Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна - Страница 28

— На, возьми. Подмешивай ему в пиво, но не больше двух-трех капель на кружку, иначе будет заметно.

Откашлявшись, Нейт снова попыталась заглянуть внутрь. Женщина поднялась на ноги и со словами благодарности неуверенно, словно сомневаясь, примет ли колдунья такую плату, протянула ей несколько свежих карпов, нанизанных на верёвку. Джун скривилась, но повесила рыбу на торчащий из стены крюк. Прижимая кувшин к груди, женщина поспешила из комнаты и едва не столкнулась с замершей в дверях Нейт. Прежде чем войти в хижину, та глубоко вдохнула, словно собиралась нырнуть в холодную воду. В комнате было нечем дышать. Глаза слезились от дыма. В горле першило, и девушка вновь закашлялась.

— Ты изменилась, — проскрипела колдунья. — На рынке в толпе я бы тебя не узнала.

Нейт неосознанно коснулась своих волос. Оглядевшись по сторонам, она заметила в углу соломенную циновку, но не решилась присесть: всё вокруг почернело от копоти и въевшейся грязи. Даже земля под ногами казалась жирной, словно наносной ил. Под потолком через всю комнату тянулась верёвка с сушеной рыбой. Стены украшали шкуры мелких животных и чучела птиц. На плоском широком камне стояло множество глиняных горшочков всевозможных форм и размеров.

За минувшие годы колдунья нисколько не изменилась. Старая и уродливая, она казалась бессмертной, такой же незыблемой, как песок и скалы. Создавалось впечатление, что Джун уже родилась такой — дряхлой, сгорбленной, знающей абсолютно всё. Что, когда её, Нейт, заберёт Анубис, старая ведьма ещё долго будет жить в своей мрачной хижине и варить вонючие зелья уже для её детей.

— Зачем ты пришла? — Джун опустилась на грязную циновку в углу, но не предложила девушке сесть, видимо, заметив, с каким брезгливым выражением та огляделась по сторонам. Тут же на колени забрался жирный усатый кот с лоснящейся чёрной шерстью. Ведьма рассеянно почесала его за ухом.

— Меня хотели отравить, — Нейт протянула ей запечатанный воском фиал. — Можешь определить, что это за яд и где его купили?

Отковыряв ногтем пробку, колдунья осторожно понюхала воду, затем поднесла флакон к пламени и посмотрела на свет. Поцокав языком, она прогнала кота с колен и поднялась на ноги. Пока Нейт описывала симптомы отравления, старуха вылила содержимое фиала в котёл и, бросив следом несколько дополнительных ингредиентов, задумчиво помешала ложкой кипящее варево. Наложница не сводила с колдуньи внимательных глаз.

Наконец старуха сказала:

— Похоже на работу Нур.

Услышав знакомое имя, Нейт побледнела. Спустя два года прошлое вновь напомнило о себе. Словно внезапный порыв ветра швырнул в лицо горсть песка. Сделав глубокий вдох, Нейт затолкала неприятные образы в самый дальний уголок памяти.

— Ты уверена?

— Утверждать не буду. Яд можно купить у какого-нибудь неболтливого жреца, но это рискованно. Обычно с такими целями идут к нам. А здесь, в городе, никто, кроме меня и Нур, этим не занимается. — Старуха скривилась, и по выражению её лица девушка поняла: они с Нур соперницы. — К тому же несколько дней назад я видела, как из пещеры этой старой карги выходила знатная египтянка.

Нейт напряглась.

— Можешь её описать?

— Лица я не видела, зато запомнила браслет на предплечье: широкий, золотой, украшенный глазом Гора и ляпис-лазурью. Искусная работа. Вряд ли где найдётся второй такой.

Сомнений не осталось. Нейт хорошо помнила этот браслет: Тахенвет носила его, не снимая. Этим подарком Кархедона девушка гордилась особенно: в гареме тот вызывал неизменную зависть и словно возвеличивал её над другими наложницами. И хотя ювелиры часто украшали свои изделия изображением уджа, конкретно этот браслет был настолько тонкой работы, что не мог не бросаться в глаза.

— Этот яд… — старуха покачала головой. — Кто-то хотел, чтобы ты сильно мучилась перед смертью.

Нейт вздрогнула. Она сняла с шеи золотой, расписанный красками медальон, изображавший покровителя урожая Хапи, и протянула удивлённой колдунье.

— Покажи мне пещеру, где живёт Нур. И приготовь точно такой же яд.

Старуха понимающе усмехнулась.

Ночью Гиант словно сорвался с цепи и любил её особенно страстно, видимо, представив, как бы себя почувствовал, если бы Тахенвет удалось осуществить свой коварный план. Позже, обессиленные, они лежали на широкой кровати, и Нейт с удивлением размышляла, что единственный мужчина, всегда заботившийся о её удовольствии, более того — сумевший привести её к пику, — всеми презираемый евнух. Даже ревнивый номарх и тот не воспринимал Гианта всерьёз. Многие и вовсе считали его существом бесполым, не способным испытывать физические желания. Сколько раз она замечала, как воины Кархедона открыто или украдкой насмехались над проходящими мимо евнухами. Но для этих мускулистых самцов, так гордящихся своими мужскими достоинствами, секс был гонкой за несколькими секундами высшего наслаждения. Их заботила только собственная разрядка, о партнерше они не думали.

Сердце защемило от нежности к этому красивому искалеченному мужчине, задремавшему на её плече. Благодаря Гианту она познала бесценные минуты безмятежного счастья, блаженную негу, наступавшую после оргазма, когда всё тело, до этого напряжённое, словно тетива лука, расслаблялось и пело. Прежде Нейт не успевала за своими любовниками, и возбуждение оставляло её постепенно. Спустя час оно проходило само собой, но сменялось раздражением и усталостью. Сейчас Нейт качалась на мягких волнах послеоргазменной неги, удовлетворённая и расслабленная. Теперь она понимала, насколько важно, чтобы удовольствие приходило к своему завершению.

— Почему ты не хочешь рассказать Кархедону, что кто-то пытался тебя отравить?

— Я думала, ты спишь. — Нейт спихнула его голову со своего плеча: рука онемела.

— Ответь.

— Я знаю, кто пытался меня отравить, но у меня нет доказательств, и говорить об этом бессмысленно. Не волнуйся, я со всем разберусь сама.

— Что ты задумала?

— Скоро узнаешь.

Нейт закрыла глаза, давая понять: разговор окончен и Гианту больше не удастся выдавить из неё ни слова. Её чернокожий любовник приподнялся чуть выше, так что голова девушки оказалась у него на груди, и принялся нежно перебирать рыжие локоны. Отпущенное им время давно истекло. Звёзды поблекли. Ночь подходила к концу: ещё два-три часа — и сонную тишину гарема разобьют первые ленивые шорохи. В коридоре раздадутся шаги, из-за стен донесутся приглушённые голоса. Начнут непрерывно хлопать, открываясь и закрываясь, двери. Проснувшиеся наложницы, раздражённые по утрам, будут покрикивать на нерадивых служанок и снующих туда-сюда евнухов. По коридору, заступая на службу, промаршируют вооружённые стражники.

— Тебе пора, — прошептала Нейт, но объятия стали лишь крепче. Сердце Гианта под её ухом забилось чаще.

В сотый раз Нейт задалась вопросом, сможет ли доверить себя Гианту, такого ли мужчину желает видеть рядом с собой? Если в самом начале этих странных и запутанных отношений она всего лишь его использовала, то со временем чувства девушки изменились. Незаметно, почти против воли безразличие сменилось острой, щемящей нежностью, холодный расчет всё чаще разбивался о симпатию и привязанность. Притворяться не получалось. Разыгрывать равнодушие — тоже. Хотелось расслабиться и вверить свою судьбу в сильные мужские руки. Бывали дни, когда, устав от дворцовых интриг и бесконечной борьбы за место под солнцем, она мечтала почувствовать себя слабой женщиной, надежно защищённой от бед чужой широкой спиной. Но понимала: за всё надо платить. Нельзя жонглировать ролями, как тебе вздумается. С сильным партнером можно плыть по течению, но такой захочет, чтобы любимая ему подчинялась. А Нейт любила командовать. С Гиантом было легко. Он беспрекословно признавал её власть над собой, но парадокс — поэтому Нейт и не слишком его уважала.

Вздохнув, Гиант выбрался из постели. И хотя девушка не раз видела его шрамы, одеваясь, он всегда поворачивался к ней спиной. Любуясь этими широкими плечами, тонкой талией, крепкими рельефными ягодицами, легко было забыть о его увечье. Нейт не могла отвести глаз от спины Гианта. Нубиец потянулся, и мышцы на ней проступили отчётливей, соблазнительно перекатываясь под чёрной кожей. Почувствовав на себе пристальный взгляд, евнух смутился и спешно обернул вокруг бёдер льняную повязку. Затем нагнулся, поднял с пола сандалии и направился к двери, держа их в руке.