Дочь теней (ЛП) - Мерседес Сильвия - Страница 6

— Ларанта! — закричала Айлет.

«Тут», — ответила волчица. Ее тень не могла физически ударить по собаке. Но это было не важно.

Захваченная тенью собака прыгнула к ее горлу, магия пронеслась по телу Айлет. Она вскочила и схватила собаку за шею и морду, встав так, чтобы не упасть снова. Собака извивалась, билась, но не могла вырваться. Зубы щелкали, поцарапали ее щеку, пытаясь отыскать артерию и впиться.

Айлет убрала одну руку. Она почти погибла. Собака ощутила, как ее хватка ослабла, бросилась с новой яростью. Ее правая рука искала колчаны на груди, нащупала один. У нее был только один шанс. Лучше бы ей угадать. Иначе…

Она вонзила дротик в глаз собаки.

Собака завизжала снова, звук не мог исходить из горла зверя. Она вырвалась из хватки Айлет, пятясь, мотая головой. Дротик упал на землю, но яд уже был в венах собаки.

Паралич начался.

Тело носителя ослабевало, тень внутри бросилась на Айлет. Она увидела снова, что это была не собака, а Хельди… но Хельди с тремя дырами в животе, кровь лилась по ее платью, из ее рта и уголков глаз.

— Что ты со мной сделала? — завизжала она, ее ладони тянулись, словно она хотела растерзать лицо Айлет. Айлет отпрянула. Хоть девушка была лишь в ее разуме, она не сомневалась в силе тени, способной убить. Но эта сила быстро угасала.

Она верно угадала. Тень была Призраком — манипулятором сознаниями. И яд, который она выбрала, работал на смертном теле и духе.

Айлет смотрела, как наступает паралич. Тело собаки не могло сопротивляться долго. Она упала через несколько мгновений, шумное дыхание стало медленным и ровным. Тень боролась дольше, зная, что ее ждет. Она атаковала Айлет картинкой девушки, но ей уже не хватало сил, чтобы дотянуться. Айлет просто ждала.

Наконец, яд добрался до ядра тени. Картинка девочки растаяла. Айлет посмотрела на спящую собаку и увидела духа в ней, уже не бушующего, а мирно гудящего.

Нежная смерть все еще была в ее скорпионе. Она прицелилась в сердце собаки и выстрелила.

Пока смертельный яд действовал, забирая смертное тело, Айлет свернула скорпиону и потянулась к трем другим ножнам на поясе, вытащила вторую дудочку — детрудос. Как вокос, она была вырезана из костей, захваченных тенью. Но детрудос был с восемью отверстиями вместо пяти, и звук был намного ниже. С вокосом она создавала чары, что влияли на ее тень. С детрудосом она могла осторожно влиять на другие тени.

Воздух дрожал, но не от жара, а от… ужаса.

Айлет ощущала это. И ее желудок сжимался в ответ.

Прибежище. Прибежище открывалось.

Сверху небо дрожало как вуаль из шелка, которую терзали когтями с другой стороны. Реальность разорвалась, пустота широко зияла. Айлет моргнула, разум замер от безумия того, что видел, пытаясь объяснить то, что не мог.

С усилием воли она оторвала взгляд. Но ужасное желание грозило охватить ее, и ей нужно было подавлять это желание.

«Не смотри! Не смотри!» — давным-давно Холлис предупреждала ее: если смотреть в пасть Прибежища, увидишь безумие. Редкие могли выжить.

Но, несмотря на ужас, несмотря на страх, сотрясающий ее до костей, странное любопытство охватило ее, звало… увидеть… узнать…

«Не смотри! Не смотри!».

Она сосредоточилась душой на тени, поднимающейся из тела собаки. Подняв детрудос к губам, она заиграла низкую мелодию жизни. Она расцветала из дудочки как эбонитовый цветок, наполняя мир ароматом глубоких мест в полуночи. Ее пальцы плясали по отверстиям, играя Песнь изгнания.

Тень не могла противостоять — не без жестокости смерти, придающей сил. Чары песни обвивали ее как цепи. Пальцы Айлет легко двигались по правильным нотам, выбирая жесткий вариант, крепко стягивая цепи магии.

Прибежище тянуло ее душу. Пустота тянула всех духов в центр, чтобы раздавить их там. Но ее забрать не могла, потому что ее душа держалась в смертном теле. Не могла забрать и ее тень.

И она забрала то, что смогла. Айлет предлагала душу тени, скованной чарами песни, и Прибежище открылось широко и проглотило ее в разрушительный хаос.

И с хлопком тьмы, что сбил Айлет на колени, врата закрылись.

ГЛАВА 3

— Вы… уверены, что это была Хельди? И юный Куно?

Айлет стояла в длинной тени высокой мельницы, смотрела на пристава деревни. За его плечом она видела мельника Роха на пороге мельницы, он смотрел на нее с расстояния в тридцать шагов. Мельничное колесо скрипело, обрушивая речную воду, и она была уверена, что шум мешал мельнику подслушать ее слова.

Ей все еще не нравилось, как он смотрел на нее. Словно он откуда-то знал, что она принесла весть о его мертвой дочери.

Она сосредоточилась на водянистых глазах пристава.

— Я не знаю точно, — сказала она. — Я их не встречала. Я знаю лишь, что вы найдете два тела недалеко от перекрестка, который я описала, недалеко от фермы Малгера. Думаю, это Хельди и ее молодой человек.

Пристав потер рукой лицо.

— Ах, печальная работа! — он вздохнул, быстро оглянулся на мельника. Оба мужчины старались не смотреть на большую собаку, которую она принесла на своих плечах. Она лежала у ее ног, труп в крови оленя. Пристав не спросил про охоту. И не спросил, откуда она узнала о мертвых телах. Он не хотел знать.

Он поклонился и начертил знак святого благословения ей, коснувшись лба, сердца и губ по очереди.

— Мы в долгу перед вами, леди венатрикс, и перед святым Эвандером. Если мы можем как-то отплатить…?

Он не закончил. Он отлично знал, что Орден запрещал принимать плату за охоту. И он знал, что вместо оплаты Орден принимал — порой требовал — «пожертвования делу». Он заламывал руки, быстро моргая, скаля зубы, пытаясь изобразить благодарную улыбку.

— Телега, — сказала Айлет. — Мне нужна телега. Чтобы отвезти труп к заставе.

Пристав выдохнул. Эту просьбу можно было выполнить без проблем или особых трат. Он снова изобразил святой знак и сообщил, что телегу сразу ей предоставят.

Через час Айлет вернулась на дорогу на Честиборе, ее большом коричневом жеребце, который тащил и грохочущую двухколесную телегу без усилий. Двухдневный путь по горам к заставе ждал их, но Айлет не была против. Она была рада пути.

Эта охота была… не такой, как она ожидала. Бой оставил ее тело избитым, но хуже того — ее разум был потрясен. Призрак проник в ее разум, управлял ее мыслями, заставлял видеть и слышать то, чего там не было. Такое потрясало.

Она поежилась, вспомнив дочь мельника. И она снова слышала слова Призрака, произнесенные девушкой:

— Я узнала настоящую радость в этом мире. Радость с моей Хельди.

Это могла быть ложь. Манипуляция. Скорее всего, тень давно прогнала душу Хельди из ее тела и захватила ее. Даже видение, что она показала Айлет о смерти Хельди — то, как две души вылетели из павшего тела девушки — могло быть ложным изображением события. Нельзя было доверять тени, особенно той, что отчаянно хотела остаться в этом мире.

И все же…

В голосе и словах тени была заманчивая искренность. Сияние духа говорило о глубоких эмоциях — любви и потере, горе и мести. Могла ли тень ощущать все это? Или это были остатки украденных эмоций, забранных силой во время захвата тела Хельди?

Тень не могла любить. Создание чистой злобы не могло испытывать такое благородное чувство, такую чистоту. Так написал в священном писании святой Эвандер, и разве Айлет могла сомневаться в учениях святого?

И все же…

Айлет ехала по пустой дороге в угасающем тепле уходящего солнца, вдохнула и потянулась в свое сознание. В глубине мира ее разума был прохладный темный сосновый лес. Там обитала Ларанта, тихая и довольная, радостная из-за успеха охоты. Тень-волк не была рада, когда Айлет сыграла на вокосе Песнь подавления. Но она не боролась, позволила прогнать ее в лес в разуме, который был ее домом.

— Не ее, — исправила себя Айлет вслух, Честибор дернул ушами и тряхнул головой. — Не ее. Это.

Она всегда ошибалась так — обращалась к своей тени, будто у нее был пол. Холлис все время ругала ее за такой огрех. Тени были духами, у них не было пола. Если представлять тень оживленной, можно было начать доверять ей, а это вело к гибели.