Прыжок тигра - Казанцев Кирилл - Страница 21

– Ты где живешь? Пошли, провожу, – Максим дернул мальчишку за рукав ветровки, заставил идти рядом.

– Там, за вокзалом, – махнул он рукой куда-то вперед и в сторону.

– Вот и отлично, мне как раз туда. Кто это? – спросил пацана Максим.

– Не знаю, – беззаботно отозвался тот, – я их в первый раз вижу. Раньше всегда ходил здесь, и все нормально было. А вот сегодня…

– Умнее будешь. Раз защитить себя не можешь, нечего по задворкам шляться, ходи по центральным улицам. Там это зверье не такое смелое, – перебил мальчишку Максим.

– Я что – дурак, просто так здесь ходить? У меня вот, – пацан на ходу вытащил из кармана ветровки ножны, извлек из них дешевый охотничий нож с пластиковой рукояткой и показал его Максиму.

– Дурак и есть, кто ж так держит. Смотри сюда – вот прямой хват, вот обратный, – Максим аккуратно отобрал у мальчишки нож и покрутил его в руках.

– Ух, ты, я не знал! Здорово как! А еще покажите что-нибудь, ну хоть что-то! – умолял он и даже скорчил подходящую случаю гримасу.

– Что-нибудь, говоришь? – Максим осмотрелся по сторонам. – Ладно, уговорил. Нож метать можно вот так, если держать за рукоять, или вот так – за лезвие. Ну, примерно так. – Максим держал легкий, как игрушечный нож за клинок, большой палец лег сверху и вдоль стального ребра. Для замаха правая рука с ножом ушла назад и вверх на прямом запястье. Толчок правой ногой, поворот корпуса влево, бросок в момент полного выпрямления руки – и нож улетел рукоятью вперед в ветви растущего у дороги тополя, и где-то среди них вонзился в ствол. Максим услышал короткий сухой треск и ухмыльнулся – навык не пропьешь, как ни старайся, рука не «провалилась», кисть не мотнуло, «хлеста» не было.

– Вы что? Как я теперь без него? – Пацан чуть не плакал, он смотрел на пустые ножны у себя в руках и, кажется, был готов, кинуться на Максима с кулаками.

– А ты чего ждал – лекции по ножевому бою? Хорошо, будет тебе лекция. Для начала открою тебе страшную тайну – никакого ножевого боя в природе не существует, выдумки все это, гламур псевдобоевой. Есть общая боеготовность человека, который при необходимости использует то оружие, что окажется в доступности. А в боевой обстановке всегда навалом оружия на выбор – от гранатомета до пехотной лопаты, чтоб устраивать поединки на ножах. Понятно тебе? – прикрикнул на загрустившего мальчишку Максим. – Или повторить для особо одаренных? Вот скажи мне, какой тебе прок был от этой игрушки? Я за тобой минут пять наблюдал, пока тебе морду били. Чего ты ждал, скажи мне, а? Не слышу! Ах, хотел, чтобы поближе подошли… К трупу твоему, что ли? Куда уж ближе! Не с этого начинать надо, не с этого. Ты турник когда-нибудь вблизи видел? Отлично, я так и знал. Вот найди его – они обычно в спортзале встречаются – и вперед подтягиваться, два раза в день, утром и вечером. Раз по десять для начала. Мозги хорошо вправляет. А еще лучше – армия. Она тебе ума не прибавит, но дурь точно вышибет.

– Еще чего – в армию! На целый год! Да я там от жизни безнадежно отстану! – возмутился до сих пор внимательно слушавший Максима пацан.

– Обязательно отстанешь, – согласился с мальчишкой Максим, – зато пройдешь учебку, как эту самую жизнь в случае чего не потерять.

Распрощались у вокзала. Пацан кое-как рукавом ветровки вытер с лица кровь и поплелся к остановке маршруток, Максим проследил за ним издалека, убедился, что мальчишка благополучно отбыл, и пошел дальше. Миновал оживленную площадь, несколько просто магазинов и парочку торговых центров и остановился на перекрестке перед светофором. Вон оно, поганое чиновничье логово, издалека видно – помпезно-уродливое трехэтажное здание из красного кирпича. Максим перешел улицу в толпе прохожих и остановился перед мощной дверью с «глазком» размером с блюдце, потянул створку на себя и оказался в темном холле. В полумраке мимо сновали серые тени сотрудников и посетителей, звонили телефоны, слышались обрывки фраз. Глаза привыкли к темноте, и Максим увидел охранника за стойкой. Тот уже давно наблюдал за посетителем и ждал, когда жертва сама подойдет к охотнику. Пришлось топать к нему и объяснять – кто, к кому и зачем.

– Сегодня неприемный день, – заявил охранник, выслушав Максима, – через неделю приходите. И заранее записаться надо, тут очередь…

– Вот я и хочу записаться, – ухватился за слова охранника Максим, – и дни приемные переписать, и часы работы. Я быстро – только туда и обратно. А как фамилия начальника этого отдела? Вы, случайно, не знаете?

– Сейчас, – охранник вытащил из-под стойки толстую книжицу-справочник с потрепанной обложкой, порылся в нем и выдал:

– Суббота.

– Чего – суббота? Воскресенье, понедельник, вторник, – продолжил логический ряд Максим.

– Фамилия у нее – Суббота, звать Галина Ивановна. Серьезная тетка, – сообщил дополнительные подробности охранник. Он забросил путеводитель по гадюшнику под стойку, уселся в кресло и потерял к Максиму всякий интерес.

– Спасибо, – Максим проскочил через заголосившую рамку и рванул к узкой крутой лестнице, влетел по ней на второй этаж и двинулся по коридору, читая таблички на дверях, но все было не то. Как и в местном Белом доме, на дверях кабинетов красовались только их номера, сами двери были закрыты, а единственным доступным помещением оказался туалет. И навстречу не попалось ни одного человека, даже дорогу спросить не у кого. Максим промчался по коридору, пробежал вдоль глухой стены, свернул в следующий коридор и оказался в тупике перед крохотным окном. Внизу козырек крыши второго входа, за ним заросший бурьяном небольшой пустырь и заброшенная стройка – очередного торгово-развлекательного центра, не иначе. Максим рванул назад, сориентировался на перекрестке, прошел вперед, до следующего изгиба стен и оказался в исходной точке – у лестницы. Постоял немного и прошелся по коридору еще раз, дернул за каждую дверную ручку и снова добрался до лестницы. Ее следующий пролет уводил вверх и в темноту, оттуда слышались приглушенные женские голоса и стук каблуков. Максим через ступеньку запрыгал вверх и первой, кто попался ему на площадке третьего этажа, была очень крупная и важная тетенька. Она топала по коридору с огромным электрическим чайником в руках и одновременно говорила по мобильнику. Увидев Максима, тетенька, не попрощавшись с абонентом, выставила чайник перед собой, как щит и выдала громким, отлично поставленным голосом:

– Неприемный день, Галина Ивановна будет свободна только на следующей неделе, – и, решив, что этого достаточно, вернулась к разговору.

Максим так не считал. Какая неделя, женщина, о чем вы! Уже почти два с половиной месяца прошло, тут каждый час на счету! Поэтому улыбнулся женщине и заговорил – быстро, проглатывая слова, но жалобно, и даже просяще:

– Пожалуйста, мне очень надо! Очень! Скажите, как можно на прием записаться? Я подожду, подожду, – закивал он головой в ответ на царственный жест тетки, означавший: «Ждите, пока я освобожусь». Наконец все планы на ближайший обеденный перерыв были утверждены, тетенька убрала мобильник в блестящий чехол, висящий у нее на шее, и глубоко вздохнула.

– Сколько раз можно повторять – запись у секретаря! У секретаря, понимаете? Вот и идите к ней, вторая дверь налево, – инструктаж занял секунд десять. Максим искренне поблагодарил женщину и рванул налево. Потом еще раз налево, потом еще и уперся в глухую стену. Планировка третьего этажа не просто отличалась от расположения кабинетов на втором, здесь все было по-другому. Словно поставили два разных дома один на другой. Максим еще побродил по лабиринту переходов и коридоров, мимо сновали разновозрастные сотрудницы конторы. Они косились на посетителя, и молча пробегали мимо, за дверями кабинетов звонили телефоны и слышались голоса. Жизнь в гадюшнике кипела, а Максим бродил неприкаянно по этому празднику жизни и думал только об одном: скоро обед и вся эта шушера разбежится по магазинам. Значит, снова ждать…

– Да, да, Галина Ивановна у себя! Нет, пока никуда, до обеда будет на месте! – Максим рванул на голос. Пробежал по очередному коридору, свернул и вырвался на открытое пространство – то ли зал, то ли холл, то ли то и другое сразу. На полу паркет, на стенах картины, с потолка свисают огромные круглые светильники. Сразу видно, что попал по адресу, – впереди логово главной твари в этом серпентарии, простым земноводным такая роскошь по статусу не полагается. На левой створке роскошной раззолоченной двери висит помпезная табличка, надписи выполнены золотом по черному: «Суббота Г. И., начальник областного отдела опеки и попечительства». Дверь открылась легко, и Максим остановился на пороге приемной. Секретарь, молодая женщина лет тридцати, мелкая, как муравей, в офисном костюме и туфлях на шпильках, говорила по телефону и одновременно одним пальцем стучала по клавиатуре. Увидела Максима, вскочила, прижала трубку к груди и замахала на него свободной конечностью: