Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна - Страница 39

Трещина выплюнула их в один из коридоров огромного лабиринта, и почти сразу же они угодили в первую из расставленных на каждом шагу ловушек. То ли кто-то из грабителей задел невидимый в темноте выступ, то ли наступил не на ту плиту, приведя в действие скрытую под полом пружину, но не успели они вздохнуть с облегчением, как двое мужчин с громкими криками рухнули вниз, увлекая за собой ещё двоих в яму, разверзшуюся под ногами. Диктис инстинктивно попятился к стене, под прикрытие узкой трещины. Бандиты застыли, боясь пошевелиться. Женщины истерически заорали, пряча лица в ладонях и сотрясаясь в рыданиях. Крики падающих мужчин оборвались. Раздался хруст ломающихся костей и тошнотворный чавкающий звук, знакомый каждому разбойнику и убийце.

Первым пришёл в себя Диктис. Он осторожно приблизился к краю ямы и заглянул вниз. Четверо его людей в неестественных позах валялись на дне колодца, насквозь пронзённые острыми кольями. Лежащий сверху и пришпиленный за плечо к своему менее удачливому товарищу, был ещё жив, но на губах уже пузырилась красная пена. Собравшись с духом, бандиты залили масло в светильники, зажгли фитили и двинулись дальше, угнетённые тем, что их с самого начала постигла неудача.

Женщин они пустили вперед, подталкивая в спины бронзовыми мечами. Сначала для этих целей Диктис собирался использовать детей бедняков или животных, но решил, что из-за небольшого веса скрытый под плитами механизм может не сработать, беспрепятственно пропустив ребёнка или козу, но не взрослого мужчину с тяжелыми инструментами. Разбойники шли точно вслед за рыдающими шлюхами, помечая безопасные плиты мелом. Чтобы не потеряться в лабиринте, замыкающий процессию вор осторожно разматывал тянущуюся от входа верёвку, привязав её за другой конец к своему поясу.

Коридор был шириной в четыре локтя или в две плиты, под каждой из которых могла затаиться смерть. Дорога шла под уклон. Темнота и спёртый воздух гробницы действовали на людей угнетающе, но Диктис не решался зажечь все светильники разом. По этой же причине он не взял с собой факелы. Огонь поглощал кислород, а его в замкнутых туннелях пирамид катастрофически не хватало.

Голые гранитные стены подсказали Диктису, что они находятся в одном из боковых коридоров, примыкающих к главному. Когда бандиты его найдут, дальше ориентироваться станет легче. В который раз главарь разбойников поразился глупости номархов и работающих на них строителей. Архитекторы раз за разом допускали одну и ту же ошибку, покрывая рисунками стены только основной галереи, ведущей в погребальную камеру. Не важно, каким сложным и запутанным был лабиринт, — те, кто об этом знал, без труда достигали цели.

До первого поворота бандиты добрались без особых потерь, но продвигались вперед очень медленно: сначала человек Диктиса простукивал плиты бронзовым стержнем, а уже потом окончательно проверял их безопасность на шлюхах. Пока они потеряли только женщину, свалившуюся в неожиданно открывшийся люк. Вторая только и делала, что рыдала, раздражая бандитов бесконечными воплями. Дойдя до развилки, Диктис осветил стены сначала одного, затем другого тёмного коридора, но, к огромному своему огорчению, не заметил никаких надписей. Похоже, трещина выбросила их далеко от главного входа, в незначительный боковой туннель в системе обширного подземного лабиринта. Если это действительно так, они могут несколько часов блуждать в его недрах, пока нехватка кислорода и топлива не заставит их повернуть назад. Представив, каково это — оказаться в кромешном мраке без единой возможности найти дорогу обратно, Диктис с сомнением посмотрел на обуглившийся фитиль и подлил масла в светильник.

«Надо решать», — подумал он и с уверенностью, которой не испытывал, повернул направо. Мужчина не знал, приближаются они к нужному коридору или, наоборот, от него удаляются, но отчетливо понимал, что своим решением, возможно, подписал им всем смертный приговор. Успокаивало одно: в дальних галереях ловушки встречались реже. Их количество возрастало с приближением к погребальной камере.

Диктис поймал себя на том, что пытается вдохнуть глубже. Тяжёлый воздух приходилось с силой проталкивать в лёгкие, словно застрявший в горле огромный камень. Плач идущей впереди шлюхи раздражал. Темнота и замкнутое пространство нервировали ещё больше. Гладкие, идеально подогнанные плиты начинали расплываться перед глазами из-за того, как напряжённо он на них смотрел. Стук бронзового стержня о пол эхом отдавался в висках. Диктис не мог отделаться от ощущения, что каждый шаг приводит в действие скрытую пружину, запускающую механизм смерти.

Пока они простукивали очередную плиту, последняя оставшаяся в живых шлюха сорвалась с места и, охваченная паникой, бросилась вперед, в непроглядный мрак. Диктис инстинктивно выставил руку, пытаясь её задержать, но схватил воздух. Бандиты застыли в оцепенении, с ужасом вслушиваясь в эхо и ожидая, что оно оборвётся криком и уже привычным треском ломающихся костей. Через несколько секунд до них донесся глухой звук удара и стон — женщина со всего размаха впечаталась в стену.

«Тупик», — понял Диктис. Он и другие разбойники подняли светильники выше, слепо щурясь в чернильный мрак. Боялись, что глупая шлюха, убегая, заденет какой-нибудь опасный выступ и запустит скрытую под полом систему ловушек, но всё было тихо. Дрожащая граница света заканчивалась прямо под их ногами.

«Проклятье Сета! Ничего не видно! Масло слишком быстро сгорает! По крайней мере, мы прошли всего с десяток локтей, прежде чем обнаружили, что здесь тупик».

Не успел Диктис порадоваться последнему обстоятельству, как в тишине раздался характерный щелчок и прямо с потолка хлынул песчаный ливень, заполняя коридор со стремительностью прорвавшей дамбу реки. В воздух поднялась жёлтая пыль, забивая глаза и ноздри. Диктис закашлялся, едва не выронив потухший светильник и прикреплённый к поясу бурдюк с водой. Те, кто стояли ближе к невидимому в темноте люку, погибли сразу, погребённые песчаной лавиной. Другие потеряли несколько бесценных секунд, пытаясь оценить ситуацию и прийти в себя. Дышать было невозможно. Даже закрытые глаза жгло из-за попавших под веки частичек. Выбираться приходилось почти вслепую. Уровень песка в галерее всего за минуту поднялся выше колен, но смертоносный поток всё продолжал и продолжал сыпаться из отверстия в потолке, вздымая в воздух клубы едкой пыли. Шуршащий шум нарастал, напоминая стрекот сотен тысяч крылышек насекомых. Со всех сторон слышался громкий кашель. Диктис почти ничего не видел, но устремился прочь от этого грохота, с трудом передвигая ноги в быстро увеличивающейся скрипучей массе. Упавшие сотоварищи хватали его за руки, пытаясь подняться или просто не желая умирать в одиночестве. Диктис грубо, вслепую отпихивал их от себя. Неожиданно в эту какофонию криков, кашля и шума сыплющегося песка ворвался ещё один звук — холодящий душу скрежет опускающейся решётки. Несмотря на острую боль в глазах, Диктис заставил себя разодрать слипшиеся от слёз веки и посмотреть, что происходит. Увиденное повергло мужчину в панику. Сверху, там, где галерея примыкала к другому, более широкому коридору, медленно, рывками опускалась бронзовая решётка, перекрывая единственный путь к спасению. Она должна была упасть мгновенно, как только открылся резервуар с песком, но что-то, к счастью, тормозило её движение.

Большинство грабителей уже добрались до безопасного места и теперь в изнеможении опирались на стены, но Диктис знал: они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь своему предводителю. Решётка опустилась уже наполовину. Диктис остервенело работал ногами, локтями, всем туловищем, но ему казалось, что он двигается крайне медленно. Спасшиеся бандиты его заметили, но наблюдали за ним с тупым безразличием, уже оценивая собственные шансы занять место нового главаря. Наконец мужчина скользнул под решётку, ощутив острый приступ паники, когда на две долгие секунды застрял под металлическими штырями, пропоровшими ему спину до мяса. Когда он вынырнул с другой стороны, его руки и плечи были расцарапаны в кровь, и он долго лежал в куче сыпавшегося между прутьев песка, пытаясь прийти в себя и откашляться. В горле першило. Глаза жгло, но он выжил, в отличие от трех его товарищей, заживо похороненных в песчаной ловушке.