Анатомия колдовства (СИ) - Скумбриев Вадим - Страница 34

— Рассказывай, — прошипела она. — Всё! Я хочу знать!

— Рона спит, так что кричи потише, ученица, — спокойно ответил колдун. — Что ты хочешь узнать сначала?

— Ты умер! — она стиснула кулаки.

— Да, знаю. Все так решили, значит, так оно и есть. Но умер не я.

— Тогда кто?

— Самый очевидный вариант, разумеется. Один из тэнов Эльфгара, который имел неосторожность бродить по улицам Фьёмгарда в одиночестве. Я потрудился спрятать его тело перед работой, так что вряд ли о нём говорили столько же, сколько о последующих. Даже странно, что никто из вас не догадался. Впрочем, наверное, это потому, что вы почти не встречались с мастерами Смерти.

— Проклятье, — прошептала Альма.

— Он был похож на меня фигурой, — продолжал Магнус. — Я убил его, немного подправил лицо, переодел в свой камзол, воскресил как сервуса и отправил к Эльфгару. Видишь ли, план был в том, чтобы все сочли меня мёртвым хотя бы на пару дней, и не мешали работать грязно. Рону должна была спасти ты. В этом я и ошибся.

На миг лицо норны исказила гримаса боли.

— Так что пришлось немного изменить планы. Я поохотился на людей Эльфгара, а потом наведался к Роне. Времени было мало, лечили её… лучше бы не лечили. Мазь из жира и масла с добавлением макового молочка. Отвратительная мерзость. Мне пришлось чистить раны от гноя… — он вздохнул. — Не самая приятная работа, но ещё немного, и глазами бы дело не ограничилось.

— Почему ты не сказал мне?

— Я не сказал никому.

Это тоже было верно. Не знал никто, даже Рона. Не потому, что колдун не доверял ей, а потому, что с таким знанием она не смогла бы вести себя естественно. Впрочем, он всё же перестарался.

— Что дальше?

— Об этом я хотел узнать у тебя.

— Тогда придётся разочароваться… учитель. Не знаю. Утром я собиралась перебить всех восьмёрников Эльфгара и его самого заодно. Но теперь оказывается, что в этой истории главная мразь — я.

— Ты не мразь, Альма.

— Я позволила ослепить собственную сестру. Кто же я тогда?

— Ревность и ярость застилают глаза, — спокойно сказал Магнус, и Альма вздрогнула. — Ты не знала правды. К тому же Рона простила тебя, пусть и не до конца.

— Надеюсь, — вздохнула Альма. — Зачем я тебе нужна, колдун? Ладно, ты взял меня в ученицы. Но этот рассказ про незавидную судьбу других — просто напускная отговорка. Ты не согласился бы, если бы не хотел брать меня. Или я ошибаюсь и это правда был акт чистого альтруизма?

— Нет, в этом есть моя выгода. Например, упрочнить положение в Хельвеге, потому что возвращаться в Джумар я не собираюсь.

Тайна больше не тайна. То, о чём до сих пор знал только Джахандар и сам Магнус, уже нет смысла скрывать. Знай Эльфгар это раньше, он постарался бы убить визитёра… впрочем, он и так старался изо всех сил.

Альма молчала. Кажется, она не ждала подобных откровений.

— Но сначала я закончу дело, — добавил некромант. — Один из членов экспедиции жив и сейчас в столице. Мне придётся поговорить с ним.

— Я не отпущу тебя! — вскинулась норна.

— Придётся, ученица. Поехать со мной ты не сможешь — кому-то нужно заботиться о Роне.

— Значит, ты привёл её сюда только поэтому?

— Совсем нет, — Магнус покачал головой. — Я привёл её сюда, потому что она медленно умирала, а ты со своей жаждой мести могла перевернуть вверх дном весь Фьёрмгард. Теперь, пока я буду занят, ты займёшься делом — вспомнишь всё, что знаешь про обсидиан, и научить Рону работать с ним.

— Хорошо, — она тяжело вздохнула. — Но ты лезешь в змеиное гнездо. Пообещай, что не умрёшь там.

— Обещаю, — усмехнулся Магнус. — У меня большой опыт ускользания от смерти.

Альма вывела его на улицу, где ещё стояла кромешняя утренняя тьма. Мёртвый конь, на котором колдун приехал сюда, так и стоял взнузданным — в отличие от живых, ему было всё равно. И, конечно, он даже не шелохнулся, когда Магнус поднялся в седло.

— Я вернусь, — сказал он.

***

Этим утром Йон встал рано, даже раньше Хильды. За окнами ещё стояла кромешная тьма, но он уже успел заново привыкнуть к короткому дню северной зимы, и быстро понял, что до рассвета ещё очень далеко. Оно, пожалуй, и к лучшему: выезжать в путь нужно как можно раньше.

Хильда заворочалась во сне и перевернулась на другой бок. Этой ночью они спали рядом, в основном потому, что в орденском доме царил жуткий холод, но Йон так и не сделал никаких попыток снова подобраться к женскому телу. Творящееся во Фьёрмгарде заставило его совершенно забыть о плотских утёхах, да и не стоило оглашать томными стонами здешние комнаты. Мало ли как Багровые отнесутся к этому. Впрочем, Йон не сомневался, что у них здесь есть для этого специальные помещения — никакого целибата братья не блюли, и сестёр в их рядах хватало.

Будить служанку он не стал. Впереди предстоял ещё разговор с Ситиллой — тяжёлый, но неизбежный.

Йон не собирался долго задерживаться здесь. Он выполнил задание, пусть и не так, как собирался. Но союз с ведьмами, пожалуй, был даже лучше, чем эфемерная помощь со стороны некромантов — как ни крути, но ведьмы жили на той же земле, что и сам теург, Окта тоже была им врагом, а знаний у них оказалось не меньше. Если остальные ведьмы из ковена Альмы обладают хотя бы половиной её навыком, октафидентам будет неприятный сюрприз. Когда начнётся война.

А она начнётся. Окта не стерпит возрождения искусства норн. Дальше на Север идти некуда, разве что в Морозные земли. Хельвег — последняя языческая страна, да и та уже наполовину подчинена. Есть, правда, ещё Силумгар — на словах там все верили в Восьмерых, а на деле бывали и ереси, и язычество, и что угодно. Если война начнётся в Хельвеге, южане тоже не замедлят присоединиться и один Сефран знает, чем всё это кончится.

Он поймал себя на том, что упомянул святого Окты, и ухмыльнулся. Сефран, наверное, существует. Только поклоняться ему бессмысленно.

Как оказалась, Проклятая тоже не тратила время на такие глупые вещи, как лишний сон. Молчаливый боец провёл Йона в зал для совещаний, где Ситилла уже во всеоружии склонилась над картой Хельвега и что-то сосредоточенно измеряла циркулюсом, причём явно со знанием дела. Книжный шкаф за её спиной был завален свитками, даже на вид весьма ветхими. Откуда здесь взялось это старьё и почему Багровые не перепишут их, пока ещё не поздно, оставалось только гадать.

— Приветствую, — сказал Вампир. Проклятая даже не подняла головы. — Я хотел сказать, что уезжаю.

— Уверен? — Ситилла принялась откладывать расстояние на видимой только ей линии.

— Мне здесь больше нечего делать.

— Возможно, — она воткнула булавку в найденную точку и наконец оторвалась от чертежа. — Но я буду рада, если ты сперва подумаешь над предложением помочь Ордену.

— Каким предложением?

— Которое я сейчас сделаю. Поймать демониста.

— Того самого, за которого ты меня приняла в мёртвой деревне?

— Да, именно. Я понимаю, что ты носишь эту октафидентскую бирюльку только для красоты, — тут Йон напрягся, но это были всего лишь слова, — но думала, ты разделяешь хотя бы часть их убеждений. Убеждений насчёт демонов, понятное дело.

— Я их разделяю. Но сейчас у меня есть другие заботы, кроме как забивать себе голову судьбами людей, которые в другой раз с удовольствием казнили бы меня.

— Прежде чем ты скажешь «нет», позволь мне объяснить подробности. Уверена, ты изменишь своё мнение.

— Пожалуйста, — Йон пожал плечами. — Я весь внимание…

Но заговорить Ситилле не дали — раздался осторожный стук в дверь.

— Кого это демон принёс? — проворчала Проклятая. — Войдите!

— Письмо, госпожа палач, — на пороге стоял один из братьев, а за его спиной — гонец в шубе с нашивкой банка братьев Меуччи. — Для мейстера Йона Винтерсона.

— Это я, — Йон посмотрел на гонца. Не составляло никакого труда догадаться, от кого письмо.

Без единого слова вестник вручил ему письмо, указал, где расписаться, вежливо кивнул на прощание и вышел вон. Иной раз Йону казалось, что в банках Меуччи работают немые, во всяком случае, он ни разу не слышал, чтобы их гонцы разговаривали.