Фантош для оборотня или Игры насмерть! (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 61

Кушать! Срочно надо покушать!

Тихонько спустилась на первый этаж. Прокралась на кухню и с наслаждением вонзила зубы в бутерброд с мясом, салатом и сыром. Проглотив последний кусок, поняла, что еще не наелась.

Попила чая. Заела мясом. Добавила к съеденному десяток конфет, и уже было хотела закусить булочкой, которая соблазнительно лежала в ажурной хлебнице и неприлично манила своим видом, как вдруг послышались шаги. Торопливые, размашистые.

Сердце предательски принялось отбивать лихорадочный бит, дыхание сбилось — меня окутал пьянительный аромат Демьяна. Терпкий, глубокий, насыщенный. Отравилась с первого глотка и поэтому, начала плавиться еще до появления Градова на кухне.

Он словно цунами! Ворвался…

Его мощь подавляла настолько, что непроизвольно вжалась в стену рядом с холодильником. Еще чуть-чуть упала бы на колени и голову приклонила, встречая господина.

— Пошла отсюда! — облил холодом, даже не глядя на меня.

Вот честное слово, я бы убежала, но точно под гипнозом, прикусила губу и прогулялась взглядом по возмутителю моего спокойствия. Медленно, со смаком, в ярких красках представляя, как бы уделила внимание тому или иному участку его тела.

— Ми-ле-на! — с угрозой процедил сквозь зубы Демьян.

Даже стало обидно. Ничего не сделала плохо, лишь помечтала…

Послушно юркнула мимо, но уже на выходе поняла, что так и не взяла булочку. Обреченно сглотнула, в животе екнуло, мерзкие бабочки крылышками начали щекотать…

Подохну, если не будет лекарства!

Желание полакомиться выпечкой победило над разумным желанием покинуть кухню, вот только блюдо, как назло, стояло посреди стола.

Мышкой шагнула…

Это оказалось фатальное недоразумение — уже в следующий миг была прижата к столешнице:

— Ты зачем. Меня. Провоцируешь, змея? — прошелестел над ухом бархатный голос искусителя. Возмутиться или просто ответить не успела — Демьян рывком задрал подол ночнушки, оголяя мои ягодицы. Хозяйски огладил.

— Я? — поперхнулась обидой, и попыталась оттолкнуть Градова, нагло придавившего собой.

— Ты! — охрипло рыкнул, бесцеремонно разводя мои ноги и протискиваясь между.

— Ты… ты… — жалко частила, выискивая достойный ответ, — свое хозяйство для другой прибереги, — выпалила позорно, глупейшей репликой выдавая ревность, обиду и… слабость, и тут же блаженно всхлипнула, когда внушительная эрекция уперлась в мой зад, хоть и была скрыта спортивными штанами.

— Гадина! — источал возбуждение Демьян, распластывая меня сильнее по столу. Я бы возразила, но уже наплевала на гордость и стыд — с садистским удовольствием ощущала дрожащие руки на своих бедрах. Они не гладили — сминали. Не изучали — без деликатности шарились, оставляя послед, который завтра точно посинеет. Но меня не отвращала звериная страсть, не пугал напор — животные ласки неимоверно разжигали либидо, и вскоре тело уже горело от дикого желания более развратно и тесно продолжить эту бесстыжую игру.

Градов шумно пыхтел в загривок, пока его руки дотошно и совершенно беззастенчиво ставили на мне штамп предательства и измены будущему супругу. Мне бы побрыкаться, голос подать, или хотя бы возмутиться… А я, как последняя шлюха, тащилась от боли, такой сладкой и томительной, аж до отвращения к самой себе…

Закрыла глаза, жадно впитывая ощущения. Демьян отодвинул кружево трусиков: затаилась…

— Ты истекаешь как сука… — пальцем скользил по сосредоточению, пульсирующему от желания. Мелькнула разумная мысль обидеться на пошлость и вопиющую гнусность. Ну, или нахамить, ударить, но Градов надавил стратегически важную точку.

— Ах, — предательский стон, а не требование немедленно меня отпустить, слетело с губ. Я забыла кто я и что… Прогнулась, точно мартовская кошка на блядках и в тот же миг получила желаемое — Градов не церемонясь, всадил в меня пальцы.

О, боги! Как же соскучилась по ласкам Демьяна. По жару, напористости, дерзости.

Всхлипывала от каждого толчка умелых пальцев, тая от ощущения близости, тяжести, желания твари.

Похотливые мысли все отчетливее обретали очертания. Греза становилась реальностью. Разнузданная плоть праздновала сокрушительную победу над жалким рассудком.

Прогнулась сильнее — нет, правда, понимала, что надо отбиваться, даже… вероятно, пыталась, да вот только, выходило невнятно и все больше провоцировало наглеца.

А стоны… Как бы не было стыдно признаться, они мало походили на требование меня отпустить. Скорее выдавали, что откровенно получаю удовольствие.

Персональная внутренняя тварь мурчала от удовольствия и предчувствия незабываемого наслаждения. Но подбираясь к пику экстаза, осознала, как низко собиралась пасть.

Никогда бы не поверила в чудо, но Демьян мне этого не позволил — резко оборвал экзекуцию, оставив в кромешном неудовлетворении. Что было хуже — не дополучить, или потребовать и получить удовольствие в полном объеме, а потом пожалеть- еще вопрос.

Чуть не завыла от жалости к себе и своему телу. Зад обожгло звонким шлепком. Если человек во мне — возмутился, то тварь взбеленилась пуще прежнего, даже порывалась обернуться лицом к лицу к Градову, чтобы наброситься с губительными поцелуями…

Стыдно вспомнить, но трусливо ретироваться пришлось, когда Демьян грубо приковал обратно к столешнице и, не позволив опуститься до приставания, в очередной раз осадил:

— Вон пошла!

Для убедительности, точно шавку, мельтешащую под ногами, толкнул прочь. Чуть не упала от негодования и переизбытка чувств, но подчинилась. Позорно капитулировала, вжимая голову в плечи.

«Эх, как же трудно совпадать с похотливо-блудливой сущностью зверя…» — чуть слезу не пустила от жалости к себе.

На неверных ногах бросилась прочь, но на пороге обернулась — Градов уткнулся носом в бесстыжие пальцы, которые творили непотребное с моим телом, а потом еще и… как когда-то мечтал, облизал, с таким бархатным рыком, что была готова вернуться и послушно распластаться на столе опять:

«Меня лизни!»

И лишь везденоссующая внутренняя богиня, непонятно откуда взявшая чопорные манеры, дала солидную затрещину:

«Беги, покуда цела! У его чресл другая госпожа…»

Уже в гардеробной, закрывшись от своих, с досады покрутилась у зеркала и даже набралась наглости и смелости, а, точнее, распутства, и присборила ночнушку, рассматривая крошечный треугольник, форму которого с такой трепетностью поддерживала второй год, если не считать перерывов по уважительной причине.

«Вот дура! Что сказать?!

Нет… Есть у меня оправдание — я одержима!

Интересно, а Елинию Демьян тоже заставляет такую бикини зону делать?»

Вот почему-то совсем не понравилась такая мысль. Категорически!

Я не такая как все! Я другая!

Ночью едва не выла от перевозбуждения, поэтому так и не уснула. Лекарство приняла, но… тщетно. Уже ранним утром мой разгулявшийся зверь подсказал, чем непременно стоило сегодня заняться, и даже распутным воображением в блудливых красках показал, чем грозила еще не совершенная выходка.

«У-у-у, — едва не завыла от новой волны желания, — если результат хоть на пять процентов окажется таким приятным как обещанный — кровь из носа сделаю задуманное пакостное безумство».

Если бы не материнская ответственность, уже нашла приключений на свою пятую точку, а так… решила, что найду, вот только ребята в школу уйдут.

Лишь машина с детьми отъехала, я тотчас погрузилась в сеть всемирной паутины. Погуглила. Отыскала нужную информацию. Записалась в салон. К назначенному часу прибыла вовремя.

Было чуть необычно, стыдно, неуютно, но я стойко высидела процедуру. Еще более неприличным и, в тоже время, забавным оказалась собственная оценка работы мастера.

Хм, никогда себя не видела с этого ракурса, но если любовник и мастер видел, почему бы и мне не посмотреть?!

В общем, осталось двоякое ощущение и мнение, а когда остановилась у кассы, чтобы расплатиться, про себя улыбнулась: