Ночь с убийцей (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 34

Он медленно и осторожно вышел и вбился чуть глубже, застонав при этом так, что внутри будто обожгло лавой, и огонь разлился по венам, сосредотачиваясь внизу живота сладким обжигающим наслаждением.

Эти слова, эти взгляды, это прикосновения. Я в них растворялась и забывалась. Ловила каждое движение Куная и, подаваясь вверх, обнимала его бедра и шире разводила свои, чтобы он пронзал меня глубже. Плавно, осторожно, но разогревал все больше и ярче, ускоряя темп. Я не знала, как нужно, я просто шла за ним и его движениями.

Было похоже на танго. Три шага вперед, один назад, и мурашки по коже, а потом рывок и остановка. Еще-еще-еще мах. Толчок. И цепочка слаженных ударов вглубь. Ритмичные шлепки и протяжный стон. Изгиб спины до хруста позвонков.

Я пыталась дотянуться, укусить, попробовать на вкус его теплую кожу, слизать пот, но напористость и власть мужчины не давали мне, подчиняли, и я наслаждалась его силой, что способна оградить от любых бед.

Только бы научиться спасаться от себя самой.

Большие ладони оказались на моей груди, напряженные соски горели от ласки, а я хотела больше. Острее и больнее, чтобы плавиться под его руками и исчезать. Меня словно уносило рекой вожделения куда-то не вниз, а вверх. Словно мне было мало того, что есть. Хотелось большего.

На миг, когда сокрушимая волна подошла слишком близко, угрожая утопить, а плотное распирание сменилось огненной тугой спиралью в животе, я потеряла контроль.

Очнулась и поняла, что это случилось снова.

Я оседлала мужчину и, расцарапав ему грудь, насаживалась так глубоко, так резко и неистово, что, казалось, достигну пределов невозможного.

Когда мы перевернулись? Как я оказалась сверху?

Подняла руки, застыла на подлете, но Кунай сжал мои ягодицы и потащил на себя, подкидывая навстречу бедра. На его смуглом лице застыла гримаса наслаждения, смешанная с болью. Черные глаза сверкали огнем, а темные волосы распластались по подушке. Он великолепен. Он мой. Только мой. Любимый.

И я разлетелась на куски, невозможно сладкие и острые. Я никогда прежде такого не испытывала, вернее, я не помнила. Затряслась в судорогах и неосознанно впилась в сильную грудную клетку, ненароком проколов кожу. И, сотрясаясь, почувствовала, как пульсирует внутри мужская плоть, как обжигает горячая влага, и я как спокойно и легко становится на сердце.

— Сокровище моё, — прохрипел Кунай и рассмеялся. — Как же я скучал по тебе…

На миг замер и, полоснув меня тёмным взглядом, оскалился, будто дикий зверь:

— Как тебя называть, любовь моя? Тэкэра? Влада? Кто ты сейчас, жена? Демоница, что выжала меня до капли, или лиса, что довела до безумия воздержанием? Я. Тебя. Хочу!

И внутри меня снова стало тесно, будто мужчина не излился в меня так обильно, что между нами было мокро, и окутывал мускусно-молёный аромат наслаждения. Горячие ладони сжали мои ягодицы до сладкой боли.

— Значит, мы с тобой в чем-то похожи, — я мягко покачалась на нем, разогревая его плоть и устраиваясь удобней. Заулыбалась, представляя, что я коварная лиса, а не загнанная в угол мышь, и добавила: — Безумцы. Ты не боишься сойти с ума окончательно? — кажется, в темных глазах Куная заворочались планеты и звезды, такие они стали бездонные, а я двинулась вверх-вниз, наполняясь его голодом до тугой плотности, забивая в себя колко-острые ощущения страсти и почти улетая от каждого маха.

В этот миг мне хотелось быть коварной лисой, что берет от жизни лучшее, что получает удовольствие с любимым мужчиной, и прошлое, что нависало смутными воспоминаниями, уходило в этой горячести на задний план. Оставалось только настоящее. Здесь. Сейчас. Мы. Вместе.

Огонь отбрасывал алые блики, они танцевали на потолке, спинке кровати, где мирно спала Дара, на плечах моей жены. Казалось, она задремала. Положив голову мне на грудь, не шевелилась. Я потянулся к женщине и прикоснулся губами к разгорячённой после безудержного секса коже. Влада шумно вдохнула и прижалась сильнее.

Моя.

Как же я скучал по нашим жарким играм, и пусть Тэкэра пока робка и только начинает раскрываться, она снова моя. Я помогу жене восстановить память, обрести цельность. Зарываясь пальцами в гладкие пряди волос любимой, я тихо попросил:

— Расскажи мне о своих снах. Всё, без утайки. И я помогу тебе сложить мозаику… Что приходит в видения чаще? Есть ли там ещё кто-то, кроме меня? Может, ты видела флешку? Ту, на которой сохранила компромат на Ингота.

Влада приподняла голову, устало улыбнулась и внимательно всмотрелась в мое лицо.

— Какая она? Флешка? Я помню лишь тебя… последнее время ты приходил слишком часто, даже вытеснил кошмары с аварией. — Жена потерлась о мою грудь щекой, а потом легко поцеловала, будто коснулась пером. — И я была благодарна за это, потому что устала от ужасов. Мне их в жизни хватало.

Прижал к себе её голову и вздохнул.

— Девочка моя…

Мне даже не представить, через что пришлось ей пройти, что даже сознание дало сбой, разделилось на двух совершенно разных женщин Настолько, что даже я сомневался столько времени. Хотя тянуло к ней и телом, и сердцем. И Дара..

Я нахмурился, вспомнив про “падение со сцены”, о котором рассказывала Влада. Придумала ли она это? Если смотреть по событиям, примерно в это время она должна была передать данные фейсам и скрыться. Судя по тому, что осталось от девушки, которой Тэкэра отдала информацию, именно тогда должно было случиться нечто, что в сознание моей жены заменило на травму.

Впрочем, травма наверняка была, и сильная, раз она снова переключила Тэкэру на Владу. Я обвил жену кольцом рук и уткнулся лицом в её волосы, вдохнул приятный аромат. Она видела? Или же над моей женщиной тоже издевались?

Где-то в груди рос чёрный ком, отравляющее желание крушить всех, кто мог обидеть мою любимую, разливалось по венам. Но нельзя позволить себе потерять голову. Надо найти данные, — а что они есть и надёжно спрятаны, я не сомневался, ибо знал Тэкэру! — и выторговать жизни для меня и моей семьи…

Хотя бы для семьи.

Влада расслабилась, дыхание любимой выровнялось, и я погладил мягкие волосы.

Спи, родная. Я придумаю, как вас защитить и сделаю всё возможное и невозможное, чтобы этого добиться. Лишь бы найти флешку…

Проблема, что жена ничего не помнит, лишь я ярким пятном приходил к ней во снах и авария, что произошла в детстве… Стоп! Или же это другая авария? Зацепившись за эту мысль, я решил с утра поговорить с женщиной.

Вздохнув, смежил веки и всего, казалось, на минуту, позволил себе расслабиться. А в следующее мгновение услышал шорох. Открыл глаза и, улыбнувшись видению, сощурился от ярких лучей солнца.

Уже день, и проснувшаяся малышка притопала к нам. Плюхнувшись на попу, она рассматривала нас. Я протянул руку и осторожно коснулся её тёмных волос.

— Доброе утро, демонёнок.

— А-ы, — выдала малышка, и я приподнял брови.

Кто бы ещё расшифровал, что это значит. Судя по плаксиво поджатым губкам, Дара не довольна. Ревнует маму?

Девочка протянула ручки и, схватив Владу за волосы, потянула на себя.

Жена приоткрыла глаз, сцапала дочку под себя, обняла ее, прижимая к себе спинкой, и проворковала:

— Поспать уже не получится, да? — с мягкой хрипотцой и с легкой улыбкой возмутилась девушка.

Малявка сильнее потащила Владу за волосы, а потом наклонилась и вцепилась в них губами.

— Да поняла я, что ты хочешь, — приподнялась Влада, перевернула малышку вокруг себя, уложив между нами. — Посиди с папой, хорошо? — подняла испуганный взгляд на меня, словно сказала лишнее. Смутилась еще больше, когда одеяло сползло ниже и приоткрыло обнаженную грудь. Влада быстро поправила ткань и, глядя мне в глаза, скромно прикусила нижнюю губу. — Подержишь ее, пока я нагрею молоко? — так просто и так буднично спросила, словно мы много лет просыпаемся в в одной постели.