Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ) - Левина Ксюша - Страница 62

— Доброе, — угрюмо обронил Роман Игоревич и кивков указал на стул, напротив его стола.

На ватных ногах дошла до места, не сводя взгляда с мрачного босса, села.

— У меня к вам есть ряд вопросов. Мне нужны короткие и честные ответы, — это бы приняла за игру, если бы не серьёзность момента. Мы же вроде уже в подобной ситуации были. В лифте. Кирсанов спрашивал…

— Вы готовы отвечать на вопросы? — впервые за всё время на меня посмотрел и синева его глаз

— Да, — кивнула зажато, уже предчувствуя неладное.

— Вы знакомы с Кравцовым Максимом Константиновичем? — и взглядом меня на прицеле держал. Точно детектор лжи — сканировал и с точностью мог дать ответ, лгала я или нет. Поэтому отрицать было бессмысленно, Кирсанов знал ответ.

— Да, — тяжко далось.

— Ко мне на работу вы пришли по его указанию? — даже не моргнул.

— Да… — с шумным выдохом, на грани хлопнуться в обморок.

— Он просил вас добыть сведения?

На горле словно сжимались невидимые пальцы. Я уже дышала урывками, и сердце редко билось.

— Да, — сглотнула, — но…

— Данные по проекту слили вы?

— Что? — мотнула головой, не понимаю о чём речь.

— Крымский проект? — вторил с нажимом и чуть повысив голос. — Информацию слила ты? — перешёл на тыканье Кирсанов.

— Нет! — с чувством выдохнула переходя на крик. — Нет! — для пущей убедительности головой затрясла.

— Вы свободны, Кравчик Кристина Анджеевна, — короткий кивок на дверь. И глаза опустил на документы, которые лежали перед ним, но я видела, что ему нелегко. Он едва держался, чтобы не наорать.

— Роман…

— Не забудьте свои вещи! Расчёт будет сегодняшним днём, — не дал договорить. Отрезал сурово, перекладывая, изученные бумаги из одной стопки в другую.

— Роман Игоревич, — я подалась вперёд. Меня тянуло объяснить ситуацию. Прояснить момент, и хоть голос дрожал от волнения, а слов правильных не находилось, я была обязана оправдаться.

— Ваши оправдания, — словно прочитав мысли, опять оборвал мою речь Кирсанов, — меня не интересуют, — металл в голосе, еле сдерживаемый гнев в жестах. — Я несколько раз давал вам шанс рассказать правду. Мне кажется я был более чем лоялен, — обманчиво спокойно. — Терпелив, вежлив. Если не хотите вылететь из офиса и получить рекомендательное письмо, ставящее крест на вашей дальнейшей карьере, я прошу вас немедленно покинуть мой кабинет! — припечатал гневной тирадой.

Глаза уже резало от слёз, на языке куча оправданий, но горло сушило — меня переполняло обидой и негодованием. Я НЕ БЫЛА ВИНОВАТА В ТОМ, В ЧЁМ ОБВИНИЛИ! Да, знакома, да пришла, да работаю, но я ничего не сливала!!!

— Вы, — уже одной ногой за порогом кабинета, я всё же набралась смелости и открыла рот, — в который раз сделали неправильные выводы, а что хуже — не хотите слушать кого-то кроме ВАС! — выделила последнее уважительное, несмотря на обиду. — Когда разберётесь, надеюсь Вам будет стыдно, но в этот раз я вас так просто не прощу! — наверное было глупо с моей стороны такая самоуверенная угроза, но я знала, что не виновата, а стало быть, настоящего виновника рано или поздно найдут. И раз так, Кирсанов, как человек порядочный и совестливый, — а я была теперь о нём именно такого мнения, — обязательно вспомнит, что незаслуженно обвинил и приговорил невиновного! МЕНЯ!

Он даже головы не поднял, взглядом не проводил.

Я тоже гордая и обиженная!

Тихо закрыла дверь, быстро собралась, — благо за короткий промежуток работы, не слишком много личного здесь оставляла, — и с небольшой коробкой, по сути неважных вещиц, с гордо поднятой головой покинула здание. Мне повезло, что сегодня было пусто, а так бы…

Только сев в машину, я позволила себе разреветься.

Прежде чем пошла в душ, получила от мамы СМС, её прямо прорвало, бедолагу, на общение с доченькой: “Если больше переживаешь о работе — рви нахрен с блондинистым хером!”.

Маман не скупилась в выражениях. Ни-ког-да.

Я чувствовала себя оскорблённой, несправедливо оболганной, преданной. Меня только что очень обоснованно отхерачили по лицу неверно преподнесённой правдой, не подозревая насколько она размыта.

Да! Я ничего не сделала, но могла. И быть может… даже и правда была в чём-то виновата, но это “в чём-то” мелко…

Да — знакома!

Да — Кравцов пихнул.

Да просил…

И только!

Я не шпионила!

Я разграничить личное и рабочее.

Я объяснила Максу, что не буду вредить фирме…

Он согласился! ОН ПОНЯЛ!..

И пока мысленно спорила с собой и мнимыми оппонентами, как наяву видела пальцы Макса, перебирающие мои волосы и выуживающие долбаные наклейки… С кусками айдентики “Централ Пелас”, чтоб его!!!

Чёрт побери!!!

Стояла в душевой кабине и не решалась войти под воду. Всё как тогда, всё в точности так же, только в тот раз меня уважительно облапали и зажгли, а в этот… безжалостно погасили.

Прикоснулась к воде, и она тут же разбилась о мои пальцы, покрыв кожу на животе и груди брызгами. По телу тут же пробежали мурашки. Я мёрзла, замерзала в этой квартире. И в этом городе. И вообще везде, где веяло поганым предательством.

Вода была как всегда горячущей, и я прекрасно знала, что стоит под неё войти — станет хорошо. Но “хорошо” совсем не хотелось, хотелось “охренительно”, но так больше, не будет. Ни с Максом. Ни… с Ромой.

И тогда я вошла под горячие струи и разрыдалась, как никогда в жизни не рыдала, хватаясь за кафельные стенки и сгибаясь пополам Впервые за этот долгий-долгий день.

Мне было больно! И больше душевная оказалась настолько пронзительной, что выворачивала наизнанку.

Я захлёбывалась слезами и никак не могла понять, о чём больше всего жалею, о решении порвать с Максом или о том, что со мной “порвал” Роман? О том, что так и не нашла верных слов, чтобы прекратить отношения с первым или потому что не уверена, что смогу пережить разрыв со вторым? Но скорее всего предательство обоих и не желание СЛЫШАТЬ меня!

Кристина

Я сидела за кухонным островком и щёлкала каналы на телевизоре. В кружке остывал чёрный гадкий чай. Пакетированный, по всем традициям ленивцев, заваренный прямо в кружке.

Остановилась на любимом канале «Матч ТВ».

Товарищеский матч. “Челси” — “Ливерпуль”.

— Кто выигрывает? — без особого интереса уточнил Кравцов, подойдя немного ближе — появился за моей спиной, будто из ниоткуда. Но я даже не обернулась, сделала большой глоток мерзкого чая. Это было сейчас ТАК важно — себя калечить даже такими мелочами, как мерзкий чай…

На самом деле слышала краем уха, как Макс входил, с кем-то по телефону споря, но предпочла не реагировать. Мне было так проще… спокойней.

— «Челси», — глухо отозвалась, мысленно ведя спор, может ли человек делать подлость и при этом вести себя вот так просто… Ах, почему-бы не поговорить о футболе, который меня вовсе не интересует, с женщиной которую я немножко подставил?

Мне почему-то всегда казалось, что именно маньяки и жестокие убийцы в совершенстве владели собой и в самые щекотливые моменты, — когда жертва кровью истекала, горело здание с людьми, взрывался самолёт с пассажирами и т. п., - именно самые опасные и жуткие ТВАРИ вели себя, как ни в чём не бывало. Говорили о погоде, еде… рассуждали об искусстве, красоте… футболе…

— Ты же их не любишь! — буднично буркнул Кравцов. Он говорил это каждый раз, когда я смотрела игры не своей команды. Каждый! С*ка! Раз! И почему я раньше считала эту шутку смешной?

Обернулась, выискивая хоть тень стыда за то, что ОН сделал. Но видела безликого гада. Милого, ангельски-прекрасного гада!

— Я за них не болею, но уважаю, — момент как в плохом ужасике, где однотипный момент прокручивался снова и снова, а я говорила слова, не думая о том, что они уж были мною сказаны когда-то — просто… заученная роль. — Они — не моя команда! Моур… не мой тренер…