Сорос о Соросе Опережая перемены - Сорос Джордж - Страница 11

БВ – А как насчет Карла Поппера? Он был одним из ваших учителей и одним из величайших философов XX в. Какое влияние он оказал на вас?

ДС – На меня оказали влияние его работы и его образ мыслей. Я немного общался с ним лично. Он был постоянным преподавателем в Лондонской школе экономики. Я завершил свой курс обучения вместо трех лет за два года. Для того чтобы иметь право на стипендию, мне пришлось числиться студентом еще один год. Тогда я получил право выбрать себе наставника. Я выбрал Карла Поп-пера, поскольку увлекался его философией. Я пережил захват Венгрии нацистами и советскую оккупацию. Книга Поппера Открытое общество и его враги поразила меня как настоящее открытие – она показала, что фашизм и коммунизм имеют много общего, и оба режима находятся в оппозиции к иному принципу социальной организации – принципу открытого общества. Еще большее влияние на меня оказали идеи Поппера, касающиеся научного метода.

Я написал для него несколько эссе, он очень одобрительно отозвался о них, когда я встретился с ним у него дома, но я видел его не более двух раз. Примерно в 1962 г. я написал философский трактат Тяжкая ноша сознания, который был в значительной степени лишь переработкой его идей, и послал ему. Я получил воодушевляющий ответ, Поппер приглашал меня приехать и встретиться с ним. Он назначил мне встречу в Лондонской школе экономики. Его ожидало очень много людей, и они были очень расстроены, когда узнали, что у меня был назначена с ним встреча. Я чувствовал, что был лишним, и стал ждать в коридоре, около лифта. Когда Поппер вышел из лифта, я представился. Он взглянул на меня и сказал: «Но вы не американец! Какое разочарование. Когда я получил ваш трактат, я подумал, что наконец-то американец понял мое учение об открытом и закрытом обществе. Это означало, что мне удалось изложить свои идеи. Но вы пережили это все, и поэтому вы не идете в счет. Вот почему я разочарован». Тем не менее он выразил мне поддержку и посоветовал продолжать.

Позже я однажды встретился с ним случайно. Чем старше он становился, тем чаще были наши контакты. В последние десять лет его жизни между нами установилась настоящая дружба, но к тому времени он уже не был на вершине своих возможностей. У нас была чудесная, действительно трогательная встреча в Праге незадолго до его смерти, когда он приехал и прочел лекцию в Цен-тральноевропейском университете в июне 1994 г. Это ему так понравилось, что он собирался открыть учебный год в Будапеште в сентябре. Но незадолго до этого он умер. Вот так в действительности выглядели мои контакты с ним. Оказали на меня настоящее влияние не столько он сам, сколько его идеи. Невзирая на то что я часто ссылаюсь на Поппера, большое влияние оказали на меня и другие мыслители – Фридрих Хайек, Альфред Норт Уайт-хед и другие.

БВ – Расскажите, пожалуйста, о могущественных н знаменитых людях, с которыми вы встречаетесь сейчас? В одной статье о вас писали как о человеке, который завтракает с одним президентом, а обедает с другим.

ДС – Втечение последних примерно пяти лет я встречал многих людей, играющих важные роли на современной исторической сцене. Как это непохоже на мою прежнюю жизнь! Я жил фактически в изоляции. Сейчас многие двери для меня открыты. Я должен признать, что эта жизнь мне больше нравится; я сожалею лишь о том, что мне не хватает времени и энергии двигаться вперед. Я хотел бы проводить больше времени с некоторыми из тех, с кем мне удалось встретиться в последнее время. Я не столько имею в виду людей, облеченных властью, сколько людей действия.

БВ – Можно спросить о ком-нибудь конкретно?

ДС – Прежде всего, это физик Андрей Сахаров. Он был самым честным человеком из всех, кого я знаю, болезненно честным. Он просто не мог перенести ложь. При этом он был чрезвычайно воспитанным человеком, сколь уничтожающее мнение он бы ни выражал. Он воплощал собой идеал человека, стремящегося к истине, – вот почему он пользовался столь большим уважением. Он очень серьезно относился к своим обязанностям. В ходе первых более или менее свободных выборов он был избран в Верховный Совет. Он стал одним из руководителей Народного фронта. Это убило его. Он умер от сердечного приступа после тяжелого дня в парламенте. У меня было такое чувство, что он умер от скорби, поскольку он не имел возможности сделать все, что нужно.

Мне также нравится Вацлав Гавел – при всех его ошибках. Он превратил первые дни своего президентства в веселый, воодушевляющий театр. Я помню, как посетил его в один из праздничных дней. Было сделано немыслимое объявление о том, что Замок открыт для публики. Людей, которые пришли туда, принимали, как приглашенных гостей. Когда толпа стала огромной, во дворе были выставлены столы, где подавали сосиски и пиво. Это было одним из самых веселых событий, которые я когда-либо посещал. Он объяснил мне, что намеренно сделал объявление нечетким, чтобы Замок не был переполнен.

У меня были хорошие отношения с Брониславом Геремеком, политическим советником Леха Валенсы в период подъема Солидарности, начиная с нашей первой встречи в 1988 г. Мы часто встречались позднее, и каждая новая встреча была очень запоминающейся. Я ощущаю, что мы чрезвычайно близки друг другу.

Наиболее близким мне политическим деятелем я считаю Григория Явлинского. Он был главным архитектором «плана Шаталина» и руководителем делегации, которую я привел с собой на встречу во Всемирный банк в 1990 г. Роль, которую он сыграл, была целиком и полностью его собственным изобретением; он создал ее из ничего. Его взгляды были – и остаются – наиболее близкими. У нас есть определенные различия, но с течением времени мое уважение к нему продолжает расти, главным образом поскольку он в буквальном смысле рискует жизнью ради своих убеждений.

Одна из моих жизненных наград заключается в том, что я встречаюсь с интересными людьми и участвую в интересных событиях.

БВ – Мне кажется, ваша инвестиционная философия развивалась на основе вашего личного опыта. Давайте поговорим немного об этом опыте. Когда вы впервые стали заниматься бизнесом? Какой была ваша первая работа?