Холодное сердце пустыни (СИ) - Волховец Вера - Страница 40

— Где ты, Пауль? — шепнули ее губы, и в этот же миг она его нашла. Там, где его быть не должно было.

У белокаменной арки, затянутой синеватой пеленой магии, с обнаженным клинком шагающего навстречу трехглавому крылатому псу Фарею, стражу оазиса Ахиллам…

Три тысячи шайтанов, зачем его туда-то понесло?

Она открыла глаза Мун и поняла, что сердце колотится где-то в горле.

А ещё к этому горлу было прижато острие тяжёлого клинка Рика Ландерса.

— Я бессмертна, ты же знаешь, — насмешливо произнесла Сальвадор, глядя на выходца снизу вверх.

— Да, — кивнул Рик, — ты бессмертна, но это тело нет. Захочешь ли ты умирать этим телом, Сальвадор? Пески шептали, у тебя спор с богом. Что будет, если ты умрешь здесь и сейчас?

— Как Мун мне умирать можно. Как Сальвадор — нет, — невозмутимо ответила Судья, прекрасно понимая, что правда ей сейчас не на руку. Но врать она ненавидела.

Рука должна была разить смертную. А не духа в смертной оболочке.

В конце концов Рику, сама виновата, она могла явиться сущностью, как являлась всем приходящим на ее капище.

Но явилась смертным телом…

— Тогда тебе бы лучше подумать, госпожа, — холодно выдохнул Рик, — что тебе нужно от моего брата? Он не в ответе за мой грех. За него расплачиваюсь я, за него мне нет покоя. Твоя месть и так затронула его, и так отняла у него семь лет. Оставь его сейчас.

Запястье зажгло с новой силой. Если переводить с магического языка на доступный — Смерть уже седлала своего шайтана. Ещё не выехала за Паулем, но…

Оставишь его, как же. Чуть глаза отведи — он умудряется найти на свою широкую спину приключений.

Ой, не повезет той смертной, на которой Пауль Ландерс изволит жениться.

А меж тем, давление меча Рика стало сильнее. По коже даже побежала кровь — маленький порез на шее уже был.

Нужно сказать спасибо, что он хоть давал ей время подумать.

Видимо, и вправду хотел понять, что стало с сестрой.

Но что делать с тем, что Сальвадор в Ахиллам хода не было? Только смертным или богам.

Всем, застрявшим на промежуточной стадии, предлагалось сидеть тихо и не привлекать божественного внимания.

И Анук туда тоже не пройдет, он не смертный, он — сосуд Сальвадор, тело без души.

А если…

— Рик, — Сальвадор глянула на выходца изучающе, — ты хранишь свою семью, так?

— Я пытаюсь, — хрипло откликнулся выходец, — при жизни я не справился, сейчас могу и того меньше.

— Твой брат в беде, — ровно произнесла Судья, заставляя себя говорить голосом истины, тем, что не лгал никому, и его слышала и верила любая душа, — и я могу ему помочь, если ты меня об этом попросишь.

— А жертва? — хрипло поинтересовался Рик. — Разве за свои просьбы тебе не полагается брать плату? У меня нет ничего, что я могу принести в жертву.

— Плата будет, — Сальвадор качнула головой, — платой будешь ты…

24. Никому не выгодная сделка

— Ты станешь моим реликтом. И не вернешься больше в Страну Вечных Снов. Покой для тебя станет недостижим.

Она была обязана назвать ему цену. У него, выходца, не было больше возможности ей заплатить ничем, кроме верной службы. В смертном мире ему ничего не принадлежало.

На самом деле — это была высокая цена. Он заплатит своей свободой и станет её орудием. При том, что гордыня его укрощена только недовольством совета предков, но это не значит, что Рик Ландерс принял свою вину и испытывал перед Сальвадор только глубокое почтение.

Нет. Не принял. Не испытывал.

И делать его реликтом в этом случае — бросать вызов Мафрею, да и просто — обрекать саму себя на ряд неприятностей. Ведь реликтом не становятся на пару ночей. Реликты — орудия богов и полубогов и остаются ими до конца вечности. А оружие, что не верит в твой промысел — сослужит плохую службу.

Но выбора не было совсем. Ещё это бы сработало.

— Что угрожает Паулю? — Да, Рик хорошо понимал величину этой платы.

— Ты увидишь сам, брат героя, — она говорила это все тем же гласом истины, просто чтобы не тратить времени на доказательства своей правоты. Времени и так не было: — там, за половину фарса отсюда, Фарей распахивал крылья и угрожающе скалил зубы, глядя на приближающегося человека.

И как ей хотелось явиться туда самой, настоящей, и оттолкнуть этого безмозглого мужчину, что зачем— то шагал в пасть шайтану смерти.

Фарей был огромен — в два роста взрослого воина, с пастью, из которой рвались клочья пламени, когда пес был особенно разъярен.

Фарей был магически прикован ко входу в оазис, вот только Пауль тех цепей не видел. И все его оружие составляло только клинок, зачарованный Эльясом, магическое чутье да воинское искусство.

Все это отлично помогало в охоте на голодных, но слабых хорл, а вот с псом-привратником это уже не сработает.

Великие шайтаны, как же мало времени…

Но она не могла торопить Рика, безмолвно обдумывающего ее предложение.

Она и так прибегла к уловке, чтобы поиметь возможность вмешаться в судьбу Пауля. Ведь напрямую её это не касалось и не её это было дело — в каком месте эффинец ищет себе приключений.

Но если за него попросит брат, если он обратится к ней как к Сальвадор, с учетом её кармического долга перед Ландерсами…

Короче говоря, Эльясу придется отстать, если он решит обвинить её в жульничестве. Просьба есть. Плата внесена. Её долг перед Шии-Ра превыше всего.

Шайтаны, как же ей надоело это пари… Каждая мысль была о нем, о ритме жизни, который из-за этого пари пришлось менять. О том, что приходилось искать уловки, а Ворон делал все, чтобы этих уловок требовалось все больше.

— Почему ты предлагаешь это, госпожа? — Рик не унимается, Рику надо знать. — Что тебе за дело до моего брата?

И вправду… Чем она руководствуется? Тем, что считает себя должной этому эффинцу? Смешно.

А представлять, как гаснет свет жизни в ярких синих глазах, — ужасно больно! До крови…

— У нас нет времени это обсуждать, — устало качнула головой Сальвадор, — я не могу войти в Ахиллам, и нужна будет твоя душа, чтобы это мог сделать мой сосуд. Я не могу распоряжаться теми душами, что не дали согласие служить мне оружием, стать моими реликтами. Но в Ахилламе Паулю не выжить одному. Это не место для смертных.

Потому что боги совершенно не любили, когда смертные пытались поиграть в их игрушки, коих в Ахилламе имелось в достатке.

И все-таки возможность ступить в Ахиллам у смертных имелась. Такова была воля Шии-Ра, она любила героев и хитрецов и всячески им покровительствовала. А ещё она очень любила дразнить младших богов и подыгрывать смертным.

— Кто-то же должен уравнивать силы, — смееялась Шии-Ра, незаметно благославляя какого-нибудь очередного наглеца.

— Хорошо, — отрывисто качнул головой Рик, — я прошу тебя помочь и моему брату, Сальвадор. И оплачу я эту помощь той ценой, которую ты назначишь.

Она протянула вперед ладонь — обычная магическая условность, соприкосновение ладоней.

Холодная кожа её — замерзшей от ночной пустынной прохлады, и выходца — который уже давно не ощущал солнечного тепла, соприкоснулись друг с другом.

— Да будет так.

И сухой раскат грома над их головами скрепил эту сделку.

Его тело осыпалось белым пеплом на песок, оставаясь в ладони Сальвадор ярко-голубым ядром души.

Ох и сложно ей потом будет объясниться с Мафреем… Это была его душа. Но, раз придется объясняться — она была готова сделать это.

Затылка Анука она коснулась невесомо, и только после того как ядро души оказалось внутри сосуда — она сжала крепче его за плечи.

Легко вложить готовую душу в пустой сосуд. Сложно сделать так, чтобы эта душа срослась с новым телом, а не заплеталась в ногах, как едва родившийся младенец. А душу воина нужно было сращивать с телом еще старательней, потому что какой смысл отправлять в Ахиллам того, кто не может управиться с собственными пальцами?

Нет. Рик должен был себя чувствовать в новом теле как в своем, должен был ощущать и владеть каждой мельчайшей мышцей.