меряя шагами гладкий пол, Дори.

— А вы что тут делаете? — шепотом спросила она, когда сестра с Бесом приблизилась.

— Мы к отцу, — дернул головой Барес.

— Благословения просить? — захихикала Дорика, пытаясь таким образом избавиться от охватившего ее нервного напряжения. Ее близняшка тут же смущенно вспыхнула и метнула на сестру обиженный взгляд, а Бес невозмутимо ответил:

— Можно подумать, у него найдутся какие-то возражения! Но нет, пока не за этим. — Он выделил голосом «пока» и приобнял Тори, отчего та застеснялась еще больше.

Однако вместо того чтобы отстраниться, спрятала пылающее лицо на плече пария. Потому что это все, конечно, жутко смущало, но… приятно же! И объятия его, и вообще то, что он рядом — такой большой, сильный, теплый и надежный, красивый, добрый и самый замечательный. И мягкая, но недвусмысленная опека, и эта его непрошибаемая уверенность в будущем, причем совместном…

— А вот напрасно! — назидательно сообщила Дори.

— Ты сейчас дошутишься до того, что вас тоже благословят на радостях, — с иронией заметил Бес. — Вам-то по тому же адресу предстоит обращаться.

— Ну нет, мы еще маленькие, — фыркнула змейка, которую, в отличие от сестры, смутить было сложно. — Вот сначала доучимся, и вообще. Это ты у нас взрослый!

За этой бестолковой болтовней они не заметили, что ритуал уже закончился: у Асписа он вышел гораздо короче, чем у сына.

— Ну надо же, какая группа поддержки, — раздался усталый, насмешливый голос старшего змея, что заставило всех остальных умолкнуть и обернуться.

— Ну что? — Тут же посерьезнев, Дорика устремилась навстречу.

— Боюсь, ничем порадовать не могу, — качнул головой Аспис и ободряюще сжал плечо сына. — Больше никаких близких родственников среди живых я не нашел. Увы.

Кель, который все видел сам во время ритуала и, конечно, понял показанную отцом картину, задумчиво хмурился, но особенно подавленным не выглядел. Наверное, где-то в глубине души он всегда знал правду. Может быть, даже помнил — где-то там, за белой пеленой, отделяющей прошлое.

Дори шагнула к парню, поймала его ладонь.

— Ну и ладно. У нас вот вроде есть, а толку? — недовольно проговорила она. — Не расстраивайся!

— Все в порядке, — уголками губ улыбнулся Кергал и сказал вслух то, что думал: — Кажется, я с самого начала это знал.

— Я, собственно, по этому вопросу и пришел, — вставил Бес и рассеянно взъерошил волосы на затылке. — Родственник есть, только с ним все сложно. С ней.

Очень хотелось спать, но вместо этого я прихлебывала крепкий кофе, изучая переданные из столицы документы. Змеи решили вопрос с похвальной быстротой, и мне уже предоставили бумаги сразу на четырех будущих учителей, до приезда которых оставалось продержаться всего пару дней: прибыть они должны были не из столицы, а из соседнего мира. Конечно, хоть сколько-нибудь полным досье меня никто не обеспечил, там даже изображений не было. Но зато указали возраст, направление и опыт работы, очень краткую биографию в духе «родился там-то, попал в другой мир тогда-то при таких-то обстоятельствах, работал тем-то». А еще привели словесные портреты, причем сложилось впечатление, что составлял их какой-то опытный следователь: сухо, емко, кратко, с указанием особых примет и очень знакомыми оборотами.