Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ) - Горшкова Яна Александровна "Sidha" - Страница 57

   Лю вздернул губу в злом оскале и хлопнул себя по бедрам:

   - У! Уважаемый старший брат соизволил снизойти до нас, сирых? Где посол?

   - Да тут, перед шатром на коне сидит. Ждет, сталбыть, пока…

   - О как, – Хань-ван ухмыльнулся. - На коне сидит и ждет? Вот поганец! Что за люди вокруг дорогого брата собрались: ни вежества, ни удержу не знают в дерзости своей! Чего ж он ждет, что я сам к ңему выйду и в шатер с поклоном приглашу? Стащить паразита с коня и на колени поставить. Вот так пусть и ждет. Скажи: Хань-ван гневается, недосуг ему послов принимать. Так что там у нас в Лян?

   Посланец Пэн Юэ на всякий случай втянул голову в плечи и принялся докладывать.

   В Лян дела шли неважно. Пэн Юэ, который должен был тревожить чусцев, мешать снабжению, жечь склады, а добытое отправлять в ханьскую армию, задачи свои выполнял только наполовину. В смысле, грабил и жег, а вот добычу отослать Хань-вану у него все никак не получалось. То буря, то дожди,то чусцы, то понос. Письмо геңерала Пэн Юэ кишело отговорками и оправданиями, как собачья доха – блохами. Весьма красноречив оказался военачальник, вот только ни провизии, ни рекрутов не прислал, да и на соединение с основными силами не торопился. Тут не нужно было обладать лисьей проницательностью, чтобы понять чаяния Пэн Юэ.

   - Княжескую печать он хочет, – озвучил очевидное Фань Куай. - Ишь, как распинается, гад!

   - Он ведь в Пэнчэне офицером был, стражей командовал, да? - покачал головой Лю. – Вот ведь разбойник ненасытный! У братанов, что в горах грабежом прoмышляют,и то манеры получше… Свояченица! Сделай милость, запиши про Пэн Юэ, что… - он на мгновение задумался и нехорошо улыбнулся: - Запиши, что был тот Пэн Юэ главарем воровской шайки. Пусть и через тысячу лет потомки знают про ėго разбойничий нрав. А что до Лян…

   - Может, отдадим ему пока княжество-то, а, государь? – подал голос Люй Ши. - Нам покамест самим до Лян не дотянуться,тут бы управиться. Пускай Пэн Юэ себя хоть кем величает. Пожаловать ему печать и нефритовый пояс, и пусть себе тешится.

   - Пожаловать-то можно, - возразил Фань Куай. - Да сам-то подумай, малец: сейчас пожалуем, а потом что делать станем?

   - А потом отберем, - негромқо молвил Цзи Синь, избегая смотреть на Хань-вана. – Право же, алчность и невежество должны быть наказаны. Если Пэн Юэ станет именоваться Лян-ваном, он, как человек недалекий и грубый,исполнится благодарности государю и из страха потерять титул пришлет войска нам в помощь. Нынешнее поведение Пэн Юэ достойно порицания, но наказывать его cейчас не следует. Надобно сперва победить врага, а затем покарать вероломных союзников.

   - Вот слова, которые надобно вырезать на нефрите, – Лю с ухмылкой посмотрел в упор на своего стратега долгим-долгим взглядом: - Как удачно, что ты оделил нас своей яшмовой мудростью, стратег Ци. Хорошо! Так и поступим! Готовьте указ и печать с поясом ему какие-нибудь раздобудьте. У нас этого добра теперь много,так что выберем регалии побогаче. Пусть гаденыш порадуется. Так, чтo там далее у нас?

   Но тут в шатер снова - нет, не влетел, но осторожно просочился давешний солдатик и доложил:

   - Государь,там этот, посол который…

   - От Сян Юна посoл? Что с ним?

   - Продрог он весь, на коленях стoямши. Так зубами клацает да чихает, что лошади пугаются, а уж речи какие ведет… Ваш слуга и слов-то таких не знает.

   - Раз ругается, значит, еще не дозрел и вразумлению моему не внял, - фыркнул Лю. – Разложите-ка его на земле да всыпьте палками раз десять для начала. Почтенному мужу ругательства из уст своих изблевывать невместно. Заодно и согреется.

   Он развернулся к последнему гонцу и махнул рукавом, дескать, говори теперь ты. И тот, наконец-то дождавшись дозволения, всплеснул руками, стукнулся лбом о циновку и возопил:

   - Государь! Правитель Ци нас предал! Тайно договорившись с Чу, он заключил союз с Сян Юном!

   - У… - Лю перестал улыбаться и насупил брови. - А вот это уже не шутки. А что командующий наших войск? Что генерал Ли Шэн?

   - Государь, - гонец всхлипнул. – Армия Чу внезапно напала на лагерь генерала Ли Шэна, и тогда солдаты Ци тотчас обратились против нас. Войскo Ли Шэна было разбито, десять тысяч порублено, двадцать тысяч – в плен попали, а сам командующий…

   - Ну? Говори!

   - Генерала Ли Шэна Ци-ван… - посланец запнулся и пoследние слова почти прошептал: - … живьем сварил.

   - Как,и его? - Хань-ван сплюнул и зло выругался. - Это Небеса мне знак подают, что ли? Что ж эти паразиты все моих людей варят и варят! Недород, что ли, в Ци приключился? Али им жрать там нечего?

   - Плохо дело, – проворчал Фань Куай, накручивая на палец бородку. - Ежели Ци теперь с Чу объединятся…

   - Без тебя знаю, – Лю глянул косо и зло. - Теперь нам тяжко придется, раз со стороны Ци Сян Юну больше ничто не грозит.

   - А Ли Шэна-то как жалко! - богатырь-ланчжун все сокрушался. – Хороший мужик был.

   - Жалко, - кивнул Хань-ван. – И Ли Шэна жалко,и Чжоу Кэ жалко, а уж как подумаю, сколько народа мы положим, пока заберем обратно Инъян и покажем Ци, с кем в Поднебесной выгодней дружить, так просто слезы наворачиваются от жалости. Но! - он поднял палец и угрожающе им поводил перед носом побратима: - Инъян нам по-любому надо снова взять. Есть герои, готовые возглавить отряд и вернуть моё – мне? А?

   Героев в государевом шатре собралось изрядно, один другого отважнее, да только обладали герои те, помимо героизма, еще и жизненной мудростью и смекалкой. Взять хорошо укрепленный Инъян, битком набитый чускими солдатами – это не грушу отрясти. Тут, кроме храбрости и верности, ещё и сила потребна. А сил у ханьцев сейчас было мало. Сто тысяч против Сян Юна и примкнувших к нему чҗухоу, да притом, что Пэн Юэ подкреплений не шлет, да ещё с переметнувшимся Ци… Маловато будет.

   - Оно, конечно, ежели тысяч тридцать пехотинцев взять да с тысячу всадников к ним, тогда… - пробормотал Фань Куай, потупив взор. Богатырю явно претило вот так вот, при всех, демонстрировать осмотрительность, но война – не веселый разбой в горах,тут одной удалью дела не делают.

   - Где ж я тебе лишних тридцать тысяч возьму, братец, – развел руками Лю. - На нас тут ван-гегемон прет, не до жиру уж, каждый меч на счету.

   - Оно, конечно… - витязь попыхтел еще немного и умолк.

   Тишина пала на шатер,и сразу стали слышны неразборчивые и бессвязные вопли – там, снаружи, видать, продолжали лупить чуского посла.

   Соратники и приближенные вздыхали, переглядывались, почесывались и сморкались, но в добровольцы никто не рвался. Никто, кроме одного.

   - Государь, - в звенящем, как оборванная струна гуциня, безмолвии, ясно и безмятежно прозвучал голос Цзи Синя, - если Небеса будут милостивы, ваш недостойный слуга возьмет для вас Инъян.

   Лю хмыкнул, недоверчиво ухмыляясь.

   - И сколько же солдат тебе понадобится для этого подвига, стратег?

   - Две тысячи пеших и сотня всадников. Однако, государь, - Цзи Синь стрельнул очами в сторону безмолвной небесной девы и многозначительно задвигал бровями, – хорошая стратагема подобна птенцу ястреба – чтобы окрепнуть и разить без промаха, ей нужно время и забота. Позвольте вашему слуге все обдумать, и тогда он отыщет спосoб взять Инъян быстро и малыми силами.

   - Думай, – дал отмашку Хань-ван. - Но не слишком долго. Сян Юн ждать не станет. Что ж, коли с Инъяном решили, давайте подумаем теперь, как нам Ци обратно на нашу сторону перетянуть. Добровольцы есть – или как всегда?

   Но не успели соратники ответить на призыв Лю Дзы ни радостным соглaсием, ни смущенным молчанием, как в третий раз военный совет был прерван заполошным воплем все того же солдата:

   - Доклад! Доклад!

   Лю только по бедрам себя хлопнул и языком прицокнул. И кивнул, мол, говори, чего уж там. Что еще стряслось?

   - Государь,там пришел один человек в траурных одеждах… - парень отчего-то мялся и заикался. - Он…